Парфюмер звонит первым - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 44

• Предыдущая
• 44/68
• Следующая

При этом для тех, кто, возможно, слушал разговор двух чекистов – неважно, прослушивало ли комитетское начальство, костровские мафиози или бравые парни с расположенных в Турции баз радиоэлектронной разведки АНБ (Ибрагимов полагал, что охотников могло найтись немало), – их разговор представлял собой невинный мужицкий треп. И, ради бога, никаких «кодовых слов», автоматически включающих записывающие машины. Никакого там «оружия», «взрывчатки» или «нелегалов».

– А кто в фильме-то играет? – продолжил разрабатывать «киношную тему» Ибрагимов. – Наши актеры?

– Наши, наши, хорошие ребята. И пара приглашенных звезд – кажется, откуда-то с Востока.

Новая информация: раз Ходасевич употребил формулировку «наши ребята» – значит, в дело, похоже, замешаны сотрудники правоохранительных органов. Будем надеяться, что не из комитета, а только из милиции. А слова Валерия Петровича про приглашенных звезд с Востока означали, что оружейная торговля, скорей всего, идет в интересах арабских, чеченских или других исламистских террористов.

– Что, рекомендуешь и мне это кино посмотреть? – поинтересовался Ибрагимов.

– От всей души рекомендую.

– Как картина называется – может, вспомнишь?

– Да не ищи, не трудись, я тебе копию перешлю.

– С оказией?

– Да нет, зачем с оказией. Да и некому к тебе ехать. По Интернету пошлю. Лента небольшая, я хочу поскорей с тобой ее обсудить – очень уж занимательное кино.

– Тогда, может, попозже созвонимся? Когда я фильм посмотрю?

– Нет, созваниваться не надо, лучше лично встретиться, поговорить.

Из категоричной последней фразы Ибрагимов понял: дела у Ходасевича там, в Кострове, обстоят серьезно и он нуждается в срочной помощи. Интересно, Валерия Петровича опять втянула в историю его падчерица?

– Как там девочка твоя себя чувствует? – поинтересовался Ибрагимов.

– Спасибо, хорошо, она все время со мной.

– С тобой?

– Ну да. Ни на шаг не отходит.

«Значит, – догадался полковник Ибрагимов, – Татьяна, скорей всего, находится в опасности. Как и сам Валерий Петрович».

– Передай ей, – промолвил Ибрагимов, – что про ее приятеля мне ничего узнать не удалось, – это означало, что какой бы то ни было серьезной информацией на Шангина Ибрагимов не располагает.

– Понял тебя, старина.

– Значит, мне к тебе подъехать? – продолжал полковник из Центра. – Не возражаешь?

– Буду ждать с нетерпением.

– А детишек с собой можно прихватить? Как там погодка?

Под «детишками» Ибрагимов с Ходасевичем давным-давно условились подразумевать оперативную бригаду сотрудников комитета.

– Погодка, как я тебе уже говорил, великолепная, – Валерий Петрович словом «великолепная» подтвердил всю серьезность ибрагимовских опасений. – И захватить с собой детишек будет очень правильно.

Значит, сделал вывод Ибрагимов, Ходасевич там, в Кострове, один не справляется, местной «управе» не доверяет и обращаться туда не хочет, поэтому ему срочно нужна помощь – всей мощью, которой обладает Центр.

– Тогда, значит, до завтра? – попрощался Ибрагимов.

– Да. Хорошо б, чтобы ты успел, пока погодка не испортилась. А фильм, о котором я говорил, прямо сейчас тебе подошлю.

Когда Татьяна поинтересовалась у отчима, чем они займутся завтра, тот легкомысленно отозвался:

– Будет день – будет и пища.

– Ну а все-таки? – не отставала падчерица. – Ведь надо что-то с пленкой делать? И Леньку разыскивать?

Разговор происходил в глубинах сада ГЗ – на той самой поляне, выглядевшей почти как лесная, где они сегодня днем разговаривали о делах уже дважды.

– Послушай меня, Таня. Не нужно нам с тобой больше ничего делать. Ни Леню разыскивать, ни пленкой заниматься. Запись все равно уже больше никого здесь, в Кострове, не заинтересует.

– Почему?

– Да просто потому, что она перестала быть уникальной. И стала, как выражаются твои друзья журналисты, достоянием компетентных органов. Вот эти органы ею сейчас и займутся.

– А мы?

– А мы будем отдыхать. Все, что могли, мы с тобой уже сделали. Теперь спокойно можем почивать на лаврах. Хотя бы одну ночь.

…Сегодня вечером, после того как Таня с Ходасевичем посмотрели на берегу Танаиса жуткую пленку, отчим первым делом избавился от нее, схоронив в кустах, а затем отошел к заросшему ивами берегу и принялся названивать со своего мобильника в Москву. Судя по доносившимся до Татьяны обрывкам преувеличенно бодрых реплик, Валерий Петрович разговаривал с кем-то о сложившейся в Кострове ситуации. Возможно, докладывал о происходящем в Центр. Отговорив, он подошел к Тане и, взяв ее за локоть, сказал:

– Мне срочно нужен выход в Интернет.

– Могу предложить как базу мою квартиру.

– Ни в коем случае.

– Мою работу?

– Тем более.

– Дом Глеба Захаровича?

– Исключено.

– Какой ты, Валерочка, привередливый! Может, тебя устроит интернет-кафе?

– Пожалуй. Только мне нужно такое, где не просят документов и не задают лишних вопросов.

– Могу найти, – кивнула Таня.

– И где администраторы не просматривают исходящий трафик.

– Валерочка, – округлила глаза Татьяна, – я своим ушам не верю: ты знаешь, что такое трафик?!

– В общих чертах, – кивнул Ходасевич. – Это, грубо говоря, поток информации, перекачиваемой с компьютера в Интернет. Но ты бы лучше не ехидничала, а выполняла указание. Времени у нас с тобой зверски мало.

– Слушаюсь, товарищ полковник. Готова привести тебя в самую жуткую дыру. Но, как ты понимаешь, за любопытство тамошних сисадминов я никакой ответственности не несу.

…Еще через двадцать минут они сидели за столиком в душном подвале интернет-кафе с жутковатым названием «КОМ@», и Ходасевич, следуя подсказкам Татьяны, переправлял на личный электронный адрес полковника Ибрагимова вложенный файл – в него было записано полученное от Леонида «кино».

Передача прошла успешно, Ибрагимов коротким письмом подтвердил получение, и уж только тогда Валерий Петрович, видимо, расслабился. Черты лица его обмякли. Он выдохнул воздух, словно кит на мелководье: «Ф-уф!» и произнес:

– Ну вот и все, Танюшка. Теперь можем ехать домой.

– Ты имеешь в виду к Глебу Захаровичу? – усмехнулась Татьяна.

– Ну да, перекантуемся пока ночку у него, а потом можно будет и по своим домам разъезжаться. Если Ибрагимов сработает как надо.

А в то же самое время в Москве полковник Ибрагимов, просмотрев файл, присланный Ходасевичем, понял, что дела обстоят – серьезней некуда и действовать надо решительно и оперативно. Он сразу же позвонил первому зампреду службы и попросил незамедлительно его принять по чрезвычайно важному и срочному вопросу. Тот буркнул: «Приходи через пятнадцать минут».

За оставшиеся до встречи четверть часа Ибрагимов объявил по своему отделу тревогу, приказав всем офицерам, подчиненным ему, немедленно прибыть в его распоряжение. Он к тому же сильно подозревал, что, как только зампред комитета узнает о происходящем, он немедленно поставит под ружье всех сотрудников управления. И еще Ибрагимов самолично позвонил в Костровское речное пароходство, к которому был приписан теплоход класса река – море «Нахичевань». Ему ответил заспанный диспетчер. Полковник представился и спросил, кем зафрахтован теплоход, каким идет курсом и каковы его фактические координаты на данный час. Спустя пару минут ему ответили, что судно «Нахичевань» зафрахтовано костровской компанией «Минал» и в настоящий момент идет в порт Хумус, столицу непризнанной Абхазии, с грузом минеральных удобрений. Последний раз капитан выходил на связь с диспетчером прошедшим вечером в двадцать ноль-ноль Москвы. В то время «Нахичевань» подходила по Азовскому морю к Керченскому проливу.

– Где теплоход находится в данный момент, вы знаете? – перебил его Ибрагимов.

• Предыдущая
• 44/68
• Следующая