Даже ведьмы умеют плакать - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 42

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая

Я уже хочу пойти ва-банк и спросить напрямую: «Зачем ты врешь? Что это за девчушка и чем ты ее обидел?!» Но в последний момент вдруг понимаю: полная глупость получится, если я его об этом спрошу. Во-первых, есть шансы, что мне ПОСЛЫШАЛОСЬ и он действительно разговаривал с оптовиком. А во-вторых, даже если не послышалось… Кто я такая, чтобы лезть в его жизнь? В общем, как ни крути: если мне показалось, то Ник решит, что я просто психическая дура, которой, понимаешь ли, слышатся голоса. А если не показалось – то он тем более испугается. И я его понимаю: по-моему, это самая ужасная вещь в мире – общаться с человеком, который видит тебя насквозь…

В общем, конец нашего кофепития вышел скомканным. И мы так и не договорились, когда пойдем в цирк. Ник пообещал, что зайдет ко мне завтра и тогда мы решим. Я, конечно, проворковала, что буду ждать… А сейчас пишу дневник и понимаю: не хочу я с ним никуда идти. И даже самой себе не могу объяснить почему… Больше того: сегодня, после того как мы с бабулей поужинали, я заперлась в туалете и целых десять минут разглядывала фотографию серебряковского сердечного друга. В голове при этом вертелась целая куча неправильных мыслей. Совсем неправильных. Про то, что мужики делятся на порядочных и козлов. Про то, что порядочные достаются всяким овцам типа Серебряковой. И про то, что обаяние и смешной носик картошкой – ничуть не хуже, чем красота и мускулы, которыми так гордится звезда нашего «Стил-Оникса» Ник…

Нет, я ни в коей мере не претендовала на парнишку с фотографии. Он – серебряковский, а мне чужого не надо. Я просто смотрела в его милое, открытое лицо и жалела себя. Потому что, похоже, жизнь моя проходит зря. Зря я решила, что Ник – это тот человек, который мне нужен. Незачем по нему было сохнуть и незачем привораживать… И при всем моем колдовском таланте я по-прежнему на этом свете одна. Сама по себе.

Впервые за долгое время я пишу в дневнике второй раз за один и тот же день. Точнее, сейчас уже далеко не день, а глубокая ночь. Часы показывают четверть четвертого. Даже бабушка, известная полуночница, уже спит, а я ворочалась, ворочалась, все бока себе оттоптала – а сна ни в одном глазу. Хороша я буду завтра на работе!

Как всегда во время бессонницы, я предавалась своим мыслям. Сначала они текли у меня по самым разным направлениям: куда я, например, поеду отдыхать летом и с кем… Как вести себя с Ряхиным, когда он выйдет из больницы, и не надо ли мне в самом деле подыскивать другую работу… Что взять с собой в Вену – сумку или чемодан, и не подкупить ли мне перед поездкой строгую белую блузку… Но потом все мои мысли свернулись в одно-единственное русло. Я стала думать о Красавчике, о наших с ним взаимоотношениях и о том, что с нами будет дальше. И странная вещь получалась: вроде наш с ним роман разворачивался как положено, словно по-писаному, – однако никакой радости по этому поводу у меня не было. И в ресторан он меня водил, и кофе угощает, и при встрече со мной расплывается в улыбке – однако остается в итоге от наших встреч какое-то горьковатое послевкусие, будто по ошибке вместо меда чайную ложку уксуса хватанула. И вроде ничего плохого по отношению лично ко мне он не сделал, никак не обидел, ничем себя передо мной не скомпрометировал – однако относиться я к нему стала как-то настороженно. Даже с опаской, что ли. Когда я теперь рядом с Ником нахожусь, в голове раздается что-то вроде тревожного звоночка. И какой-то голос будто шепчет: «Осторожней… Не сближайся с ним… Не болтай лишнего… Не влюбляйся в него…» И вот сейчас, когда мне не спится, я стала анализировать: а что случилось? Почему такое происходит? (Все равно бока без дела пролеживаются!) Ворочалась я, ворочалась, на разные лады прокручивая в голове все наши встречи со всеми подробностями. Вспоминала и то, что слышала во время них от своего «карлика», – и вдруг поняла. Слово было произнесено – и меня будто холодной водой окатили. Все стало на свои места. Все объясняется: и девушка с порезанными запястьями, что чудилась мне, когда мы с Красавчиком ходили в «Шафран», и тот скупой и осторожный разговор, что он вел сегодня по мобильнику!..

