Ледяное сердце не болит - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 4

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая

Нежно ступая, ее любовник, абсолютно голый – как она любила, – принес ей минералки. Она приняла стакан из его рук и удовлетворенно подумала: «Когда ты сама – личность, тебе ничто не может помешать жить полной жизнью. Ни болезнь, ни инвалидность – ничто. Главное – верить в себя и иметь волю к победе. И еще – цель в жизни. Например, разбогатеть. Продвинуться. Или – отомстить. И если ты по-настоящему захочешь, все вокруг будут, словно герои кукольного театра, выполнять твою волю».

Майор Савельев запер по настоянию Полуянова дверь своего кабинета, где размещались еще двое оперуполномоченных, сейчас отсутствующих. Он надел резиновые хирургические перчатки и с каменным лицом взял в руки отрезанный мизинец.

– А ты-то сам его не узнаешь? – спросил майор у журналиста.

– В смысле?!

– Ну, может, он какой твоей знакомой принадлежит. Точнее, принадлежал?

– Ну, знаешь ли, майор, я девчонкам на мизинцы обычно не смотрю.

– Девчонкам, может, и нет. А если это жена? Близкая подруга? Постоянный половой партнер? Неужели не узнаешь, а, корреспондент?

На один миг дурнота, которую во время разговора с опером старательно подавлял Полуянов, подступила к самому горлу. Он вдруг представил отрезанный палец Нади. Нет, его бы он узнал.

– Нет. Этот мизинец мне незнаком, – глухо проговорил Дима, отвернувшись к окну. Он старательно переключал свое внимание на синее небо за окнами, белые дымы от ближайшей стройки, опоры электропередачи в серебристом инее. Не хватало еще блевануть здесь, прямо в кабинете у майора.

– А почему ты, журналист, не хочешь идти официальным путем?

– Что ты имеешь в виду?

– Обратиться в отделение по месту – где сделана находка? – твоей работы. Написать заяву. Добиться, чтобы возбудили уголовное дело.

– Ага. Чтобы у ментов из нашего отделения появился еще один висяк. А меня б затаскали на допросы. Я уж лучше как-нибудь сам.

– Ты же знаешь, крыспондент, самодеятельные расследования порой печально заканчиваются. Для тех, кто их начинает.

– В своей практике я этого как-то не заметил.

– Значит, тебе просто фатально везло… А чего ты от меня-то хочешь?

– Чтоб ты отправил это на экспертизу. А потом рассказал мне о результатах.

– Хм. Это тебе будет недешево стоить.

– Сколько?

– Мой знакомый судмедэксперт предпочитает хорошее виски.

– Будет для него бутылка «Блэк Лейбл». И для тебя – коньяк.

– Я предпочитаю водку. Ладно. Я твой мизинец, конечно, на экспертизу отдам. Ради тебя. Совру чего-нибудь эксперту. Но могу тебе кое-что сказать сразу.

– Ну?

– Мизинец отрубили у живой женщины.

Снова подступила дурнота, и снова Полуянов усилием воли справился с ней. Сглотнул, глубоко втянул воздух, деловито (насколько смог) поинтересовался:

– С чего ты взял?

– Кровищи много. Если б рубили у трупа, крови столько бы не было.

Надя вернулась домой, как всегда в последнее время, в прекрасном настроении. Она не знала, что в жизни так бывает: если уж тебе начинает везти, то везет во всем. Стоило ей только Диму приручить, как и другие радости на нее, словно из рога изобилия, посыпались. Наверное, счастливый человек какие-то особые флюиды излучает, благодаря которым к нему новая удача притягивается.

Мало того, что Надежда похудела – она еще и похорошела. Глаза засияли. Раньше на нее, пока от работы до дома добиралась, ни один, бывало, мужик за всю дорогу не взглянет. А сейчас каждый второй внимание обращает, от юношей пятнадцатилетних до пятидесятилетних стариков. И даже вслед оглядываются. А кое-кто вдобавок приставать начал – сроду такого в ее жизни не было. Вот и сегодня: шла Надя от метро домой, а на заснеженной тропинке ее догоняет мужчина:

– Девушка! Девушка!

Надя оглянулась. Лицо – лет за сорок, а то, может, и за пятьдесят. Седые виски. Норковая шапка, добротная дубленка, свежевычищенные сапоги.

