Проигравший получает все - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 62
- Предыдущая
- 62/67
- Следующая
Она натянула на лицо защитную маску – не хватало еще, чтобы кто-нибудь пальнул в нее краской – и покрепче прижала к себе автомат Калашникова.
Барсинский не ожидал нападения. Татьяна все рассчитала точно. Она выпрыгнула из густого кустарника прямо за его спиной и прижала автомат к его виску.
– Ты мой пленник! Бросай оружие! Барсинский на мгновение оторопел, услышав ее голос, – ни в одной из команд женщин не было! – и послушно опустил на землю свой игрушечный автомат.
Татьяна ласково сказала:
– Ложись!
Барсинский игриво поинтересовался:
– Зачем же?
– Увидишь! – проворковала она. – Ложись! Когда он оказался на земле, Татьяна приставила автомат к его затылку и сказала:
– Между прочим, мое оружие – настоящее. Называется – автомат Калашникова. И он – заряжен.
Хвала Костику – не пожадничал, на два дня отдал ей шедевр из своей коллекции!
Таня быстро окинула взглядом игроков. Пока никто не заметил исчезновения хозяина. От центра поляны доносилась отчаянная пальбы, «разведчики» Барсинского тоже скрылись из глаз.
– Если заряжен, тогда – стреляй! – Воистину, его хладнокровию можно было только позавидовать.
Но Таню не так-то просто было сбить с толку. Она спокойно сказала:
– Не волнуйся, выстрелю. Если ты сейчас же не прикажешь отпустить Диму.
В голосе Барсинского зазвучали брезгливые нотки:
– Что за чушь! Какой еще Дима?!
– Полуянов. Журналист. Которого ты отдал Липке.
Барсинский, не обращая внимания на ее оружие, попытался приподняться с земли. Татьяна молниеносно отвела автомат от его головы и дала короткую очередь в землю. На земле вспенились бурунчики.
Она вернула оружие к его затылку:
– Видишь, он стреляет совсем не краской. Татьяна достала из кармана своего комбинезона признание Германа и сунула его под нос Барсинскому:
– На, читай. В отличие от тебя я играю честно. Ей нелегко давался нарочито бесшабашный, бодрый тон. Но уж играть – так играть.
Татьяна внимательно следила, как Барсинский читал бумагу. Ей показалось, что он напрягся, когда дошел до фамилии Величковского…
– А кто он тебе, этот Дима? – заинтересованным тоном спросил Барсинский. Он вел себя как на светском приеме – хоть и лежал по уши в грязи под дулом Таниного автомата.
– Всего-навсего хороший друг.
– друг?
– друг.
– Хорошенькие у него подруги, – с ноткой зависти пробормотал Барсинский и добавил:
– Мой мобильный телефон остался в машине. Татьяна протянула ему аппарат Павла. Барсинский попытался возразить, но Татьяна решительно сказала:
– Никогда не поверю, что ты не помнишь номер. И посмей только вызвать охрану. Пристрелю к чертям.
Барсинский набрал номер и, не назвав себя и не обращаясь по имени, сказал:
– Журналиста отпускай… Где хочешь… Пока светит солнце.
Барсинский нажал кнопку сброса и пробежался пальцами по клавишам.
«Чтобы я не узнала последний набранный номер – когда он вернет телефон мне», – сообразила Татьяна.
– Что значит «пока светит солнце»? – требовательно спросила она.
– Как что? Чтобы отпустили днем, до наступления темноты…
– Так я и поверила. Говори! Пристрелю! Барсинский впервые занервничал и даже перешел на «вы»:
– Я уверяю вас, его действительно отпустят! Мне уже ясно, что он ни при чем. Не в моих правилах убивать невинных людей… Да и вообще убивать…
Татьяна на «вы» переходить не пожелала:
– Я за Димку горло тебе перегрызу. Откуда хочешь достану.
С центра поляны послышались возбужденные крики. Команде Барсинского удалось завладеть знаменем. Сейчас объявят конец игры, все сбросят маски и увидят, что хозяин исчез… Татьяна нехотя отвела автомат от головы Барсинского.
– Вы мне нравитесь, – сказал Барсинский. – Какое у вас образование? Я мог бы предложить вам, высокооплачиваемую работу. Татьяна усмехнулась:
– Спасибо, нет. Я не нуждаюсь в деньгах.
– Воля ваша.
Татьяна быстро направилась в глубь леса, на ходу бросив через плечо:
– До встречи… – и ехидно добавила:
– Терминатор!
В машине раздался звонок. Он разбудил Диму – или это он, наоборот, заснул от звонка?
Откуда-то издалека до него в темноту доносился гул человеческих голосов. Он опять слышал, да не понимал, о чем они говорят.
Вскоре машина – или на чем они там ехали? – стала тормозить и остановилась.
Дима почувствовал, как его поднимают, взяв за плечи и за ноги. Ногам стало больно. Он опять захныкал. Вот его вытаскивают откуда-то.
Несут куда-то. Ему было все равно.
Вот его положили. Под ним было что-то прохладное и шелковистое. «Что они собираются со мной делать?» – равнодушно подумал Дима. Он попытался рвануться. «Тихо ты», – кто-то саданул его в бок. Он послушно замер.
Вот ему развязали руки. А теперь – ноги. Сдернули с головы мешок.
Ослепительный свет хлынул на него. Дима зажмурился.
Он смог двигаться. Сел.
Когда Дима сумел открыть глаза и они привыкли к свету, он увидел себя сидящим на траве. Рядом, шагах в тридцати, проходила дорога.
На дороге стоял джип с затененными стеклами. В тот момент, когда Дима открыл глаза, дверцы его захлопывались. Дима не увидел, кто там, внутри. Джип резко взял с места.
Дима встал на ноги и побрел к дороге. Стоял ослепительный летний день.
Горело голубое небо. В нем белели облака. Зеленело поле за дорогой. Зеленел лес вдалеке. Справа виднелись дома. Ослепительно белый указатель на трассе сообщал, что начинается город Томилино. Все казалось таким праздничным.
Дима вышел на обочину и побрел в сторону города.
Хорошо, что сейчас он не мог видеть себя. В пропотевшей одежде, с всклокоченными жирными волосами, небритый, с бессмысленным взглядом лихорадочно горевших глаз – он вряд ли смог бы узнать сам себя: остроумного жуира, щеголя, бонвивана, любителя приключений и любимца женщин, блистательного журналиста Дмитрия Полуянова…
Посреди огромного пустого подмосковного поля стояла машина. Вдалеке виднелся громадный бессмысленный бетонный параллелепипед – то был ленинский мемориальный музей. Ни души не было рядом. Ни души не было, казалось, на всей земле.
На заднем сиденье автомобиля «Вольво-440» сидели двое. Передние сиденья были пусты. Одно из них, со стороны пассажира, было разложено. На нем лежал переносной компьютер.
Один из пассажиров, сидевших на заднем сиденье – сорокалетний, худой, высокий, бородатый, – отсутствующим взглядом смотрел, отвернувшись к окну, куда-то вдаль и непрерывно курил. Второй – совсем подросток, прыщавый и с длинными немытыми волосами – самозабвенно склонился над распахнутым на переднем сиденье ноутбуком. Его длинные пальцы с грязными окоемами под ногтями летали над клавишами.
Через мобильный телефон (тот самый, что Велихов некогда купил у безработного банкира из разорившегося банка) с помощью модема их лэп-топ, самый мощный из имевшихся в продаже в Москве, был подключен к «всемирной паутине» – Интернету, неиссякаемому хранилищу самой разнообразной информации, удивительному средству связи и общения между людьми.
И – инструменту для вредительства, шпионажа и грабежа.
…Вчера, в воскресенье, после того как квартиру Германа Титова покинула вооруженная пистолетами парочка, Велихов бессильно опустился на диван.
Долго и презрительно смотрел в сторону Германа.
Герман же неожиданным образом воспрял духом, принялся даже что-то фальшиво насвистывать. Для Велихова было ясно: их операция находится на грани провала. Если люди Барсинского обнаружили компьютерный «жучок» – а они его обнаружили! – он наверняка уничтожен. Оставалась одна надежда – на Оксану.
Сможет ли та сегодня, сумасшедше рискуя, снова внедрить «багз» в личный компьютер господина Барсинского? Но это был, пожалуй, один шанс из ста. Не дурак же Барсинский, чтобы дважды наступать на одни и те же грабли.
А даже если она сможет вставить дискету с «жучком», действовать им с Оксаной надо стремительно. Пока эта парочка, захватившая его и Германа, не добралась до Боба и не застучала их.
- Предыдущая
- 62/67
- Следующая
