Дата собственной смерти - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 17

• Предыдущая
• 17/65
• Следующая

– Подушку мне дай, – повторил, переходя на «ты», Валерий Петрович.

Наташа подчинилась. Потом сделала пару глубоких вдохов и спокойно спросила:

– Может быть, нужно что-то еще? Воды, корвалол? Или грелку?

– Вода пригодится. Принеси, – велел полковник.

– Я, пожалуй, пойду… – вдруг встрял нотариус.

На него никто не обратил внимания. Старик, покряхтывая, вылез из-за стола и покинул кабинет. Прощаться с ним никто не стал.

Вика с нашатырем и Наташа с водой явились в комнату одновременно.

Ходасевич принял пузырек с нашатырем, отвернул крышечку и вопросительно взглянул на домработницу.

– Ватку? – догадалась та. И виновато промямлила: – Я не подумала… Принести?

– Не надо, – поморщился полковник. – Придется так.

Он поднес пузырек к ноздрям Маргариты, но Наташа его опередила – присела рядом и выхватила из кармашка носовой платочек. Ходасевич благодарно кивнул, щедро сдобрил изящную тряпочку нашатырем, сунул Рите под нос… Девушка закашлялась и, не открывая глаз, попробовала зажать нос рукой.

– Все в порядке, – облегченно сказал полковник. И ласково обратился к Маргарите: – А ну, милая! Давай, просыпайся! Открывай глазки!

Со двора послышались шум мотора, тихий скрип ворот.

– Кто это? – машинально спросил полковник.

Наташа подскочила к окну, выглянула и сообщила:

– Нотариус уезжает.

– А где Денис с Майей? – поинтересовался Ходасевич.

Наташа дернула плечом:

– Не знаю.

– Они в своей комнате закрылись, – с готовностью встряла Вика.

– Вот как? – протянул Ходасевич.

Вообще-то, он не сомневался: после сцены, имевшей место в кабинете, Денис покинет особняк немедленно.

– Может, Ритку на диван переложить? – неуверенно произнесла Наташа. – А то холодно, на полу-то… Давайте перетащим! Подождем немного, пока она в себя придет, а потом поедем отсюда, все вместе, ладно?

– Хочу домой… – тихо простонала Маргарита.

– Мы поедем домой! – склонилась к сестре Наташа. – Поедем, Риточка! – И обратилась к полковнику: – Жаль, конечно, что мы без колес… Может, попросить Дениса, чтобы отвез нас? Или до электрички дойдем? – она с надеждой вглядывалась в его глаза.

Но полковник уже принял другое решение:

– Нет, Наташа. Риту сейчас никуда тащить нельзя. Придется ее здесь оставить. И самим с ней оставаться.

– Фу, – скривилась Наталья.

– Ничего, мы никому не помешаем, – безапелляционно изрек Ходасевич. – Комнат в доме много.

С ночлегом проблем не возникло. Что приятно, даже с Тамарой общаться не пришлось – все уладили через домработницу. Валерий Петрович откомандировал Вику в спальню, где в гордом молчании замкнулась мачеха. Просил передать, что уже поздно, Маргарите – плохо, а машин ни у кого из них троих нет, и не позволит ли Тамара Кирилловна?.. Домработница вернулась быстро, сообщила:

– Тамара Кирилловна не возражает. Я провожу вас в комнаты.

Наташа и Валерий Петрович помогли Маргарите подняться:

– Вставай, Риточка, мы тебя в спальню отведем…

Маргарита с видимым усилием открыла глаза и простонала:

– Здесь? Не хочу!

Валерий Петрович приготовился уговаривать ее, но его опередила Наталья – она строго сказала:

– А не хочешь – тогда пошли на электричку. До станции – всего три километра. Может быть, и успеем на последнюю.

Маргарита попробовала встать – но голова у нее, похоже, еще кружилась. Она снова присела на ковер и жалобно, словно капризный ребенок, пробормотала:

– Что-то мне совсем плохо… Но я все равно не хочу оставаться! Сейчас, подождите! Я чуть-чуть оклемаюсь – и пойдем!

Но Наташа была неумолима:

– Пока оклемаешься – электрички точно перестанут ходить. Нет, Ритка, не капризничай, мы остаемся.

– Здесь Тамара… – Ритино лицо перекосила гримаса.

– Тамара у себя в спальне, ты ее и не увидишь, – успокоила Наташа. – А завтра встанем пораньше и сразу уедем.

Рита всхлипнула. «Совсем как моя Танюшка – когда в детстве коленку разбивала, – подумал Валерий Петрович. – Да, эта Маргарита, хоть и двое де-тей у нее, а сама выглядит, как ребенок…»

Наташа, похоже, думала так же – она опять обратилась к Рите строгим тоном старшей сестры:

– Все, Маргаритка, дискуссия закончена. Быстро встала и потопали в спальню.

«Сейчас взбрыкнет», – предположил полковник. Но Рита, к его удивлению, спорить больше не стала. Валерий Петрович и Наташа помогли ей дойти до комнаты на втором этаже, а там уже ждала Вика:

– Сюда! Постель я застелила…

– Спасибо, Валерий Петрович, – поблагодарила полковника Наташа.

Ходасевич с облегчением передал свой пост по правую руку от Маргариты домработнице. Девушки повели Риту в одну из спален, а полковник снова спустился на первый этаж, в столовую. Решил отдышаться и перекурить. Спать все равно не хотелось: слишком перенервничал.

«Нет хуже улаживать чужие семейные дела», – обреченно подумал Валерий Петрович.

Наташа подкралась неслышно. Или походка у девушки такая легкая, или он задремал? Полковник заметил ее, только когда старшая из сестер опустилась в кресло напротив.

– Ритка уснула, – сообщила Наташа. И предложила: – Давайте чаю выпьем?

– Давайте, – с удовольствием согласился Ходасевич. – А где здесь кухня? Или надо Вику позвать?

– Вика у мачехи, – поморщилась Наталья и передразнила: – «Викто-ория! Опусти мне жалюзи!» Так что обойдемся без Вики. Сейчас сама все организую. – И предупредила: – Только по-простецки, без изысков.

– Ничего. Не баре, – в тон ей ответил Ходасевич.

Наташа улыбнулась и бесшумно выскользнула из столовой. Вернулась быстро, вся нагруженная – притащила и электрический чайник, и пару стаканов, и чайные пакетики. Сообщила:

– В кухне полно разных чаев: и зеленый, и с бергамотом, и каркадэ. Но их все заваривать надо. А в пакетиках – только грузинский, его Вика, наверно, пьет. Сойдет?

– Сойдет, – кивнул полковник.

Примитивный грузинский чаек в граненых стаканах (откуда Наташа их только выкопала?) будет приятным контрастом элитным интерьерам особняка, изысканным кушаньям и служанке, мчащейся по первому зову…

– Мы вам, наверно, совсем идиотами кажемся, – предположила Наташа, после того как заварила чай и уселась в соседнее кресло.

– Кто это – «вы»? – уточнил Ходасевич.

– Ну, мы все. Конышевы. – Наташа опустила голову. – Думаете, наверно: вот семейка!

– Что вы, Наташа, – тактично ответил полковник.

Положа руку на сердце он до сих пор злился: из-за странного поведения Дениса, из-за обморока Маргариты, из-за того, что придется коротать ночь в особняке – сколь же комфортном, столь и чужом.

– Да ладно, не притворяйтесь. Я ведь вижу, – вздохнула Наташа. И виновато сказала: – Вы только не сердитесь на Ритку!

– Я не сержусь, – быстро ответил Ходасевич.

Она взглянула на него с укором:

– Конечно, сердитесь. Впрочем, я тоже на нее злюсь – зачем было позориться? Хотя я понимаю: ей обидно, что отец так поступил.

– Он вам совсем ничего не оставил? – поинтересовался Валерий Петрович.

– Если б просто не оставил… – Наталья поморщилась. И в подробностях пересказала полковнику отцовское завещание, а особо яркие кусочки процитировала на память.

– Жестоко, – покачал головой полковник. И спросил: – А вы… предполагали нечто подобное?

– Честно говоря, нет, – призналась Наташа. – Лично я терялась в догадках другого рода: сколько он мне оставит? Сто тысяч? Двести, триста? Или целый миллион?.. – Она горько улыбнулась и добавила: – Хотя теперь я думаю, что могла бы догадаться и раньше. Отец у нас был такой… – она замялась, подбирая слово, – …непредсказуемый.

– Непредсказуемый – или несправедливый? – уточнил Ходасевич.

– Вот именно, что непредсказуемый. А он сам считал, что очень справедливый. – Наташа задумалась и вдруг предложила: – Хотите, я вам одну историю расскажу? Из давнего прошлого?

• Предыдущая
• 17/65
• Следующая