Эксклюзивный грех - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 42

• Предыдущая
• 42/76
• Следующая

Надя с Димой сбежали по широкой полутемной лестнице главного корпуса Технического университета. Полуянов галантно распахнул перед девушкой тяжелые дубовые двери. Потом взглянул на часы, полушепотом чертыхнулся, бросился к проезжей части – голосовать. Пробормотал: “Хоть бы иномарку какую остановить!"

Пусть сидеть им и предстояло в царской ложе, балет в Мариинке ради них не задержат.

Море, пляж, яркий день. Ослепительно серебрится вода. Песок, глубокий и мягкий, пропитался полуденным солнцем. Ужасно жарко! Ни ветринки, ни зыби, ни ряби. Нужно в тень, она рядом, вот уже огромные кроны пальм совсем близко, только чуть-чуть откатиться…

Надя вздрогнула и проснулась. Никакого моря – она в гостинице, в полумраке роскошной спальни, возлежит на мягчайшем ложе. Только спит совсем не по-королевски, на самом краешке двуспальной кровати. Лежит поперек, а ноги почти касаются пола. Едва не грохнулась!

Она с облегчением откинула жаркое одеяло и взглянула на часы: семь утра. За окном уже рассвело, а в спальне темно, сонно. Осеннее питерское утро тусклое, слабенькое – никак ему не пробиться сквозь темные гардины. Ну и шторы в этой гостинице! За такими можно целыми днями спать… Только спать некогда, дел полно. Надя сама себе удивлялась: откуда такой азарт? Откуда столько желания выяснить правду, да побыстрей? Что с ней случилось? Такой активной она сроду не была… Дима, что ли, на нее так действует?

Надя бодро выпрыгнула из постели. Кофейку? Нет, после. Это некоторые без кофеина и шагу ступить не могут. Сначала – в ванную: вымыть голову, умыться, надраить зубы… А кофий они потом вместе с Полуяновым выпьют.

Впрочем, добудиться Полуянова оказалось непросто. Местный телефон в его номере не отвечал, пришлось долбить в дверь. Дима, заспанный и взлохмаченный, возник на пороге минут через пять упорного, методичного стука. Увидел Надежду, охнул, прошлепал обратно в постель, простонал:

– Ну чего т-те неймется…

– А кофе готов, – сообщила Надежда. Чашечка с кофе стояла покуда под Диминой дверью, заботливо укрытая блюдцем. Надя занесла напиток к нему в комнату. Полуянов, не открывая глаз, повел ноздрями.

– Две ложки, как ты учил. И сахару – ровно столько же, – сообщила Надежда.

Она уже усвоила: Полуянов спросонья злой, с утра его нужно улещивать и всячески демонстрировать покорность и ангельский характер.

Дима принял кофейную чашку, отхлебнул. Не открывая глаз, начальственно пробасил:

– Неплохо… Ну, каково на дворе? Приоткрыл один глаз и подмигнул. Ученость свою демонстрируете, господин журналист? Ха!

– Сыро, ваше превосходительство, – закончила цитату из “Записок сумасшедшего” Надя.

Полуянов распахнул заспанные очи, покровительственно кивнул Надежде:

– Молодец, знаешь.

– А я вообще много чего знаю. Надя присела на краешек его узкой, холостяцкой койки. Спросила вкрадчиво:

– Ну что, шеф, какие будут указания? Дима не уловил иронии в ее голосе.

– Сначала – завтрак. Распорядись подать в кабинет. А потом распределим фронт работ.

– Слушаюсь, босс, – улыбнулась Надя. – Завтрак будет через десять минут.

Она подхватила чашечку из-под кофе и покинула полуяновский номер. У входной двери украдкой обернулась. Дима уже скинул одеяло. Надя снова увидела его стройные, поросшие курчавыми волосами ноги и успела заметить, что спит Полуянов без трусов. Она поймала себя на непривычной, крамольной мысли:

"А я чего всю жизнь в пижамке парюсь?! Тоже буду теперь голяком спать”.

За завтраком Надя и не вполне проснувшийся Полуянов о делах не говорили. Пересказали друг другу сны (ничего интересного), традиционно обругали питерскую погоду (густой, влажный, смурной день). Наконец Дима отодвинул тарелку и закурил. Надя уже знала: это сигнал к началу работы.

– Хочешь, я к Коноваловым сама поеду? – немедленно предложила она.

– Ты-ы?! – Дима противно оттопырил нижнюю губу, посмотрел на Надежду скептически:

– А ты справишься?