А слово мое было такое: он, Красавчик – просто бабник. Да, бабник – элементарный, вульгарный, безвкусный. Он – один из тех отвратных мужиков, что любят трофеи: образно говоря, скальпы побежденных им женщин. И обожают хвастаться перед друзьями: «А я и ту… и эту… и вот эту тоже». Фу, ненавижу!

А когда я это поняла (а теперь вот и записала), мне сразу стало и как-то горько (опять жизнь поманила по губам вкусненьким – да мимо рта и пронесла!), но одновременно и очень легко. Легко оттого, что я поняла, что у Красавчика со мной этот номер не пройдет. Когда мы были с ним в «Шафране» – мог бы пройти. А теперь вот дудки. Я вижу его, вижу как облупленного. Пусть ищет дурочек в другом месте!

Но почему всегда так бывает? Что за несправедливость! Если красавец – так сразу сволочь? Если на меня обратит внимание – так обязательно из подленьких своих соображений?

Впрочем, не буду прибедняться. Ведь это я сама первая на Красавчика глаз положила. И даже к колдуну из-за него пошла. Так что некого из-за него винить, кроме как собственную неразборчивость и недальновидность. Впредь буду умнее. Не все то золото, что блестит. А он, Красавчик, пусть катится колбаской по Малой Спасской. С ним – все, решено и подписано. Урод он недоделанный!

…Но когда я без сна сегодня лежала, я не только о Нике этом злополучном думала. Еще мне не давал покоя тот список, что я видела на столе у колдуна. Его я запомнила хорошо, до буковки, а, придя домой, для верности еще и переписала. Все мне казалось, что я уже где-то одну из этих фамилий видела. Самую первую: Чернобривец. Но где? И когда? И по какому поводу? Никак не могла вспомнить. А сейчас решила: чего я зря мучаюсь? Включила домашний компьютер, вышла в Интернет и забила имя Чернобривец в поисковый сервер. На фамилию оказалось семь ссылок – все датированы одним числом, примерно двухнедельной давности. Я открыла одну из них, вторую, третью… Все сообщения были с информационных лент разных газет, телеграфных агентств и телекомпаний. И все – об одном и том же. Вот одно из этих сообщений, я его распечатала. (Остальные были на него похожи и различались только степенью подробностей.)

«Вчера было совершено разбойное нападение на зам. генерального директора НИИ „Гальванопластика“ Романа Чернобривца. Около девяти часов вечера г-н Чернобривец, возвращавшийся с работы, вошел в подъезд своего дома по улице Удальцова. Здесь на него напал неизвестный в маске, нанесший г-ну Чернобривцу тяжкие телесные повреждения. В тяжелом состоянии Чернобривец был доставлен в больницу. Интересно, что ни денег, ни других ценностей у г-на Чернобривца не пропало. Его коллеги по работе категорически исключают также версию разборки, имеющей отношение к профессиональной деятельности пострадавшего. Никакой коммерцией г-н Чернобривец не занимался и курировал в своем НИИ вопросы науки».

Так вот оно что! Понятно, откуда я слышала фамилию несчастного Чернобривца. Радио и телевидение две недели назад сообщали о происшествии – вот и отложилась в моей памяти необычная фамилия. Но возникает другой вопрос: есть ли связь данного происшествия с моим колдуном и его списком? И если да, то какая? В списке колдуна, кстати, фамилия Чернобривца единственная была отмечена кружком…

Нет, все! Спать! Голова уже совсем не варит! Да и мудрено ли – уже без пяти четыре утра! Сейчас утащу у бабулечки четвертушку снотворной таблетки – и спать, спать! Как бы мне завтра будильник-то не проспать, а? Поставлю-ка я себе еще один – тот, что в сотовом телефоне. Вот завтра утром трезвону будет! Кот с бабушкой с ума сойдут!

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая