Дата собственной смерти - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 15

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая

– А можно ближе к делу? – нетерпеливо перебил его Денис.

Нотариус снял очки, наградил Дениса уничижительным взглядом – и продолжил свою речь, словно Денисовой реплики и не было:

– …И я со всей ответственностью заявляю вам, что данное завещание имеет полную юридическую силу.

Рита, под насмешливым взглядом мачехи, принялась нервно выстукивать по полу носком туфли.

– Впрочем, к делу, – наконец пощадил их Иннокентий Ильич. Снова водрузил на нос очки и принялся читать:

«Дорогие мои! Вот вы и дождались!»

Наташа вздрогнула. Мачеха осталась бесстрастной, Рита пожала плечами, Денис пробормотал:

– Папаня в своем репертуаре…

– Попрошу не перебивать, – пригвоздил его нотариус и продолжил: – «Итак, я мертв, и презренный металл мне больше не нужен. Вы, конечно, не раз задавались вопросом: а много ли у старого хрыча денег? Что ж, сейчас узнаете. Отвечаю, как на духу: достаточно. Хотите убедиться? Пожалуйста. Этот дом, здесь, в Теляево, оценен в миллион долларов. Квартира в Москве – еще четыреста. Квартира в Петербурге – сто пятьдесят. Бунгало в Майами – семьсот тысяч. Коттедж на Кипре – пятьсот семьдесят».

«Неплохо, совсем неплохо!» – Наташе было стыдно, но ничего поделать с собой она не могла: пыталась сложить в уме стоимость отцовских домов и поделить сумму на четверых: себя, сестру, брата и мачеху. Она бросила на родственников мимолетный взгляд и убедилась: похоже, брат с сестрой и даже глупышка Майя занимаются тем же самым. Вика же – поедает их всех завистливым взглядом. Одна только мачеха, вот артистка, так и хранит на челе маску безутешной вдовы и притворяется, будто ей все равно…

– «Теперь о банковских счетах, – нотариус, видно для пущего эффекта, повысил голос: – На момент составления данного завещания мои капиталы, размещенные на личных счетах в трех различных банках, составляли три миллиона шестьсот восемьдесят тысяч долларов».

Наталье еле удалось сдержать глупую и радостную улыбку. Может, ну его, этот возрожденный «Настоящий»? Зачем вообще работать, если на тебя такие деньги сваливаются?!

Но Иннокентий Ильич еще не закончил:

– «Также, как вам известно, я являюсь президентом и владельцем контрольного пакета акций акционерного общества „Древэкспорт“. Хотя котировки акций и зависят от колебанийрынка, но заявляю вам со всей ответственностью: даже после того, как биржу наверняка всколыхнет известие о моей смерти, стоимость принадлежащих мне акций моей фирмы вряд ли составит менее двух миллионов семисот тысяч долларов».

– Ё-мое! – воскликнул Денис. – Факинг шит какой-то, так у вас говорят, а, Ритка? – Он дотянулся до сестры и фамильярно ущипнул ее за коленку.

– Incredible[11]… – прошептала сестра.

Кажется, она еле удерживалась от счастливых слез.

«А Ритке, похоже, деньги нужны, как воздух, – подумала Наташа. – Интересно только – на что? Вроде всегда хвасталась, что Пит содержит ее, как королеву…»

– «И теперь – о моем главном богатстве, – нотариус повысил голос почти до визга. – Мое главное сокровище – это, разумеется, мои дети. Я горжусь вами. Тобою, Денис, – твоим фантастическим талантом, который помог тебе практически из ничего построить собственную строительную империю, твоею мудростью, твоей красавицей-женой… (Майя, глупышка, совсем не обиделась, что она со своей красотой упоминается на двадцать пятом месте, – гордо выпятила пышную грудь). Я горжусь и тобою, Наталья, – продолжал нотариус. – Твоим исключительным коммерческим чутьем, твоей несгибаемой силой духа, твоей интуицией, которая, верю, обязательно поможет тебе снова взойти на самые вершины бизнеса. А еще я очень счастлив, что благодаря моей младшей дочери Маргарите у меня наконец появились внуки. Спасибо тебе, Риточка, за очаровательных детей и еще за то, что благодаря тебе я понял, какой должна быть настоящая жена – такой, как ты: терпеливой, красивой и мудрой».

«Я была несправедлива к нему, – покаянно думала Наташа. – Почему я всегда считала, что отец – черствый и равнодушный?..»

Похоже, что и Рита с Денисом мучились похожими мыслями: сестричка покраснела, брат – опустил глаза… Одна мачеха осталась бесстрастной – сидит, словно снежная королева.

– «Но к делу. – Завещание наконец подошло к своей кульминации. – Я завещаю Виктории Кузьменко, самой преданной, исполнительной и аккуратной домработнице, сто тысяч долларов. Я знаю, Вика, что у тебя нет жилья – и теперь ты сможешь его купить. На однокомнатную – и неплохую! – квартиру тебе хватит. Деньги лежат в банковской ячейке, ключ прилагается».

Вика охнула.

– «Я завещаю Майе Конышевой, жене моего сына Дениса, находящиеся в моем банковском сейфе драгоценности на общую сумму порядка двухсот тысяч долларов. Ты красива, Майечка, но бриллианты, как ты знаешь сама, делают красивых просто неотразимыми».

– Вау! – просияла Майечка.

– «Я завещаю моим детям оставаться такими же замечательными людьми, какие они и есть сейчас. А все мое состояние, оцененное приблизительно в девять миллионов двести тысяч долларов, я завещаю своей жене: Тамаре Кирилловне Конышевой».

Нотариус снял очки и окинул присутствующих торжествующим взглядом.

– А дальше-то что? – нетерпеливо спросила Рита.

Похоже, о чем-то задумалась и последнюю фразу пропустила.

Денис смертельно побледнел. Наташа, наоборот, почувствовала, как ее щеки предательски вспыхнули. А мачеха наконец сбросила свою «равнодушную шкурку» и широко, торжествующе улыбнулась.

– Так что там дальше? – Рита по-прежнему не понимала.

– Бедная девочка не расслышала? – с фальшивым участием спросила мачеха. И с нескрываемым злорадством процитировала по памяти: «Все мое состояние, оцененное в девять миллионов двести тысяч долларов, я завещаю своей жене: Тамаре Кирилловне Конышевой».

А нотариус уложил свои очечки в кожаный футляр и подвел итог:

– Завещание прочитано полностью и вступило в свою законную силу.

Оглашение завещания затянулось. Валерий Петрович давно вышел из-за стола, пересел в удобное кресло, поместил на подлокотник хрустальную пепельницу. Курил, поглядывал в окно на скучный пейзаж с традиционной для Подмосковья альпийской горкой и размышлял: о том, как непохожи сестры и брат Конышевы. Об их отношениях с мачехой. О Конышеве-старшем, так бесславно и нелепо погибшем… Думал и о заме Бориса Андреевича господине Инкове и все больше укреплялся в мысли, что в биографии этого человека нужно покопаться поглубже – как и во всей деятельности фирмы «Древэкспорт»… А еще, не совсем к месту, но что поделаешь, Валерий Петрович вспоминал о мусахе. Пропадает мусаха – почти полная кастрюля осталась скучать в холодильнике. Не успела Танюшка к нему приехать, а теперь его и самого дома нет.

Полковник взглянул на часы и поморщился: совсем поздно, почти одиннадцать вечера. Теляево, спору нет, – местечко симпатичное, только общественного транспорта элитный коттеджный поселок не предусматривает, а машины Валерия Петровича нет. И как, интересно, ему теперь добираться домой, в Москву? Топать на электричку у него нет сил, такси здесь вряд ли водятся, а девушки, Наталья и Рита, – без машин. Так что только на Дениса остается надеяться – один он с автомобилем. Или они с женой останутся ночевать здесь, в особняке?

Правда, Тамара Конышева, так и лучившаяся гостеприимством, настоятельно предлагала Ходасевичу тоже остаться в Теляеве. Обещала выделить «самую уютную комнату» и заверила, что спится здесь, как нигде: «тишина и воздух слаще, чем конфета «Мишка на Севере».

– А завтра, если хотите, мы с вами обо всем подробно поговорим. Сегодня, сами видите, не до того: похороны, поминки, нотариус…

Валерий Петрович тоже хотел пообщаться со второй женой Бориса Конышева, однако ночевать в особняке ему совершенно не улыбалось. Годы уже не те: не чужая роскошная кровать нужна, а собственная стариковская постель, где каждая выступающая пружинка – мила и приятна…

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая