Рецепт идеальной мечты - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 60

• Предыдущая
• 60/74
• Следующая

– А ведь эта тетрадь может быть ключом ко всему – Да! – страстно выкрикнул Дима. Он был благодарен Наде за поддержку. – Пола раза четыре ездила в Россию. Начиная еще с восьмидесятых. И жила у нас по месяцу, по два. Что ей, спрашивается, в Союзе надо было?

Так часто и подолгу? Что, она красотами Кремля любовалась? Ясен пень, она что-то у нас искала!

– Возможно, тетрадь – ключ, – рассудительно произнес Игрек. – Но ключ – к чему?

– А вот это мы спросим у нее, – запальчиво бросил Дима.

– – Если она захочет отвечать.

– А если не захочет, будет объясняться в полиции. Ты посмотри: все один к одному. Название почтового ящика – "авантюристка". Далее. В Москве похищена тетрадь ее прадеда или прапрадеда. У нее на вилле проживал филолог Васин. Васин теперь убит… Неужели этого мало, чтобы задать Поле вопросы?

– Задавай, – глядя прямо в глаза Диме сказал Игрек.

Полуянов слегка сбился.

– И задам, – заявил он с вызовом.

– You're welcome <Пожалуйста (англ.).>, – усмехнулся Игорь.

– Где у тебя телефон?

Игрек без лишних слов сходил куда-то за стойку и принес Диме трубку.

* * *

– Звонит мистер Димитри Полуянов? – с раздражением переспросила Пола.

Она сидела в кресле в своей огромной ванной комнате с окнами во всю стену с видом на залив и делала педикюр.

– Да, – покорно и жалобно ответил Пьер. – Полуянов.

– Я, кажется, просила тебя, – гневно сказала Пола, – чтобы он никогда меня больше не беспокоил!

Пьер виновато развел руками и с вожделением уставился на ее недокрашенные ногти. Порой ему позволялось выполнять за нее эту процедуру. Однако в последнее время он ее не заслужил. Совсем не заслужил.

– Мистер Полуянов говорит, – Пьер с огромным трудом оторвал алчущий взгляд от ее ступней, – что у него очень срочный разговор. И важный для вас, мэм.

Он говорит, что это связано с тетрадью, которую переводил мистер Васин. И со смертью профессора Васина.

– О черт. Давай сюда.

Пола потянулась за трубкой..

* * *

– Пола? – сказал в трубку Дима. – Я сейчас приеду к тебе. Нам надо поговорить.

Надя и Игрек повернулись к Диме и внимательно смотрели на него – ловили каждое слово. Слышимость была такой, что Надя без труда разбирала все реплики Диминой собеседницы – вот только ее варварский английский (словно каша во рту) не всегда понимала.

– Ты мне не нужен, – резко бросила Пола. – Я не хочу тебя видеть.

– Пола, – очень мягко произнес Дима, – но тогда тебе придется говорить с полицией. И они зададут тебе много вопросов. О тетради полковника Шевелева. О русском профессоре Васине. И о его убийстве.

Дима высказался – и замолчал.

Секунду в трубке длилась пауза.

Наде на мгновение показалось, что Дима разговаривает с этой Полой чересчур интимно: как хорошо знакомый человек. Близко знакомый.

Это ощущение ушло, когда она услышала, как холодно Пола ответила – выдохнула в трубку:

– Приезжай.

* * *

Трубка с размаху полетела в мраморную стену ванной.

Раскололся пластмассовый корпус. В разные стороны разлетелись микрофон, наушник, панелька с микросхемами.

– Черт!! – заорала Пола. – Черт, черт, черт!

Пьер стоял, прикрыв глаза, склонившись в почтительном молчании.

– Черт возьми, гребучий Пьер! – завизжала она. Я же просила тебя: избавить меня от этого русского!!

Пьер не отвечал – он знал, что в подобных случаях возражать или оправдываться бесполезно.

– Он сейчас едет ко мне. Я не желаю его больше видеть! Понял? Не желаю! Никогда!

– Да, мэм, – бесстрастно ответил Пьер, поклонился и вышел из громадной ванной комнаты.

Позже он пришлет сюда Венеру убрать осколки радиотелефона. Позже – не ранее, чем через полчаса, когда гнев госпожи остынет.

А пока ему предстоит дело поважнее.

Пьер вышел из дома, завернул за угол. Достал из сюртука личный мобильник и набрал номер, по которому он звонил только в самых крайних случаях.

– Едем, – сказал Дима и обвел взглядом своих компаньонов.

– Едем, – бесстрастно согласился Игрек.

Надя кивнула.

Игрек поставил на барную стойку пустой стакан из-под виски, щелкнул пультом, и в доме наконец-то стих Моцарт.

Надя с Димой направились к двери. Игрек бросил:

"Я оденусь", – и взлетел по лестнице на второй этаж.

Через пару минут он вернулся.

Полуянов оглянулся от двери.

Игрек засовывал за брючный ремень пистолет. Дима развернулся и решительно пошел к нему.

– Стой! – выкрикнул он.

Игорь улыбнулся:

– На всякий случай.

– Дай его мне.

– Он не заряжен.

– Давай сюда!

Игрек пожал плечами и протянул пистолет Диме – как положено передавать оружие: дулом к себе, рукоятью – к партнеру.

– Вот патроны.

Он достал из кармана пару обойм и протянул их Полуянову.

– Обращаться умеешь?

– Не хуже тебя.

Дима загнал в пистолет обойму и твердо сказал:

– Мы поедем вместе. И на моей машине. И ты – за рулем.

– Хорошо. Конечно, – слабо улыбнулся Игрек. Ты не доверяешь мне?

– Я с трудом верю грабителям. Так что – выходи первым. И помни, если что: пистолет – у меня.

– Ты будешь стрелять мне в спину? – с улыбкой спросил Игрек.

– Посмотрим. Во всяком случае, ни секунды не задумаюсь, чтобы сдать тебя полиции.

– Хорошо, хорошо, – умиротворяюще произнес Игрек. – Как скажешь.

Он отворил дверь на улицу.

* * *

Первой на крыльцо вышла Надя. За ней следом – Игрек. Последним – Дима.

Захлопнулась дверь дома.

Надю испугали известия об убийствах, таинственных тетрадях, заговорах… "Кажется, я из московского огня попала в американское полымя, – подумала она. – Стоило тратить кучу денег на поездку. Последних денег".

Она вышла на крыльцо и настороженно огляделась по сторонам.

Огляделась и увидела фигуру в черном. Человек в черном неторопливо приближался к ним со стороны дороги.

Она слишком хорошо, помнила, как стреляли в них с Димой в Петербурге, в Кузнечном переулке. Помнила то чувство беспомощности и страха, что ей довелось тогда пережить. И еще она помнила, как возникло тогда, за секунду до пуль, предчувствие опасности <Подробнее см.: Литвиновы А, и С. "Эксклюзивный грех".>.

От приближающегося человека – он был весь в черной коже и в черном непрозрачном мотоциклетном шлеме на голове – исходило то же, что и тогда – предощущение смерти.

И Надя закричала – тонко-тонко, совсем по-дворовому:

– Ребята, атас!

Быстрее среагировал Игрек. Он развернулся и изо всех сил толкнул Надежду направо, к перилам крыльца. Сам прыгнул влево. Краем глаза Надя видела, как Игорь перемахивает через перила и боком летит вниз, в траву. Она сообразила, что делать, и тоже стала переваливаться через перила в свою сторону. Дима, увидела она краем глаза, стоит на крыльце и вытаскивает из куртки пистолет – а человек в черном идет на них. И у него в руках – оружие.

В тот момент, когда Надя полетела через перила вниз, она успела заметить: Дима с маху бросается на крыльцо на живот, выставляя вперед руку с пистолетом. Ей показалось, что она отчетливо различает каждое его движение, словно в замедленном кино.

И в ту же секунду раздались выстрелы.

Очередь прошила деревянную обшивку дома. Зазвенело разбитое окно. На ступени крыльца посыпались осколки. Сверху на Надю полетели выбитые пулями щепочки.

Она лежала ничком, прикрыв голову руками, уткнувшись носом в траву, и ничего, кроме травы, не видела.

И тут выстрелы раздались совсем рядом. Один, второй, третий… Что-то со звоном полетело на ступени – наверное, гильзы (или что там вылетает из револьвера при выстреле?).

"Это Дима, – промелькнуло в голове. – Дима стреляет в него!"

Затем – тишина. Пару секунд оглушительной, настойчивой тишины.

А потом – где-то недалеко заработал мотор мотоцикла. Взвизгнули шины.

• Предыдущая
• 60/74
• Следующая