– Вы обронили!

Протягивает белый, слегка снежком прихваченный матерчатый носовой платок.

– Нет, вы ошибаетесь. Это не мой.

Надя давно уже, как современная девушка, на бумажные платки перешла.

– Да вы не бойтесь, – радушно улыбается мужчина, улыбка у него хорошая, – я не Яго и не Отелло.

А он еще вдобавок и начитанный.

– Я не боюсь, – тоже улыбнулась Надя, – ведь я не Дездемона.

– Вы Шекспира любите?

Мужчина пошел рядом по снежной тропинке, хоть его никто и не приглашал. Ну и пусть, ничего опасного, светло, и народ кругом ходит.

– Кто ж его не любит, – сказала она.

Надя совершенно не хотела с ним знакомиться, но почему бы просто не поддержать разговор с культурным человеком.

– Ну, не скажите. Вон, Лев Толстой Шекспира на дух не переносил.

– Толстой имел право.

– Я в девятнадцатом доме по улице Мамина-Сибиряка живу.

– А я в семнадцатом, – зачем-то сказала Надежда.

Ведь оборотная сторона счастья: всем на свете людям доверять, и желать им добра, и не верить, что они ей могут желать зла.

– У меня, кстати, билеты на «Гамлета» в Художественный театр есть. Хотите, сходим вместе?

– Я замужем, – совершенно уместно соврала Надежда.

– Ну и что? – искренне удивился попутчик. – Я же вас не в ночной клуб приглашаю, а в приличное место. МХТ, Трухин, Пореченков, Хабенский. Есть на кого посмотреть.

– Нет-нет, извините, но это невозможно.

– Да ваш муж только рад и благодарен вам будет, если вы один раз в жизни оставите его вечером одного, наедине с диваном и телевизором!

– Вы же его совсем не знаете! – смеясь, проговорила Надежда.

– Очень хорошо знаю.

– Откуда?

– Да потому что все мужчины одинаковые. Я сам такой.

– Как же такой, если сами в театр меня зовете?

– Да это только потому, что вы – девушка необыкновенная, и ради вас я готов хоть в театр, хоть в турпоход, хоть на луну.

– Откуда ж вы знаете, что я необыкновенная?

– А это по самому первому взгляду видно. И по вашим глазам, и по разговору, и по рукам… «Все в ней гармония, все диво…» Это про вас писал поэт…

– Ну ладно, все. Мы пришли.

– Как жаль. Вы, конечно, не пригласите меня на чашечку кофе?

– Конечно, нет. – Надежда сказала это самым категоричным тоном.

– Тогда позвольте представиться.

Незнакомец вытащил из кармана позолоченную визитницу, протянул ей карточку. На ней значилось:

И всего один телефон:764 —…

– Это мой прямой, – пояснил Георгий Алексеевич, генеральный директор. – Вы позволите узнать, как зовут вас?

– Надежда.

– А вы мне свой телефончик не дадите?

– Я же говорю: я замужем. И муж у меня очень ревнивый.

– Ох, как ужасно. В таком случае мне остается ждать вашего звонка. Вы знаете, Надежда, я могу оказаться вам очень полезен. В самых разных сферах жизни, от билетов на «Гамлета» до покупки дачи. И от горящих туров за границу до адвокатских услуг.

– Я учту.

Надя сунула визитку в карман дубленки и вбежала в подъезд – с твердым намерением никогда, естественно, приставале не звонить. И никогда больше его не видеть. Но сам факт того, что милый, образованный и взрослый человек обратил на нее внимание и добивался ее расположения, добавил в и без того лучезарное настроение Надежды дополнительные радужные краски.

Выйдя из УВД, Дима немедленно набрал номер охранника-рыболова. На сей раз телефон ответил густым, хрипловатым, не очень трезвым мужским голосом:

– Алле-о?

– Как улов, Иван Матвеич? – поинтересовался Дима.

– На обед хватит. Кошке. А это кто?

– Дмитрий Полуянов из «Молвестей».

В течение трехсекундной паузы подледный рыбак осмысливал, кто ему звонит, и наконец сказал:

– А, помню! Специальный корреспондент. Чего звонишь?

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая