Малой кровью - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 66
- Предыдущая
- 66/72
- Следующая
А Вита уже стояла на тротуаре, и он в принципе не мог успеть. У Кости каждый раз происходила павловская «сшибка», и он падал духом всё ниже и ниже. Все последние три дня он непрерывно падал духом.
– Пока, – махнула Вита рукой, и Кешка тоже замахал лапкой, сунув подмышку неразлучный горн: пока! Единственное, что примиряло Костю с действительностью, был этот пацанёнок.
Костя тронул машину. Проезжая мимо проклятого зелёного забора, он заметил долговязого и очень помятого – будто он спал в этом своём парусиновом костюме – мужика с портфелем. Почему-то на мужика было очень неприятно смотреть, Костя отвёл глаза и через секунду о нём забыл.
Между её домом и дощатым забором, огораживающим аварийный и подготовленный то ли к ремонту, то ли к полной разборке дом, был совсем узкий просвет – двое разойдутся с трудом. Если бы упрямый Костя высадил их у арки, они бы уже были дома. Но он якобы помнил, что был якобы въезд во двор…
Да господи, конечно, был. И есть. За угол и в переулок… Совсем память утратила, несчастная. Обидела парня. Ладно, завтра извинюсь…
– Ма, – Кеша дёрнул её за руку, но она и так почувствовала: что-то не то.
Стало темнее. Не совсем в физическом смысле, но и в физическом тоже.
Она резко обернулась всем телом. За ней – а теперь перед ней – стоял смутно знакомый мужчина, прижимая локтем портфель к боку, а пальцами ловя что-то под полой пиджака.
Портфель был дорогой, а пиджак очень дорогой, такие вещи она понимала, но и то, и другое – и ещё брюки и мокасины – казались вытащенными из контейнера с грязным бельём. И пахло от мужчины так же: затхлым грязным бельём. И ещё: она его узнала, хотя морда за год, что они не виделись, уменьшилась ровно вдвое – по ширине, естественно. Это был тот самый «комитетчик» док Селиванов – который замучил до смерти Кешину сестричку, или «Второго», у эрхшшаа всегда близнецы, и вот в результате Кеша один, он выжил чудом…
И Кеша – Вита это всем нутром ощутила – тоже его узнал. Узнал и оцепенел. Наверное, от этой вселенской наглости…
– Тут эта… – смутно сказал Селиванов и сделал шаг вперёд, выпячивая портфель – то ли предлагая Вите взять его, то ли портфелем прикрываясь. – Госпожа Гофман… Если будете столь любезны… – он произнёс «любэзны», и Виту передёрнуло от омерзения. – Мне ведь всего ничего… слово замолвить…
– Слушайте, Селиванов, – давясь ненавистью, сказала Вита, – если вам что-то надо – извольте…
И тогда он кинулся на неё – а вернее, через неё.
Кто знает, приблизься он до броска хотя бы ещё на полметра – да нет, на четверть, не больше – она не успела бы среагировать. Но он бросился, не утерпел – и она успела. Успела всё, что могла, – несильно, но точно вмазать ему пяткой в правое колено, он как раз опёрся на эту ногу, напружинил её для толчка, чтобы просто массой и скоростью смять мелкую негодную бабу… драться он не умел, но был костист, тяжёл и силён той природной силой, которая не нуждается в тренировках. А Витка… что ж, их учили когда-то рукопашному бою, контактёров, и они смеялись и шутили, но объяснено было здраво: конечно, вам не придётся врукопашную сходиться с пришельцами и брать на абордаж их корабли, но: умение правильно драться даст вам умение мыслить не только словами и образами, а ещё движениями и ситуациями, принимать верные решения практически мгновенно, со скоростью мышечной реакции, и никогда не терять голову, даже перед лицом очевидной смерти.
Вот и выпал шанс проверить…
Она услышала жуткий хруст, когда колено Селиванова прогнулось назад, и по идее он сейчас должен был бы отключиться от всего суетного – но Селиванов как будто бы ничего и не заметил, он смял-таки Виту своей помноженной на скорость тяжестью и уронил, она сумела уберечь голову и даже выставить локоть, направленный ему прямо в кадык, и опять это ничего не дало – как будто он уже был мёртвый и ничего не чувствовал. А потом оказалось, что в руке у него нож.
Первый удар, нацеленный то ли в лицо, то ли в шею, Витка отвела – можно сказать, чудом. И вообще: трудно биться с противником, не понимающим боли. Нож у него не отобрать… и его самого не вырубить… два раза по самым яйцам – сильно! – и хоть бы что…
Без паники.
Второй удар ножом, опять со звоном в асфальт, и Вита вцепилась в предплечье врага обеими руками и притянула, прижала к себе – как самое дорогое, что есть на свете, не отдам! Селиванов попытался её стряхнуть, но он же сам её и придавливал к земле, так что ни черта у него не получилось.
