Все способные держать оружие… - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 31
- Предыдущая
- 31/101
- Следующая
– Так… – капитан нагнулся над ним и тут же выпрямился. – Все страньше и страньше.
– Вон еще, – сказал Вася. На пути к бункеру нам попалось шесть мертвецов.
– Это не нож, – вдруг на ходу сообщил Вася. – Это копье. Саатанг. Я видел такие.
– И где же?
– В Африке. Когда служил действительную…
– Как ты мог служить действительную в Африке?
– Не всю, конечно. Но в Абиссинию нас посылали.
– Не болтать! – распорядился капитан, и Вася немедленно прекратил распространять секретную информацию. У него даже глаза стали оловянные. Хотя капитан просто призывал нас к тишине и повышенному вниманию. Но мы, кажется, уже перешагнули в себе какой-то порог.
Огромное подземелье было кем-то тщательно обезлюжено. Это было странно. Более чем странно.
В бункер нас вез бронированный лифт. На случай отключения электропитания лифт был снабжен ручной лебедкой. Я представил себе, как придется ее накручивать, чтобы поднять на свет Божий такую тяжесть…
В бункере было, как на скотобойне. Даже не сразу поймешь, сколько тел.
Расчлененка. Кто-то лупил в упор из чего-то скорострельного. Как бы не из чешского «Брабеца». Весной на вечерних стрельбах нам его показывал. Калибр шесть и тридцать пять, вращающиеся стволы, ленточная подача. Пятьдесят выстрелов в секунду.
Я еще по наивности подумал тогда: зачем столько?..
– Вот этот мне знаком, – сказал капитан. Голос его (со странной интонацией… я вдруг подумал, что капитану приходится делать немалые усилия, чтобы сохранять самообладание) доносился как будто издалека. – Если не ошибаюсь, бывший полковник Русского территориального корпуса Юрий Давыдович Меретин, он же Августин, он же Зильбертодт, он же Тополь. Легендарнейшая в своем роде личность.
Кхама, Шошонг… Расцвет карьеры – Вторая бурская война, пятьдесят седьмой год.
Классик диверсионной работы. Изучал его деяния в академии, так что – польщен, крайне польщен…
Я свалил свою ношу в угол и сел сам. Поспешно натянул респиратор. Но, кажется, и сквозь все фильтры пробивался незабываемый запах.
– Она приходит в себя, – сказал Вася.
– Меня не интересует, кто вы, сколько вас и каковы ваши цели, – сказал капитан. – Просто постарайтесь понять, что вы уже проиграли. Ракеты заминированы. Достаточно одного неловкого движения, и все взлетит на воздух. Мои люди контролируют ситуацию. Я представляю здесь контрразведку округа и готов дать любые гарантии, что все вы будете в целости и сохранности доставлены туда, куда пожелаете. Хоть на Каймановы острова. Вы меня поняли? Если поняли, кивните.
Кивок. В глазах, однако, только ненависть.
– Выньте кляп, прапорщик.
Развязываю тесемки, выдергиваю мячик. Громкий чпок, как при откупоривании бутылки.
– Боже, – хрипит она, – Боже, Боже… Как вы сюда попали? И… где Шмель?
– Ваш спутник?
– Да. Где он?
– Мертв.
– Вы… убили его? Вы? Господи, что же… да вы все ногтя его не стоите, ногтя!
Что же вы наделали, сволочи! Теперь все пропало, вот теперь все по-настоящему пропало…
– Замолчите. И – быстро: кто вы? Откуда? Гепо? Курои-тебукуро? Си-ай-эй?
– Что? А… Нет. Это неважно. Подождите… да помогите же мне встать.
– Нет, леди, вам придется встать самой. Я не хочу давать вам шанс. Если это вы разобрались с теми, в коридоре…
– Да, я! И с этими ублюдками тоже! Я и Шмель! У нас уже все было в руках, все сделано, и вдруг ниоткуда, из ничего возникают три дебила…
– Врете, леди. У вас не было в руках того оружия. Есть кто-то третий? И – повторяю: кто вы?
– Я не смогу объяснить быстро, а на подробности нет времени. Ладно… – она тяжело поднялась. Левая сторона лица ее покраснела и оплыла, глаз уже не смотрел. У Васи хорошо поставлен удар… – Нет никого третьего. Просто внизу живых не осталось. Вот Шмель и бросил алебарду. Чтоб не мешала. А в «Брабеце» кончились патроны… Дура, надо было догадаться, что какие-нибудь козлы про сочатся в щели. Не догадалась. Все. Та-ак… – нагнулась над пультом, капитан сделал мне знак: не мешай. – Ни черта не выйдет. Тополь запустил программу. До первого пуска тридцать четыре минуты, до второго – час двадцать. Хотела бы я знать, где он взял коды…
– Это как раз можно выяснить, – сказал капитан. – Но сейчас нам нужны коды отмены.
– Нам много чего нужно…
– Вы их знаете?
– Откуда? Откуда я, ебена мать, могу знать это? Никто не удосужился мне их сообщить…
– Зден Рышардович, – перебил ее капитан. – Попробуйте что-нибудь сделать.
Я уже думал вовсю. Мозги военных кибернетиков устроены одинаково, и нет разницы, как называется то, на чем (или над чем) они работают: вычислитель, компутер, рикона хако или «курильщик» (который на самом деле, конечно,
«счетное-автоматическое-универсальное-помогающее-одно-устройство»; просто аббревиатура звучит как «курильщик» и пишется почти так же: RAUHER). С военными вычислителями мне регулярно приходится иметь дело, и не могу сказать, что я хотя бы раз получил от этого удовольствие. Тупые и упорные в своих намерениях машины, такие же программы… чего, впрочем, не скажешь об авторах программ. Будем хотя бы справедливы.
Так. Все забыли. Нигде никого и ничего нет.
Сам вычислитель, надо полагать, для нас сейчас недоступен. Он или под полом, или за стеной, за бронированной дверью… а даже если и под пультом (я слышал, есть такие маленькие) – прикасаться к нему опасно. По самым очевидным причинам. Если вывести из строя центральный вычислитель или прервать его связь с ракетами, те переходят полностью на автономный режим. Я не знаю, какая именно у них программа, но вполне может статься, что параноическая. То есть – вплоть до самоподрыва. Поэтому забудем о вычислителе. Перед нами пульт. Девяносто шесть клавиш. Американский стандарт. На наших сто девять. Явный перебор. Зеленый экран, по которому бегут два ряда белых чисел. С пульта отдается команда на маленькие и еще более тупые вычислители самих ракет.
Коды вводятся просто нажатием клавиш. А могло бы – с помощью перфокарт. Вот было бы весело…
Думай, обезьяна.
Тополь – террорист – знал коды запуска. По идее, их мог знать только президент.
И начальник штабов. Даже наш знакомец, командующий базой, знать их не должен. В действительности, конечно, их знают несколько десятков человек – всякие техники, программисты, криптографы…
Не о том думаешь.
Да. Это коды пуска. Коды пуска совершенно секретны. Но коды отмены должны знать и на базе. Из самых общих соображений. Уж этот хренов генерал – точно…
– Господин капитан! А не попробовать ли нам позвонить американскому президенту и прямо у него спросить коды отмены пуска? – 3-зараза… поймет ли он мой английский?
– Я могу перевести.
– Ну так звоните сами, – сказал капитан с каким-то непонятным облегчением.
Красная трубка в гнезде. Судя по весу и прохладности – металл. Никаких кнопок – зуммер в наушнике должен звучать сразу. Горячая линия.
Тишина.
– Связи нет, – сказала наша… пленная. – Тополь велел перерубить кабель.
– Перерубить? Когда?
– Рано утром. Почти сразу.
– А с кем же тогда?.. – капитан замолчал. Все было и так предельно ясно – с кем.
С дядей Федей… – Вообще какая-нибудь связь с внешним миром оставлена? Радио?
– Думаю, что нет. Тополь – он… был… сумасшедший. Ему казалось, что… что по телефону или по радио можно отдать такой приказ… ну, которому человек не в силах сопротивляться. Он всегда уничтожал все линии связи.
– Которая ракета стартует первой? – спросил я. – Та, к которой вы шли? Где мы вас взяли?
– Да.
– Ну, что ж… Даже если ничего не получится, она взорвется, когда заработают двигатели. Вряд ли американцы такие идиоты, чтобы не обеспечить защиту боеголовки при аварийном старте… – это я говорю только для того, чтобы успокоить себя. Чтобы перестали дрожать руки. Хотя, скажите мне, какая разница – сгореть в атомном пламени или в керосиновом? Или как там называется эта дрянь, что налита в баки? Но вот поди ж ты…
- Предыдущая
- 31/101
- Следующая