– А чего бы мне и не справиться? – пожала плечами. – Адрес у нас есть, имена родителей – тоже. Чего же тут сложного? Приеду, попью с ними чайку, поговорю…

Полуянов хмыкнул:

– Чайку попьешь? Это вряд ли. Скорее всего, пошлют тебя куда подальше.

– А тебя они не пошлют? – ласково поинтересовалась Надя. И примиряюще добавила:

– Тут ведь как повезет. И тебя могут послать, и меня…

– Меня – не по… – попытался встрять Дима. Надя не дала ему договорить, продолжила свою мысль:

– Но мне почему-то кажется, что родителям Лены Коноваловой будет приятно. Просто поговорить с кем-то. Помянуть дочку. Повспоминать.

Она грустно вздохнула и добавила:

– Знаешь, как мне иногда хочется о маме поговорить…

Дима погрустнел, примолк, понурил голову. “Евгению Станиславовну вспомнил”, – безошибочно определила Надя. Но уже через пяток секунд Полуянов взял себя в руки. Ухмыльнулся:

– В поселок городского типа К., между прочим, дорога неблизкая. На двух автобусах трястись.

– Подумаешь!

– Один из них местного сообщения. Не забывайте гигиенические пакеты.

– Меня не укачивает.

– Смотрю я, ты у нас по глухомани специалист. То Рюмине, то теперь это К., – ехидно заявил Дима. И неожиданно предложил:

– Хочешь, я тебе нашу дачку подарю? Ну, то есть Рюмине свое. Мне эта халупа даром не нужна. А ты будешь там гусей разводить.

– Спасибо, – отрезала Надя. – Лучше деньгами.

– Молодец, – похвалил Полуянов. – Языкастая. Хочешь, стажеркой к себе в отдел возьму?

– Нет. У меня своя работа есть, – улыбнулась она и встала. – Ну так что? Я помчусь?

– Мчись, – разрешил Полуянов. – Давай только договоримся, когда встречаемся. Сходим вместе поужинаем… Я предлагаю в туристском месте: на Аничковом мосту, у коня, ближайшего к Домжуру. В семь вечера.

Надька немедленно всполошилась, взглянула на часы, запричитала:

– Уже полдевятого! Я побежала! Мне ж еще на автовокзал ехать! И как эти автобусы ходят – неизвестно…

Нет, учить Надежду еще и учить. Слишком она в себе неуверенная. Слишком суетливая.

Дима снисходительно ее успокоил:

– Успеешь сто раз. – И милостиво добавил:

– Пойдем, я тебя до остановки провожу.

Надя просияла. Как с ней все просто: до трамвая доведешь – она и счастлива. Надо будет, когда вся эта история кончится, преподать ей краткий курс на тему “как грамотно хомутать мужчину.”. А то слишком уж она проста и непритязательна.

…Дима проводил взглядом измызганный двадцать пятый трамвай, увозящий Надежду, и вернулся обратно в университетскую гостиницу. Прошел в кабинет, заварил себе очередную чашку крепчайшего кофе, закурил. Кофе и сигарета после плотного завтрака – чем не кайф, чем не подарок себе любимому?! Десять минут расслабухи, а потом – в бой, бросить вызов противнику, разодрать его, растоптать, выгрызть правду!

Он открыл блокнот с планом действий на сегодняшний день. Возле пункта Коноваловы черкнул – Н., то бишь Надька. Ему, стало быть, остаются два других пункта:

"Лбу Эль-Хамад” и “Николай Ефремов – холодильный завод”.

Араб идет первым. С него и начнем.

Учебный корпус университета профсоюзов соединялся с общагой (и гостиницей) переходом. Можно приходить на лекции прямо в тапочках.

А в университете было все – словно не университет это, а государство в государстве. И кафе – с “эспрессо” и вкуснющими пирожными, и библиотека – с огромным количеством томов и креслами коричневой кожи, и магазинчики – продуктовые и книжные. Вот только пива днем с огнем не найдешь. И другого горячительного.

Имелось здесь и Интернет-кафе. Название выпендрежное – “Желтая подводная лодка”. Проверить эту лодку, что ли?

Интернет-кафе обнаружилось в подвале. Холл оказался дорого и модно отделан: в морском стиле, а-ля боевой корабль. Иллюминаторы, люки, стальной пол, в аквариумах курсируют рыбки. За стойкой администратора возвышаются восковые фигуры Джона Леннона и Пола Маккартни, одетые в костюмы матросов.

• Предыдущая
• 42/76
• Следующая