Автопортрет - Каралис Дмитрий Николаевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/93
• Следующая

8 февраля 1984г. Дома.

В Ленинградской писательской организации около 400 писателей. В Ленинграде проживает 4 млн. человек. Получается, 1 писатель на 10 тыс. человек. Редкая профессия.

Я пока известен пяти-шести писателям. Они, если напрягутся, вспомнят мою фамилию. А читателю и вовсе не известен. Если только по газетным публикациям... И то сомнительно.

Печатаю "Шута". Звонила Ольга с работы. Ее обидел начальник. Попросил отнести какие-то бумажки. Как девочку. Я посоветовал ей два варианта:

1. Выбросить бумажки и сказать, что отнесла.

2. Отнести бумажки, но сказать, что потеряла. Пусть испугается и больше не попросит.

На сегодняшний день перепечатал 58 стр. "Шута". Или "Не хочу быть ангелом"?

В джемпере, который мне связала Ольга, вплелись ее волосы.

Вспомнил случай. Дед в электричке давал всем посмотреть свой рентгеновский снимок. С гордостью давал. Он ехал в санаторий. После просмотра снимка угощал самогонкой и кружочком соленого огурчика. "Надо, надо, - говорил дед. - Такое, понимаешь, дело. - И кивал уважительно на снимок".

17 февраля 1984 г.

Был в "Неве". Разговор с А.С. Лурье по поводу "Феномена Крикушина"

1. Текст рассказов Крикушина - не давать.

2. Ваш интересный замысел реализован не полностью.

3. Повесть печатать не будем. В нашем портфеле есть нечто похожее по жанру, что мы готовим к печати. Это редакционная тайна.

"Не робей и, главное, не горбись", - как пел Высоцкий. А мы и не робеем. И не горбимся. Делаем зарядку и трем к носу, чтобы проморгалось. Писать надо так, чтобы редактора сами к тебе в очередь стояли.

8 марта 1984 г. Дежурю в ОТХ.

"Записки шута" закончил перепечатывать в 20-х числах февраля. Получилось 130 стр. Ольга читала, сказала, что начало слабое, остальное интересно. Отдельные главы читал в Клубе сатиры и юмора. Мнения разные. Много советов. "Шутом" я недоволен. Это еще не повесть. Пусть вылеживается. Пока пишу рассказы.

Вчера с Максимкой ходили в парикмахерскую. Для него - первое посещение. Летом ему будет три года. "Папа, ты первый...", - тихо сказал он, когда я подошел с ним к креслу. Стригся с карамелькой за щекой, серьезный, как взрослый. Даже не пикнул. А когда выскочил к маме в коридор, сказал восторженно: "Мама, меня самолетиком стригли!" - про электромашинку. На улице же признался: "Я боялся..." Я взял его на руки неподалеку от дома. Он радостно показал рукавичкой на месяц: "Ой, мемен!"

16 марта 1984г.

Заезжал Б. Он - секретарь похоронного треста Ленинграда. Три года, как не пьет. Сказал, что могильщики - с веревками и лопатами - пишут в заявлениях: "Прошу принять меня в КПСС. Хочу быть в первых рядах строителей коммунизма".

24.03.84. Деж. в ОТХ.

Бывают дни, когда с самого утра чувствуешь - должно произойти нечто приятное. Иногда ошибаешься. Не знаю, как сегодня.

Морозы стоят утром и вечером до 20. Днем - солнце и прохлада. Сейчас дело к полночи, и по всему гаражу стреляют лужи, будто по ним резко ударяют доской. Именно доской, плашмя, а не палкой.

Закрыл ворота, пересчитал машины, выписал заявки на ремонт. Попил крепкого чаю.

Радостное предчувствие оправдалось. Звонил сегодня в журнал "Звезда", и старший редактор Н.А. Чечулина похвалила мой "Феномен", выразила надежду, что его, скорее всего, будут печатать. Тьфу, тьфу, тьфу, не сглазить бы.

Сбывшееся предчувствие - хорошо, но настроение препоганое. В чем дело? И сам не знаю.

Пил два дня. Ольга дулась. Не писалось. Перечитал сегодня своего "Шута". Плохо! Подозрения разные: Ольга с Максимом гуляли где-то долго звонил, их не было дома. Это в такой-то мороз. Говорит, что гуляли... Утром и вечером.

Сторож не пришел. На работе намечаются печальные изменения - грозят перевести механиков на другой режим работы, по 12 часов вместо суток.

Сегодня приезжал на разведку Коля Жильцов - хочет устроиться к нам в гараж. Пробыл несколько часов. Пили чай, говорили о литературе, о Клубе сатиры и юмора, который нам изрядно надоел - ходим редко и с неохотой.

У Коли язва желудка. Отчасти доволен - не пьет больше года и пишет. Его миниатюры по-настоящему смешны. Начал писать недавно - до этого была затянувшаяся бурная молодость. Работал электриком в театре, учился в эстрадно-театральном училище, год шоферил в "горбушке", долго пил, играл в кабаках на гитаре и т.п. Теперь работает в морской радиогазете, учится на журфаке. Страстно хочет писать и пишет. Но нужны условия - на работе не разбежишься, дома - тесно, комната 15 метров на троих. Жена, дочка. Теща живет в этой же квартирке, пилит, что мало получает. Жена на стороне матери.

Коля ищет норку. Иногда мы по часу разговариваем с ним по телефону читаем друг другу свои вещи и обсуждаем. "Димка, ты корифей! Классно загнул!" или: "Дохловатая фраза, дохловатая... Попробуй заменить".

У меня в вагончике стояла чья-то гитара - Коля спел несколько своих песен. Никогда не любил авторскую песню (за исключением Высоцкого), но Колины песни понравились. Вырос на улице Желябова - "центровой" асфальтовый мальчик. Но не жулик, не хам, не жлоб. Просто детство и юность прошли в определенных условиях. По поводу завязки с выпивкой сказал так: "Гвоздь забил и шляпку откусил!"

В нашем обществе - упадок трудовой морали. Чем богаче становимся, тем больше паразитов. Никто не хочет работать. Или хотят, но только на себя. Личные и общественные интересы совпадают редко.

Идеологи мечутся между экономическими реформами и репрессивными актами, которые с каждым годом ужесточаются, но результатов не приносят. Нет идеи, объединяющей общество. Безвременье, как сказал Высоцкий, когда я брал у него интервью. Интересное слово, впервые услышал от него.

Может быть, потом этот период назовут довоенными годами? К надеждам уцелеть в войне, которой отчетливо пахнет, относятся снисходительно: "А-а, куда ты денешься...". И поэтому: "Работай, не работай, все равно ничего не изменится. Пожить хоть немного в свое удовольствие."

Комсомольско-молодежная пресса пыхтит и тужится, тщится заставить юношей и девушек поверить хоть во что-то. Но хрен там - не верят... Читают одно, а видят другое. Литература и искусство усиленно ищут новых героев современного Павку Корчагина или Маресьева. Но не находят. Их попросту нет. Вынуждены кормить публику суррогатами: плакатными секретарями райкомов или ударниками-бамовцами. Телефильмы - если это не детектив и не семейно-любовная драма - никто не смотрит. Исключая тех, кому все равно, что смотреть. Телевизор называют ящиком для дураков. В нем все хорошо. И от этого большинству зрителей - плохо.

Заканчиваю на такой кислой ноте и ложусь спать. Пески мои уже дрыхнут, подергивают во сне лапами и скулят. Смотрят свои собачьи сны - с битвами против дачных псов, куском колбасы, упавшим на пол, и рычащими "камазами", норовящими отдавить хвост или даже лапу.

5 апреля 1984г. Дежурю в ОТХ.

Тепло, тает снег. Около бетонного забора вылезла травка - еще чахлая и бледная. Но душу радует. В соседней рощице - снег выше колена.

Купил книгу Александра Михайловича Левидова - "Автор - образ читатель", о которой много слышал и которую давно хотел прочитать. И вот купил случайно в "Академкниге" на Литейном.

С жадностью читаю.

Из книги: "Оптимизм произведения не создается подбором "счастливого" конца для положительного и "несчастного" для отрицательного персонажа. Такая обязательность может удовлетворить только людей, обладающих примитивным художественным вкусом".

Бомарше: "Драматические произведения... подобны детям. От них, зачатых в миг наслаждения, выношенных с трудом, рожденных в муках и редко живущих столько времени, чтобы успеть отблагодарить родителей за их заботы - от них больше горя, чем радости".

12-го апреля будет год, как я свободен. А сделано мало - сплошные литературные заготовки. Нет готовой продукции, если не считать юмористической.

Еще ремонт в квартире сделал. И десять банок огурцов собственного урожая засолил. Отменные огурцы.

• Предыдущая
• 37/93
• Следующая