Смерть в наследство - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 9
- Предыдущая
- 9/49
- Следующая
«Крутые» брезгливо потрогали битое крыло.
– Сотни тебе хватит выше крыши!
– Если баксов – то хватит, – уверенно ответила Таня.
– Ты что, мать, охре… – начал один.
А второй… второй его остановил. Он сунулся в карман и небрежно протянул Тане стодолларовую бумажку:
– Держи, детка. За царапину. И на мороженое еще останется…
«Крутые» повернулись уходить. На прощание они окинули взглядом красивую Таню, ее старенькую машину и – парня, который во время всей этой сцены даже не высунул на улицу носа.
Таня потерянно стояла во дворе. Напряжение спало, ее охватила ужасная усталость. «Ведь убить могли, гады», – думала она.
И только когда «крутые» скрылись в подъезде, из машины наконец-то вылез Печальный Гарик и стал ее утешать.
– Где ж ты раньше-то был? – презрительно поморщилась Таня.
Гарик промямлил:
– А что я мог сделать? У них же пушки!..
После этой истории она месяц не отвечала на его телефонные звонки. Потом они все-таки помирились, но уже было ясно, что полагаться на этот экземплярчик нельзя. Таня по-прежнему играла с ним в теннис и спрашивала совета, когда у нее ломался компьютер. Но взять его с собой на такое серьезное дело? Да никогда!
…Может, стоило позвать Димку? Он-то посмелей: и в драку полезет, и защитить сможет. Только уж слишком безалаберный. Таня его так до конца и не раскусила – что ему, Диме, вообще-то нужно от жизни?
Останавливало ее и еще одно – Дима очень любил деньги. Можно сказать, преклонялся перед ними. И кто его знает, как он себя поведет, когда увидит, что за богатства находятся в сундучке. Ведь по большому счету он ей ничего не должен…
Таня проехала километров двести. Она мельком взглянула на мобильный телефон – уже вне зоны приема. Теперь заработает только в Воронеже. А километров пятьсот она будет совсем одна. Даже без связи.
Тане стало грустно. Почему ей так не везет на личном фронте? Почему она до сих пор не с кем-то?
Ведь с карьерой-то и деньгами все, наоборот, складывается вполне удачно. Поступить в престижный институт без блата и связей – разве не лотерея, в которой она победила? Попасть на работу в надежную и богатую фирму, чтобы тебя выбрали из нескольких сотен претендентов? Выиграть конкурс на учебу в Америке? Со всем этим у Тани получилось. Получилось легко.
Зато – наверно, в качестве компенсации – в личной жизни Тане не везло абсолютно. Влюбляться до смерти — так, чтобы голова кругом и все мысли только о НЕМ, – она не умела. Не влюблялась ни разу, хотя и дожила до двадцати пяти лет. А просто приятели ей попадались какие-то неудачные. К ней часто тянулись слабаки типа Печального Гарика, которых притягивали ее красота и уверенность в себе. Но ей-то зачем такой задохлик?
Нравилась Танечка и уверенным в себе мужчинам. Но они – тоже удачливые в плане денег и карьеры – никогда не имели на ее счет серьезных намерений. Они искали себе тихую, послушную и домашнюю жену. От сильных и смелых женщин-коллег они уставали на работе. А какая из Тани тихая жена? Если что не по ней – никогда не уступит.
Вот так Таня и оставалась всегда одна.
Ей совсем взгрустнулось. На глазах выступили слезы.
И тут… щелкнул прикуриватель. Таня точно помнила, что не включала его. Она ошеломленно рассмотрела приборчик – действительно, сияет красными угольками. Таня на ощупь прикурила, почти не отрываясь от дороги.
Она открыла окошко, пепел от сигареты сдувало теплым летним ветром. Ветер же высушил слезы. Таня погладила своего «пежика» по рулю с выдавленным львенком и нежно прошептала: «Спасибо тебе, мой мальчик».
Она была абсолютно уверена, что НЕ ВКЛЮЧАЛА прикуриватель. Это ее «пежик» понял, что ей плохо, и предложил покурить и отвлечься от грустных мыслей.
Зять опять напился. Да она почти не сомневалась в том, что он и сегодня напьется.
– Давай, баб Маня, собирайся, щас домчим в момент! – браво кричал он. Схватил «Приму», долго не мог состыковать огонек зажигалки с сигаретой и пошел во двор заводить «Москвич».