Был миг растерянности. Селиванов попытался перехватить нож левой рукой, но не дотянулся – Витка зубами мёртво вцепилась в рукав. Тогда он чуть приподнял её, мёртво вцепившуюся, и ударил об асфальт затылком. Метнулись звёзды. Он ударил ещё и ещё. Но почему-то слабее. Витка видела сквозь пелену, как глаза его, и прежде странные, становятся совсем никакие. А потом они закатились, обнажив жуткие красные белки.
И Селиванов рухнул на неё ещё раз, но теперь он был мягок, как настоящий мёртвый мертвец.
С трудом, пристанывая, Витка выбралась из-под этой туши. Ногам было горячо и мокро. Ноги самого Селиванова были чёрно-красные от крови, и кровь всё ещё била струйками от колен – там зияли глубокие резаные раны. А рядом сжался в комок Кеша, напряжённый и бешеный, как кот перед собакой, и шипел нечленораздельно. Правая лапа была занесена для удара, когти-ножи на внешних пальцах опасно торчали веером.
– Кешка… – ахнула она, но он не услышал. – Кеша… Кеша!!!
Она звала и голосом, и без голоса.
– Ма… – выдохнул он наконец.
– Помогай… – прохрипела Вита. – Надо перевязать… перетянуть… этого гада… быссстро…
Забавно было смотреть вверх и в полусотне метров над собой видеть Фогмана, стоящего на потолке – головой вниз. Так тут была сконфигурирована гравитация.
Труба в километр длиной и пятидесяти метров в поперечнике. Вся внутренняя поверхность её уставлена контейнерами, ящиками и стеллажами. И, если Серёгин всё правильно понял, это только один из нескольких или многих складов, подтянутых сюда, к Тирону…
Кто-то собирался неплохо заработать на войнушке. А если повезёт, то и раздуть её в большую войну.
Хотя опять же – куда уж больше?..
– Хорошо, – сказал Серёгин. – Со стрелковым вооружением всё достаточно ясно. Но меня сейчас гораздо сильнее интересует, по правде говоря, вооружение тяжёлое. Артиллерия, в частности. Или… что-нибудь сверх того. Найдём?
Толстенький юсиинь с хохолком на затылке – каптенармус, логистик или что-то вроде – кивнул и жестом предложил: пошли.
Выбор артиллерийских систем богатым назвать было нельзя: английского образца гаубицы калибра сто пять миллиметров, русского – сто пятьдесят два. Реактивные снаряды в трубных направляющих, прототип которых Серёгин не опознал. Четыре типа миномётов, из них только один – автоматический…
Серёгин так и сказал:
– Не густо.
Каптенармус-логистик развёл руками.
– А что ещё? Танки?
Танков не было, но были БМП – русские и американские.
– Ага, – сказал Серёгин. – Можно считать, что один заказ мы уже разместили… А что у вас там?
Он совался в каждый контейнер, на каждую открытую площадку.
Через два часа Фогман позвал его.
– Вот, – сказал Фогман своим сопровождающим; их у него было почему-то трое. – Мой шеф. Объясните ему так же, как мне.
Трое юсиинь начали наперебой объяснять.
Ударный катер. Сменное бортовое и навесное вооружение. Берёт на борт десять солдат. Управление может комплектоваться простейшим «компенсатором ошибок» – тогда возможны взлёт-посадка, полёт и не слишком сложные в исполнении удары по наземным целям. А можно укомплектовать машину полноценным «обработчиком данных» – и тогда пилот может выполнять на ней любые манёвры, видеть врага на расстоянии до полумиллиона километров и вести бой на космических скоростях, поскольку скорость реакции пилота возрастает в несколько тысяч раз. Более того, устройство само способно подготовить пилота из любого здорового человека. Но комплект такого оборудования стоит дорого, много дороже самого катера. Кроме того, поставки ограничены, поскольку «обработчик» не поддается копированию обычными методами. Но если господа хотят, то они могут получить за гораздо меньшую плату упрощённый комплект. В сущности, это чуть-чуть подработанное устройство для детских увеселительных аттракционов, оно не имеет многих опций, но с основными задачами справляется; недостаток у него один: взрослые люди могут применять его, только тщательно контролируя сознанием ускорение внутреннего времени, а в реальном полёте это редко получается, да и вообще с возрастом человек практически совсем утрачивает эту способность. То, что дети делают органично и безотчётно, взрослым приходится совершать чудовищным усилием воли – и почти всегда безуспешно. Но если вы наберёте некоторое число пилотов в возрасте двенадцати-четырнадцати лет, то будьте уверены: за очень небольшие деньги и в кратчайшее время вы получите мощный ударный кулак… Приобретал ли кто? Ну, вы же понимаете, это коммерческая тайна, но то, что устройство прошло всесторонние испытания в реальных боевых условиях, – мы ручаемся…
- Предыдущая
- 66/72
- Следующая
