Бесконечная свобода - Холдеман Джо - Страница 2
- Предыдущая
- 2/56
- Следующая
— Премного благодарен. Мне удастся влупить. — Он имел в виду вовсе не волейбол. Когда он использовал наш древний жаргон, я никогда не мог угадать, что это было: выражение привязанности к родителям или насмешка над ними. Полагаю, что, когда мне был двадцать один год, я мог в разговорах с родителями пользоваться их языком и для того, и для другого.
Неподалеку остановился автобус. Я услышал, как Сара пробежала под дождем по дощатому настилу. Парадная дверь открылась, сразу же захлопнулась, и шаги простучали по лестнице на второй этаж: Сара кинулась переодеваться.
— Обед через десять минут, — крикнула ей Мэригей. В ответ раздался раздраженный возглас.
— Завтра у нее начнутся месячные, — пояснил Билл.
— С каких это пор братья стали следить за этим? — поинтересовалась Мэригей — Или даже мужья? Он уставился в пол.
— Она утром что-то говорила об этом. Наступила пауза.
— Если вечером появится кто-нибудь из Человеков… — нарушил я молчание.
— Они никогда не приходят. Но в любом случае я не скажу им, что вы отправились устраивать заговор.
— Это не заговор — поправила Мэригей, — это план. В конце концов мы поставим их в известность. Но это абсолютно гуманно. — Мы не обсуждали наших намерений с ним или Сарой, но и не мешали им подслушивать.
— Я мог бы когда-нибудь в него включиться.
— Когда-нибудь, — согласился я. Хотя и считал, что скорее всего нет. Пока что в этом деле участвовало только первое поколение: ветераны плюс их супруги. И лишь несколько из них родились на этой штуке, которую, когда нам предоставили выбор места жительства после войны, Человек называл «планета-сад».
Мы обычно называли «нашу» планету СП. Большинство ее обитателей появилось на свет спустя много поколений после жизни тех людей, которые знали об оскорбительном значении жеста, для которого использовался средний палец. А из тех, кто знал, лишь немногие связывали жест с основным понятием эдипова комплекса. Но, прожив здесь всю зиму, почти все они, вероятно, стали именовать планету свойственными своему времени аналогами выражения «сучий потрох».
СП был предоставлен нам как приют и убежище — а также место воссоединения. Мы могли вести здесь существование простых людей, без вмешательства Человека. Если же вы потеряли друзей или возлюбленных в релятивистском лабиринте Вечной войны, то могли попытаться дождаться их в «Машине времени», разоруженном крейсере, мотавшемся взад-вперед между Мицаром и Алькором достаточно быстро для того, чтобы почти полностью остановить старение.
Конечно, вскоре выяснилось, что Человек намеревался следить за нами, так как мы представляли собой для него своего рода генетический страховой полис.
Если в их копирке, генетическом клише, через энное количество поколений произойдет какой-нибудь сбой, то они смогут использовать нас в качестве базисной линии для дальнейшего клонирования. (Я когда-то воспользовался словом «копирка» в разговоре с Биллом и начал было объяснять его, но оказалось, что он имел представление о том, что такое «копировальная бумага». Примерно такое же, как и о наскальных рисунках пещерных людей).
Но Человеки не были пассивными наблюдателями. Они были смотрителями зоопарка. И СП походил на зоопарк: искусственно упрощенная окружающая среда. Но содержатели зоопарка не строили его. Они лишь на него наткнулись.
Средний Палец, как и все планеты Вега-класса, найденные нами, был аномальным карикатурным миром. Он бросал вызов всем традиционным моделям возникновения и развития планет.
Слишком молодая яркая голубая звезда с единственной планетой земного типа, обладающей кислородно-водным химизмом. Орбита планеты проходит на расстоянии, позволяющем существовать жизни, если она сможет здесь возникнуть.
(Планетологи утверждают, что в звездной системе не может появиться планета земного типа, если в ней нет также похожего на Юпитер гиганта. Но в этом случае такие звезды, как Вега и Мицар, ни при каких условиях не должны иметь своих Земель).
На Среднем Пальце происходила смена времен года, но она обеспечивалась не наклоном оси планеты к своему солнцу, а формой ее орбиты — вытянутым эллипсом. За период, превосходивший три земных года, сменялось шесть сезонов весна, лето, осень, ранняя зима, глубокая зима и таяние. Конечно, чем дальше планета находилась от солнца, тем медленнее она двигалась, и поэтому холодные сезоны были длинными, а теплые — короткими.
Большую часть поверхности планеты занимала субарктика и сухая тундра. Здесь, в зоне экватора, озера и реки покрывались льдом глубокой зимой. Ближе к полюсам озера круглый год были покрыты толстым слоем льда, на поверхности которого в теплые летние дни появлялись лужи талой воды. Две трети планеты были лишены жизни (если, конечно, не считать разносимых ветром спор и микроорганизмов).
Экология здесь была до смешного проста — менее сотни разновидностей местных растений, примерно столько же видов насекомых и еще каких-то созданий, тоже напоминавших членистоногих. Никаких местных млекопитающих, лишь пара дюжин пород больших и малых тварей, которых можно условно называть рептилиями или амфибиями. Только семь видов рыб и четыре водных моллюска.
Ничто из этого не развилось из чего-нибудь еще. Здесь не встречалось никаких окаменелостей; просто потому, что для их образования прошло недостаточно времени: углеродный анализ говорил о том, что ни на поверхности, ни в верхнем слое почвы нет ничего старше десяти тысяч лет. Но образцы, взятые с глубины пятидесяти метров и далее, утверждали, что эта планета по возрасту близка к Земле.
Создавалось впечатление, будто кто-то притащил планету сюда, поставил на стоянку и засеял простыми формами жизни. Но откуда ее притащили, кто это сделал и кто оплатил перевозку? Ведь всей энергии, израсходованной людьми и тельцианами за время Вечной войны, пожалуй, не хватило бы на то, чтобы вытащить планету за пределы системы Мицара.
Меня несколько успокаивало, что для тельциан это тоже было тайной.
Но существовали и другие, не менее, если не более волнующие тайны. И главной среди них была та, что этот угол вселенной прежде — тысяч пять лет назад — был обитаем.
Цогот, ближайшая из тельцианских планет, была обнаружена и колонизирована во время Вечной войны. Там тельциане нашли руины огромного города — больше, чем Нью-Йорк или Лондон, — полузанесенные блуждающими дюнами. Вокруг планеты носило останки множества космических кораблей, среди них оказалось и межзвездное судно.
От существ, построивших эту мощную цивилизацию, не осталось никакого следа. Никаких статуй, картин или чего-нибудь еще такого, что можно было бы воспринять в этом значении с точки зрения известных культур. Больше того, на планете не удалось найти никаких останков обитателей, даже одной-единственной кости, что было совсем уж трудно объяснить.
Тельциане назвали их болур: «потерянные».
Я обычно готовил по шестодням, если не преподавал, но Грейтоны принесли нам пару кроликов, а тушеный со жгучим перцем кролик был одним из фирменных блюд Мэригей. Детям оно нравилось больше, чем подавляющая часть земных кулинарных изобретений. Вообще-то они предпочитали безвкусную местную пищу — единственное, пожалуй, чем их кормили в школе. Мэригей говорила, что это естественное свойство, механизм выживания вида: даже на Земле дети стараются есть хорошо знакомую, привычную еду. У меня в детстве такого не было, но ведь мои родители были странными людьми, хиппи. Мы ели страшно острые, просто огненные индийские блюда. Я впервые попробовал мясо, когда мне исполнилось двенадцать и закон Калифорнии заставил родителей послать меня в школу.
Обед прошел весело. Билл и Сара обсуждали сплетни о том, кто из их друзей с кем встречается и кто с кем спит. Сара наконец-то рассталась с Тейлором, с которым водилась целый год, и потому рассказ Билла о публичном скандале, связанном с этим парнем, был воспринят с полной благосклонностью. Ее сильно задело, когда он объявил себя гомосексуалистом. Но, побесившись несколько месяцев, он снова прибежал к ней и попросился назад. Она тогда велела ему трахать мальчиков. А теперь выяснилось, что он в большой тайне ото всех имел в Харди дружка, который сходил по нему с ума и в конце концов приехал в колледж, чтобы устроить шумную сцену. Тут разговор перешел к таким сексуальным проблемам, о которых мы, как правило, не упоминали за столом. Но времена меняются, а забавы остаются забавами.
- Предыдущая
- 2/56
- Следующая