Дочка Лена смотрела на мать испуганным взглядом. Они обе понимали, что ехать ему нельзя – убьется. Со двора послышалась ругань – зять споткнулся на пороге и растянулся на сырой после дождя земле.
– Опять нажрался, урод… – грустно прошептала Лена. Она виновато смотрела на мать. «Видать, помнит, как я уговаривала за него не идти», – поняла Мария Петровна.
У Марии Петровны слегка поплыло перед глазами. Она вспомнила свадьбу – свою красивую Леночку в белоснежном платье, лихого зятя в шикарном галстуке, веселую толпу, тосты и крики «горько». И вспомнила, как увидела в церкви: стоят у алтаря ее доченька с женихом, а между ними – крошечный человечек, весь в черном. Расталкивает их и злорадно ухмыляется.
Видение было таким ясным, что Мария Петровна тогда даже чуть не закричала: «Сгинь, проклятый!» Она закрыла на секунду глаза – и когда снова их открыла, все было по-прежнему – красивая невеста, мужественный жених, веселые гости и счастливая жизнь впереди.
И только Мария Петровна знала – счастья в их жизни не будет. Крошечный злой человечек не даст ее дочери построить семью.
Мария Петровна грустно оглядела бедненько обставленную хату – а каким может быть скарб у горького пьяницы? Выглянула в окно – зять все пытался отпереть машину (Леночкино приданое) и никак не мог попасть ключом в дверь…
– Останови его, доча, – решительно сказала она. – Я доберусь сама.
К обеду Таня отмахала уже больше трехсот километров. Не останавливалась ни разу – зачем тратить время, если она не устала? Да и привлекать внимание не хотелось. Но поесть на ходу она никак не сможет. Таня свернула на проселочную дорогу. За лесополосой оказалось поле. Тишина, свежая зелень, ни домов, ни машин… Она постаралась припарковать «пежик» так, чтобы его не было видно с шоссе, и заглушила двигатель. На заднем сиденье лежал пакет с ее фирменными бутербродами – маленькие кусочки хлеба, а на них – много-много сырокопченой колбасы. В другой пакет она набрала соленых помидоров производства Юлии Николаевны – таких острых, что их не могли съесть ни сама мама, ни один Танин гость. Обед дополнял термос с кофе. «Ничего вредней для желудка и придумать нельзя», – сказала бы по поводу этой ее трапезы Юлия Николаевна. Но Таня считала, что главное в жизни – это делать то, что нравится. И если ей нравится соленое и острое, то и наплевать на всякие возможные гастриты и колиты. Может, ее желудку даже полезно такое питание – вдруг он от него, наоборот, не разбалтывается, а закаляется и крепнет?
Только вот одной есть скучно. Поболтать бы сейчас с кем-нибудь. Посмеяться. Обсудить приключения, что наверняка начнутся в Южнороссийске. Но вокруг были только поле и тишина раннего лета. И ее друг «пежик» рядом. Ее единственный друг.
Лена проводила Марию Петровну на автобусную остановку и заторопилась домой. «Вдруг он там без меня еще дом спалит?» – виновато сказала она о муже. Они скупо попрощались. Говорить было не о чем: и мать все понимала, и дочь знала, что та все понимает…
Мария Петровна пристроила тяжелую сумку на скамейку, чудом сохранившуюся на разоренной остановке. Расписание было вырвано с корнем. Да и без расписания ясно, что сидеть ей тут и сидеть. Может, час, а может, и два… Пока автобус не соизволит приехать. Попутку ловить бесполезно – кто ж ее, старуху, да еще и без денег, возьмет? У остановки мягко притормозила красивая заграничная машина.
Таня до того соскучилась и загрустила наедине с собой, что решила взять попутчика. Даже бесплатно – просто поболтать по дороге. После обеда ее клонило в сон, да и одиночество надоело. А попутчик и сон разгонит, и расскажет что-нибудь интересное…
Она держалась в правом ряду и смотрела, не проголосует ли кто-нибудь с обочины. Два парня в кирзовых сапогах… Не подходит. Крашеная девица в вызывающей «мини»… Нет, эта ждет явно не ее, а какого-нибудь изголодавшегося по ласке дальнобойщика. Наконец на остановке она увидела сухонькую бабулю. Бабуля не голосовала – она терпеливо сидела на лавке и явно ждала автобуса. Долго же ей ждать придется! Таня помнила, что единственный междугородний автобус она обогнала с час назад.
- Предыдущая
- 9/49
- Следующая
