Что-то в дожде - Левандовский Борис - Страница 5
- Предыдущая
- 5/21
- Следующая
– Точно… мы видели… – подхватило еще несколько голосов.
– Вы его видели? – изумился я, невольно съеживаясь под одеялом.
– Черт! Тише, может, оно уже здесь, – произнес Андрей громким нервным шепотом. – Иногда оно приходит почти каждую ночь. Оно редко показывается на глаза, но… Мы просто хотим, чтобы ты знал об этом, потому что если ты заметишь что-то… Ты веришь в привидения?
– Нет, – поспешно ответил я, хотя вовсе не поручился бы, что то самое привидение, о котором говорили ребята, и вправду уже не находится среди нас, подслушивая этот разговор… например, прямо за печкой рядом с моей кроватью. Или прячась в одном из углов, тонущих в непроглядной темноте.
– Зря, – протянул Антон. – Но мы тебя предупредили.
– Все это… враки, – упрямился я, вслушиваясь в темное пространство вокруг себя. Справа тихо потрескивал огонь в печке, со стороны игрового уголка, проступающего таинственным размытым абрисом, казалось, долетали какие-то таинственные шорохи и едва заметное шевеление среди замысловато громоздящихся теней. Конечно, в палате нас целая куча, но все же…
– Парень, который умер здесь летом в пионерском лагере, тоже думал, что все это враки, – как бы между прочим заметил Андрей. Он лежал через проход у оконной стены ровно напротив меня. Слева от него была кровать Игоря, видимо, задремавшего под наши голоса, а справа – Антона.
– Черт, даже вспоминать не хочется, – произнес тот слегка дрожащим голосом. – Давай не будем на ночь. Тем более ведь он … он умер прямо здесь.
– От чего? – не сдержался я. – От чего он умер?
– От разрыва сердца, – сказал Игорь. Выходит, он вовсе не спал, а просто не участвовал в разговоре. – Он увидел это привидение и получил разрыв сердца. Вот так… бац!.. и все.
– Сколько ему было лет? – тихо спросил из темноты Тарас, который был на три года старше меня.
– Тринадцать.
– Такой здоровый и так испугался? – изумился Богдан, заерзав под одеялом ногой в гипсе.
– Конечно, – понизив тон до еле слышного шепота, ответил Андрей. – Это же было настоящеепривидение.
– Даже взрослый мог бы за не фиг обосраться, – хрюкнул Тарас, но его никто не поддержал, и затем целую минуту в палате висела тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в печке.
Вдруг ужасная догадка шевельнулась у меня в груди: а не на той ли самой кровати, что досталась мне, умер парень, увидевший привидение? Прямо на том месте, где я сейчас лежу? Сама мысль о подобной возможности была настолько жуткой, что я ни за что на свете не решился бы задать этот вопрос вслух.
– Оно сегодня обязательно придет, – с мрачной уверенностью произнес Антон. – Может, не станет показываться, но точно придет.
– Почему? – спросил я.
– Да, действительно, с чего ты взял? – поддержал меня десятилетний Хорек. Не помню, как там его обозвали собственные родители, но сомнительно, чтобы я вообще хоть раз слышал его настоящее имя, потому что мы всегда звали его Хорек. И медсестры тоже. Он и впрямь был похож на хорька.
– Потому что оно всегда приходит, когда появляется новенький, – сказал Игорь. – Разве ты забыл?
– Ох, бля!.. – испуганно выдохнул Хорек. – Точно, бля, каждый раз.
Сразу несколько голосов подтвердили несомненную правдивость этих слов.
– Тогда хоть бы оно не стало показываться, – как заклинание пробормотал кто-то.
– Когда я только сюда приехал… – продолжил было Хорек, но внезапно Андрей цыкнул на него, приподымаясь на кровати.
– Заткнись… Кажется, я что-то слышу.
Мы все онемели, глядя на него в том тягучем напряженном ожидании, когда запросто можно позабыть о необходимости дышать.
– Мать твою!.. – Андрей резко подскочил (готов поспорить, не он один, – судя по дружному скрипу пружин) и спрыгнул с кровати на пол. – Оно уже здесь. Оно задело меня… по руке… – он подбежал ко мне и сел на корточки, опершись локтем о матрас.
– А у тебя тут теплее.
– Ничего не видно… – сказал я, глядя во все глаза на опустевшую кровать. Даже Антон с Игорем, соседствовавшие с Андреем, не выдержав, вылезли из-под своих одеял и медленно пятились назад от его кровати. Честное слово, каким бы странным ни было их поведение, в тот момент мое сердце трепыхалось у самого горла.
Вдруг штора над кроватью Андрея начала дергаться. Все сильнее и сильнее, будто чья-то рука пыталась ее отвести с обратной стороны, но никак не могла ухватиться за край толстыми скользкими пальцами. Именно так, оставаясь вечером один в нашей с Димой комнате, я не раз воображал появление злого и ужасного…
Несколько мгновений спустя штора одним сильным рывком отъехала до половины, открывая темное окно с разводами грязи на стеклах и дорожками стекающих вниз дождевых капель по внешней стороне, тускло мерцающих в сумраке.
– Оно пришло, – вцепился мне в руку Андрей. – Оно уже здесь…
Когда тумбочная дверца распахнулась с глухим стуком, я был почти на грани… Но тут кое-что случилось. Два очевидных, но на время упущенных из внимания обстоятельства со звонким щелчком наконец заняли нужные места в моей голове – наигранный ужас старших ребят и возня между кроватями что-то замышлявших Антона с Андреем, незадолго до того, как медсестра увела меня на осмотр к докторше. Поэтому вместо того, чтобы завопить, я хихикнул…
Андрей рядом со мной как-то вдруг расслабился, отпустил мою руку и медленно поднялся.
– А, черт! Он все-таки видел нитку, – разочарованно отмахнулся Антон, укладываясь вслед за Игорем на свое место, – словно актеры, сходящие со сцены, провалив спектакль. – Говорил же я тогда тебе: останься в дверях.
Андрей задержался у моей кровати, неловко переминаясь с ноги на ногу, и с какой-то удивившей меня надеждой в голосе спросил:
– Ну было хоть чуть-чуть страшно?
– Угу, – признался я. – Немного было. Особенно вначале.
Одно из преимуществ иметь Старшего Брата (не на год или два, а по-настоящему старшего) это ни на минуту не усомниться, что прямо под твоей кроватью кишмя кишат полчища всякой жути от зубастого Буки до Черной руки, выползающей придушить кого-нибудь в безлунную ночь; ну а в шкафу, понятное дело, тебя уже давно заждался изголодавшийся мертвец. Став взрослее, я отчаянно жалел, что родился Младшим Братом, и под рукой нет никого подходящего, чтобы напугать до усёру. Господи, как же я страдал!
Так вот. Может, я немного и сдрейфил тем вечером… но все же – это было здорово, еще как! Все равно, что прикоснуться к жутковатой и в то же время восхитительной тайне.
Когда все снова улеглись, Игорь сказал:
– Ладно, проехали, – он посмотрел на Антона. – Ты с нами последнюю ночь. Расскажи эту свою историю про женщину в черном.
– Которая на картине? – уточнил Хорек.
– Да.
Мне очень хотелось послушать эту историю, но, похоже, что все ее уже знали и даже слышали не один раз. И, будто в подтверждение моим мыслям, Хорек стал канючить, что пускай Антон расскажет что-нибудь новенькое.
– Юра еще не слышал, – сказал Игорь. – Он сегодня у нас молодец. Пусть Антон расскажет для него, и мы тоже послушаем.
Никто больше не возразил. А я, исполненный гордости от похвалы и предвкушения чего-то необычного, подтянул одеяло до самого носа и замер в волнительном ожидании.
Еще я подумал, что Игорь имел в виду не только то, как я держался во время недавнего ритуала, которым испытывали всех новеньких, но и то, что не дал Ноне одурачить себя днем.
– Ну, хорошо. Тогда слушайте, – начал Антон. – Один мужик, он был очень богатым, приехал на аукцион, чтобы купить картину. Правда, он и сам не знал, какую точно хочет. И решил выбрать ту, что ему больше понравится, даже если она нарисована никому не известным художником. Его эта хрень не ломала.
И вот было выставлено на продажу очередное полотно. На нем изображалась какая-то женщина, одетая во все черное, а сама картина была в толстой резной раме из дерева и такой здоровой, что заняла бы половину стены в нашей палате (тут мы все невольно завертели головами, прикидывая, какой же чертовски огромной была эта картина). Мужику… ну, он был какой-то там лорд, показалось, что женщина на картине очень похожа на его покойную мать, которую он любил. И поэтому он купил эту картину и приказал, чтобы ее привезли к нему в замок.
- Предыдущая
- 5/21
- Следующая
