Осколки великой мечты - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 63
- Предыдущая
- 63/74
- Следующая
Наконец зазвонил телефон. Ника нетерпеливо рванулась к трубке, но остановилась. Выждала пару секунд и небрежно-лениво ответила:
– Слушаю?
– Нина Александровна? – раздался в трубке незнакомый женский голос. – Меня зовут Илона Давыдовна, я менеджер компании «Жилпомощь».
Ника, не стараясь скрыть раздражения, ответила:
– У меня выходной. Звоните в понедельник в офис.
Женщина в трубке удивленно сказала:
– Но я не по работе. Мне сказали, что вы хотите купить однокомнатную квартиру… У меня есть на примете хороший вариант.
– Кто вас ко мне направил? – рявкнула Ника.
– Ваш знакомый, – не растерялась женщина. – Максим Кредитов.
– Передайте ему, что я справлюсь своими силами. И не звоните мне больше! – Ника с грохотом бросила трубку на рычаг.
Черти б взяли этого шантажиста! И по выходным от него покоя нет. Остряк-самоучка! Ильф и Петров! Говорящую фамилию себе придумал… Максим Кредитов, подумать только!..
Ника громко сказала:
– Обождешь, скотина. Не до тебя!
Горничная, как раз вкатившая в гостиную сервировочный столик, удивленно застыла на пороге.
Ника виновато махнула рукой и накинулась на кофе. Отпила пару глотков. Подумала. Придвинула к себе недавно купленный мобильник. Набрала номер Полонского.
«Только бы она была дома, – повторял про себя Полонский. Заклинал судьбу: – Только бы она дома была…»
Он находился в своей квартире в Сокольниках – один, среди книг и фотографий. Влад откинулся в своем кресле и подумал об Инне. Вспомнил ее молодое, крепкое, красивое тело… Ее наив, ее цинизм… И с удивлением понял, что она ему – дорога. И он хотел бы, чтобы все у нее было хорошо. И чтобы они – встречались. Хотя бы изредка…
«Что это со мной? – спросил он сам себя. – Неужто я влюблен?.. – И тут же с удивлением ответил: – Да, похоже, что влюблен…»
Мобильный телефон Инны не отвечал. «Она может быть где угодно: в институте, в бассейне, у косметички… А скорее всего, еще спит… Десять утра… Для Инны – несусветная рань. Проснись же ты!.. Пожалуйста!.. Прошу – проснись!..»
Ника позвонила Полонскому пять минут назад и сообщила, что сегодня, около полудня, планируется широкомасштабный наезд на Соломатина. Выемки документов, обыски в офисе, на складах и дома…
Профессор ни секунды не сомневался: Инну надо предупредить. Она должна знать…
Однако ее мобильник не отвечал, и тогда профессор набрал номер городской квартиры Соломатиных.
«Вдруг муж дома? Он, кажется, вчера приехал… Тогда брошу трубку… Или наберусь наглости и попрошу Инну?..»
Трубку взяли с третьего гудка.
…Инна нежилась в пенной ванне. Вокруг по полу были разбросаны лакированные женские журналы. «Мэри Клэр», «Космополитэн», «ELLE», «Лиза», «Домашний очаг»… Кто-то когда-то сказал Соломатину, что девушки любят листать иллюстрированные журналы, и он, со свойственной ему широтой и неразборчивостью, выписал для нее все подряд. У Инны должно быть все. Все! Ведь она – его кукла. Дорогая кукла. Барби в человеческий рост, живая и теплая… А Барби нужно наряжать. И покупать ей домик, машинку, украшеньица, платьица. И красивые журнальчики…
В дверь ванной осторожно постучали.
– Кто? – резко спросила Инна.
Экономка пробормотала что-то неразборчивое.
– Говори громче! – приказала Инна.
– Мужчина, – кокетливо-ябедническим тоном проговорила экономка. – Незнакомый. Говорит, что очень срочно.
– Вот гадость! – выругалась Инна. – Давай телефон!
Вылезла, прошагала, мокрая, по подогретому полу, пиная журналы. Открыла дверь, приняла трубку радиоаппарата.
– Это я, – раздался в телефоне голос Полонского.
«Влад, какого дьявола ты сюда звонишь?! Мне домой?!» – захотелось заорать ей, но экономка наверняка подслушивала под дверью, поэтому Инна прокричала в трубку:
– Говорите громче. Вы кто, я не поняла?!
– Инна, слушай меня внимательно. Слушай и запоминай. Все очень серьезно. Готовится наезд на твоего мужа. Налоговая полиция, ФСБ, прокуратура, милиция…Задействованы все, кто только можно. Будут обыски – в офисе, во всех его магазинах, на всех складах. И дома – тоже, и на даче. Есть ордер на его арест…
Инна слушала его голос и смотрела сама на себя. Она видела свое отражение в двух огромных зеркалах: исключительной красоты длинноногая, полногрудая девушка. Капельки воды на загорелых плечах, в руках телефонная трубка. «Прекрасное фото на обложку. Для «Плейбоя», для «Пентхауза»… Для любого журнала… – мельком подумала она. – Любое издание за честь почтет… А я тут в Москве сижу – как заложница у Соломатина…»
– Откуда у вас такие сведения? – перебила Инна стремительно-задыхающийся голос Полонского.
– Из надежных источников. Из самых надежных. Поверь мне. Все это – вся эта операция – должна начаться сегодня, в двенадцать дня. Осталось меньше двух часов. Так что ты можешь предупредить его… А можешь… Можешь и не предупреждать… Как хочешь… Но сама, пожалуйста, уезжай. Прошу тебя… Я… Я не хочу, чтобы это все… Это все – тебя коснулось… И я боюсь, что… Понимаешь, что документы – те самые – сыграли в этом определенную роль…
– О чем вы говорите?! – делано-официально возмутилась Инна.
– Да, да!.. Их видел один человек, у которого зуб на твоего мужа.
– Вот как?!
– Я не знаю, как он… как твой муж отреагирует на все это. Поэтому… Поэтому уезжай, прошу тебя!.. Бери прямо сейчас такси, лети в аэропорт и беги из страны. Уезжай. Ничего хорошего здесь уже не будет.
– Но тогда я не смогу встретиться с вами, – безразлично деловитым голосом (памятуя о подслушивающей экономке) произнесла Инна.
– Мы увидимся, – горячо прошелестел в трубку Полонский. – Я приеду к тебе. Я тебя найду. А сейчас уезжай. Пожалуйста.
– Ну, если вы так настаиваете, – капризно протянула Инна.
– Я люблю тебя, – жарко сказал профессор. – Я целую тебя. Нежно.
– До свидания, – сухо молвила Инна в трубку и нажала «отбой».
Снова посмотрела на себя в зеркало.
Вдруг поняла: «А ведь мне объяснились в любви. Впервые по-настоящему – школьные записочки не в счет! – объяснились в любви».
«Люблю, волнуюсь за тебя, ты дорога мне…» – подобных слов в лексиконе Соломатина не существовало.
Ей впервые объяснились в любви!.. Сладкое чувство. Ей бы сейчас понянчить его, понежиться с ним в ванне… Но некогда, некогда…
Она произнесла, словно разговаривая сама с собой (адресуясь между тем шпионке-экономке):
– Пр-роклятый массажист!.. – А потом скомандовала женщине через дверь: – Пойди возьми у меня трубку! – Когда та сделала вид, что притопала к дверям ванной, Инна крикнула: – Нет, я передумала! Буду еще звонить. А ты иди лучше завари мне чаю! Я через пять минут выйду!
Она взяла большое полотенце. Насухо вытерлась. Задумчиво, не видя отражения, смотрела на себя в зеркало. Продумывала предстоящий разговор.
Ей нельзя ошибиться. Ни в словах, ни в интонации. И медлить тоже нельзя. Каждая минута дорога.
Инна набрала номер сотового телефона мужа.
– Да! – тут же резко откликнулся Соломатин.
– Это я, – проворковала она.
– Говори быстрей, я занят!
После этих слов ей захотелось швырнуть трубку – пропадай ты, хамло, пропадом!.. Но она сдержалась.
– Олежек, выслушай меня, – произнесла она взволнованно. – Я случайно узнала, что у тебя могут быть неприятности.
– Что случилось? – Голос супруга, как всегда, звучал деловито, отрывисто.
– На тебя готовится наезд. Очень мощный. Из всяких силовых структур.
– Что ты мелешь!..
Она опять подавила искушение бросить, к черту, трубку. Однако опять сдержалась и продолжала:
– Сегодня, в двенадцать часов, у тебя начнутся обыски. В офисе, в магазинах, на складах. Выемки документов… И дома – тоже. Есть и ордер на твой арест.
– Откуда у тебя информация? – деловито спросил супруг.
Самый сложный вопрос.
– Я… Я подружилась в косметическом салоне с одной женщиной. Она… Она – очень большой человек. Правда!.. Она рассказала мне, по дружбе. Велела предупредить тебя…
- Предыдущая
- 63/74
- Следующая
