Эксклюзивный грех - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 50
- Предыдущая
- 50/76
- Следующая
Они пересекли широкую улицу Марата у Музея Арктики и Антарктики.
– Вот этим маршрутом я каждый день таскался из школы, – вдруг переменил тему Дима. – Ранец, пионерский галстук, куртка нараспашку…
– Странно, а я тебя в Ленинграде совсем не помню, – вздохнула Надя.
– Конечно, не помнишь. Я тебя и знать не хотел, малявку эдакую.
– Но ты бывал у моей мамы на днях рождения. Значит, я тебя видела…
– Правильно. Но я единственно потому у вас на Васильевском бывал, что у вас тогда телефон был, а у нас в коммуналке – нет. Я закрывался от всех (и от тебя тоже) в другой комнате и названивал друзьям и подругам.
– Подругам? Да тебе всего двенадцать было, когда вы в Москву переехали!
– Правильно. Но у меня и в двенадцать все равно уже были подруги.
Может, Надя, шагавшая рядом с его плечом, или полузабытые места детства, или эйфория от выпивки и сытного обеда были тому причиной, – но Дима ощутил чувство, посещавшее его чрезвычайно редко. Он вдруг стал видеть и ощущать окружавшие его вещи и предметы необыкновенно остро и чуть странно. Вот этот отсвет фонаря на скате крыши – это блик, звезда или ангел?.. Вот эта дама, что идет навстречу – в болоньевой куртке, на руках – левретка в комбинезончике, – может, эта дама не с Пушкинской улицы в Кузнечный вывернула, а вышла прямиком из девятнадцатого века, из пролеток и крепдешина?.. А вот за яркими окнами в полуподвале сидит за столиком парочка, перед каждым пиво, а они глядят, не отрываясь, друг на друга – может, это не питерское, а парижское кафе? Зайдешь туда, а все говорят по-французски, и барменша пропоет тебе: “Бонжур, мсье”?..
И тут Дима увидел довольно медленно приближавшуюся к ним со стороны Лиговки машину. То была серая “девятка” с затененными стеклами, с заляпанными грязью передними номерами. Не будь он в странном, восторженном, остро чувствительном состоянии духа, он бы и внимания на нее не обратил – мало ли по улицам Питера ездит грязных “девяток”! Но тут его неожиданно поразило нечто похожее на дежа вю. Какая-то странная – может, ментальная, сверхчувствительная – схожесть этой машины с другой, однажды уже виденной на московском проспекте Андропова… От нее явно исходила угроза, от этой машины!
И в этот момент Дима увидел, как окошко автомобиля открывается и из него начинает высовываться длинный черный предмет. Еще не успев осознать, что происходит, он толкнул Надю влево, к домам – и сам бросился за ней, дальше от поребрика. Краем глаза он видел, как машина придвигается все ближе навстречу к ним, а предмет, высовывающийся из ее окна все дальше, есть не что иное, как дуло автомата. Впереди слева перед ними чернела прямоугольная дыра подворотни. Дима бросился туда, внутрь, в нее. Он осознавал, что тащит за собой Надю, что его левая рука яростно стискивает ее ладошку, что в глазах ее – испуг и немой вопрос. Они вбежали в подворотню. Дима не видел теперь приближение страшной машины, однако затылком, загривком, похолодевшей кожей чувствовал, что она, надвигаясь, тоже вот-вот достигнет спасительного для них отверстия. Впереди перед ним и Надей был чужой двор, там горели огни во многих квартирах, косо светил одинокий фонарь – но туда, во двор, еще надо было успеть добежать, забежать. Третий шаг – прыжок по подворотне, четвертый, пятый… Надя рядом с ним – она понимает, что что-то происходит, но не понимает – что. И вот на исходе пятого шага, когда до спасительного поворота из подворотни внутрь двора оставалось полтора-два метра, Дима вдруг понял: вот, сейчас!.. Сейчас машина убийц поравнялась с подворотней. Сейчас из нее начнут стрелять. И он бросился плашмя вниз, и Надю дернул вниз, на грязный асфальт, и постарался упасть так, чтобы прикрыть ее своим телом. Он рухнул, прикрывая ее левой рукой, плечом. И в тот же момент раздался сухой перестук выстрелов: та-та-та. Стреляли в спину, заранее изготовившись, но теперь – растерянно и почти наугад. Пули прошли мимо них, выше. Одна дзенькнула по кирпичной стене подворотни, отрикошетила, просвистела где-то рядом с лицом. Дима оглянулся: в белом проеме подворотни была видна улица и дом напротив, однако не видно было машины. Вероятно, люди в ней, растерявшись от их с Надей исчезновения, проскочили пару метров мимо. И тогда Дима вскочил, рывком поднял на ноги Надю и бросился бежать дальше во двор. Левой рукой он по-прежнему сжимал ее ладонь, а правой – сумку с мамиными дневниками и диктофоном, и, видимо, сжимал кисти так судорожно, что не чувствовал ни своих, ни Надиных пальцев, ни ручку сумки.
Они вбежали из подворотни внутрь двора и резко завернули за угол, направо. Здесь было куда светлее: фонарь и многочисленные окна за занавесочками освещали тускло-желтым весь двор-колодец. Двор не был проходным. Но Дима помнил его. Здесь он бессчетное число раз играл в прятки или спрямлял дорогу по пути из школы. Прямо перед ними, на расстоянии метров десяти, имелась каменная стена. Она была чуть выше человеческого роста: метра два вышиной. Но добрые люди положили у ее основания пару бетонных блоков: получились будто ступеньки. Благодаря им через стенку можно было перелезть. А дальше, за стеною – Дима помнил это, – начинались проходные дворы.
Дима бросился к стене. В руке он по-прежнему сжимал ладонь Нади, и она покорно и доверчиво бежала рядом с ним. Он считал шаги и видел, как приближается каменная перегородка, и в то же время кожей, затылком чувствовал, что делают в данный момент убийцы: словно внутренний метроном отсчитывал оставшееся им с Надей время.
Вот машина бандитов остановилась на Кузнечном, чуть проскочив подворотню…
Им с Надей оставалось пять шагов до спасительной стены…
Вот убийца выпрыгнул из “девятки”, автомат он держит в руке, опустив. Бросился к той подворотне, в которой они скрылись, откуда только что вбежали во двор…
Им с Надей остается три шага до кладки…
Вот убийца вбежал внутрь подворотни – они достигли стены, Дима помог Наде взобраться на ступеньки, она подняла руки и схватилась за кирпичный верх… Убийца бежит по подворотне… Дима изо всех сил толкнул Надю вверх, и она туловищем навалилась на верх стенки… Вот она неловко перекинула ногу… Исчезла за стеной, упала… А убийца, Дима чувствовал спиной, уже здесь, во дворе. Вот он ищет их глазами… Дима перебросил сумку на верх стенки, схватился за влажный камень, подтянулся на руках… И почувствовал: убийца увидел его у стенки – его незащищенную, ничем не прикрытую спину… Сейчас поднимет автомат, прицелится… Дима перебросил через стену правую ногу… Оседлал ее… Перекинул левую ногу… Он кожей чувствовал: сейчас, через долю секунды, в него станут стрелять… Дима оттолкнулся от стены и полетел вниз, в глубь второго, темного двора, где уже белело устремленное к нему напряженное, испуганное Надино лицо… И в этот самый момент раздался громкий, отраженный всем двором-колодцем, гулкий звук выстрелов – и одновременно звонкие шлепки пуль о стену, через которую они только что перелезли.
Дима едва удержался на ногах – так сильно он оттолкнулся от стены, когда прыгал вниз, спасаясь от пуль. Боль пронзила левую ногу. Подвернул?.. Он снова схватил Надю за руку и бросился вперед – туда, где серела еще одна подворотня. Этот двор был проходным, за ним еще один двор – а там широкая, полная прохожих, авто и трамваев Лиговка.
Во дворе, куда они попали, отчего-то не было света – не горели фонари и даже окна почему-то не светились. В кромешной темноте (только в одном из окон краем глаза он увидел загадочный отблеск свечи) они с Надей бросились к подворотне – та выделялась на фоне общего мрака сереющим пятном. Левая нога по-прежнему болела, но с каждым шагом все меньше. Подворотня приближалась. Что станут делать убийцы? Побегут вслед за ними? Или сделают крюк (если они хорошо знают Питер) и будут ожидать их с Надей у выхода, ведущего из двора на Лиговку? Тогда, если мерзавцы успеют, им с Надей точно каюк: они выбегут из подворотни прямо на выстрелы.
Они выскочили из первой подворотни в следующий двор – последний перед проспектом. Сейчас – если убийца решил перелезть через стенку, то уже успел это сделать, и им вслед опять станут стрелять… Дима оттолкнул Надю, крикнул: “В сторону!” – и сам побежал так, чтобы его спина не простреливалась через предыдущую подворотню. Надя поняла его, приняла левее… Сзади не стреляли. Убийца не может прицелиться? Или он все-таки решил совершить обходной маневр и встретить их, когда они выбегут на проспект из проходного двора?.. Выбегут прямо на выстрелы?
- Предыдущая
- 50/76
- Следующая
