Топот шахматных лошадок - Крапивин Владислав Петрович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/51
- Следующая
– Вадим… Ну, конечно я, а кто по-твоему? Доктор Ватсон?.. Не поболтать, а срочное дело. Да понимаю я, что у тебя тоже срочные, а у меня – сверх… Да, на том же месте… – Сел среди веток и стал ждать.
Через семь минут подкатил невзрачный «жигуленок» (посторонние не знали, что внутри у него могучий, как у самолета, мотор). Вадим вышел, пооглядывался и стал смотреть в другую сторону. Костя выбрался из кустов. Стал подкрадываться (считалось, что Вадим не видит его). Со сдавленным воплем прыгнул Вадиму на спину, обхватил его руками и ногами.
– Отцепись, диверсант, – снисходительно велел Вадим. – Лезь в машину, поедем. Расскажешь на ходу.
Поехали. Костя поелозил на сиденье, вытащил из кармана доллары.
– Вот. Это тебе.
Вадим сделал вид, что не удивился.
– Круто. Взял почтовый экспресс или играл в казино?
– Играл. Только не в казино… – И во всех подробностях Костя изложил историю встречи с "Мистером Иксом".
– Ты уверен, что это он?
– Так же, как в том, что ты это ты… Если бы даже не след от кольца, я все равно вспомнил его руки. – Костю передернуло от отвращения. – Будто водоросли или щупальца у спрута, без костей…
– Странно это, странно это… – бормотнул Вадим строчку из какой-то песенки. – Похоже, что один из заказчиков. А заказчики сами не суются в исполнение. Что его туда понесло?
– Может, не доверял этим… и хотел убедиться, что все делают, как надо? Или…
– "Или" что?
– Может он, правда, из тех … которым нравится мучить ребят? Решил не упускать случая?
– Кот, – сказал Вадим. – Не бери в голову. Раскрутка не займет много времени. А за себя не бойся. Теперь они тебя не тронут, нет резона. Понимают, что под колпаком…
– Да я и не боюсь…
– А тогда – что? – Они смотрели друг на друга в зеркале заднего вида.
– Что? – сказал Костя и сердито заморгал.
– Почему глаза сырые? – прямо спросил Вадим.
– Думаешь, из-за страха, что ли! Из-за отца…
– Не понял.
– Не понял, да?! – взвился Костя. – Он ведь… он же понимает, что меня хотели убить! Знает, как издевались! А все равно пьет с этим гадом коньяк и заключает контракты! Бизнес дороже, да?!
Вадим помолчал. Повертел клочкастой рыжей головой.
– Ох, Кот, как я тебя понимаю… Но все же ты не суди сгоряча. В бизнесе, там ведь своя тактика и стратегия. Это как на войне. Иногда стреляют сразу, а бывает, что делают всякие обманные манёвры, чтобы обхитрить противника. Потом все равно его гробят, но с наилучшей для дела выгодой.
– Вот именно, "выгодой"!.. – тонко, с какой-то совсем малышовой обидой сказал Костя и вцепился в сиденье (сильно трясло). – Если бы с его милым Шуриком случилось такое, он бы про выгоду не думал. Потому что наследник и главная надежда…
– Это ты зря. Не надо вешать кошек на брата…
– А он не настоящий брат – беспощадно возразил Костя. – Матери-то разные. Это он для него настоящий сын, а брат… одно название. Из своей Америке даже ни разу не поговорил со мной и ни словечка не прислал… Вадим, уйти бы куда-нибудь от всего от этого…
– Хочешь, поговорю с отцом, чтобы отпустил тебя к моей бабушке в Парфёновку? Скажу: в целях безопасности. Будешь с тамошними пацанами в ночное ездить, как в тургеневские времена…
– Хочу! – вскинулся Костя. Но при этом зацепил рукой сидевшего в кармане шахматного конька. И мгновенно вспомнил Белку. – Только… не сразу, ладно? Я подумаю…
Вадим глянул из дрожащего зеркальца рыжими глазами. От него, от Вадима, ничего невозможно было скрыть.
– Влюбился?
– Иди ты знаешь куда! – завопил Костя, стараясь громкостью скрыть ненатуральность возмущения. И сменил тему: – Деньги-то забери.
– Здрасте вам! С какой стати?
– А мне они зачем? Тем более, от этой сволочи…
– А мне, значит, от сволочи можно?
– Но не тебе же лично, ёлки-палки! – опять взвыл Костя. – Вашему "Локатору"!.. Ну, это как трофей! Были патроны у врага – стали наши. Поможете хоть нескольким ребятам!
– М-м… в этом что-то есть… – промямлил Вадим. – Но… нет. Не могу я соваться в историю… Кот, если правда хочешь сотворить доброе дело, поехали в одно место…
– Поехали!
Путь оказался недолгим. Проскочили заросшей дорогой и остановились у маленькой церкви с шатровой колоколенкой и голубыми главками-луковицами. Ярко сияли кружевные кресты. Костя удивился. Никогда такой церкви он в городе не видел.
Вышли из машины. Вадим перекрестился на образ над церковной дверью и посмотрел по сторонам. От спрятанного в кленах кирпичного дома шел к церковному крыльцу священник.
– Сережа, – сказал Вадим.
Священник оглянулся, зашагал к приехавшим, цепляя рясой желтые одуванчики. Заулыбался. Был он молодой, с редкой бородкой, с русыми прядками, по мальчишечьи торчащими из-под черной шапочки. Глянул на Вадима, на Костю очень голубыми глазами.
Вадим взял Костю за плечо.
– Вот, отец Сергий, привез отрока Константина. Хочет он сделать пожертвование.
Отец Сергий не удивился. Сказал серьезно:
– Идемте, дети мои… – И пошел впереди.
На крыльце Вадим перекрестился снова, священник тоже. Вошли в сводчатый дверной проем.
Костя оказался в церкви впервые. То есть его крестили в младенчестве, но он ничего не помнил. Сейчас, после солнца, ему показалось, что в храме темно. Мерцали нимбы почти неразличимых ликов, дрожали огоньки нескольких свечек. В сторонке тихо молились две старушки. Пахло воском и было зябко. Костя ладонями обхватил голые локти. Он чувствовал себя незваным пришельцем.
Вадим осторожно повернул Костю за плечи.
– Вот, смотри…
Справа на выступе стены висел образ Богоматери с Младенцем (такой же, только очень маленький, стоял на полке в комнате у Эммы, новой отцовской жены, среди флакончиков и шкатулок). Ниже иконы белел бумажный лист с крупными печатными словами: "Братья и сестры! Наша община помогает клинике, где лежат дети с онкологическими заболеваниями. Пожертвуйте на их излечение". Прямо на полу стоял клепаный железный сундук с прорезью в плоской крышке.
– В той больнице несколько десятков девочек и пацанов, – сказал Вадим вполголоса. – Некоторые совсем крохи. Многие могут не дожить до твоего возраста. Постоянно не хватает лекарств…
Костя вспомнил, что когда-то видел эту (или похожую) больницу в Новостях. Стриженные наголо малыши с шеями-стебельками, в мятых сизых пижамках… Тогда он посмотрел, поморщился и забыл. Сейчас это выскочило в памяти снова. И вспомнилось, что некоторые ребятишки были жизнерадостны, улыбались. Не знали?..
Костя начал суетливо вытаскивать из кармана скомканные банкноты, одну за другой толкал их в темную щель. Отец Сергий, видимо, разглядел, какие это деньги. Качнулся, хотел сказать что-то.
– Все в норме, – остановил Вадим. – Я потом объясню…
Отец Сергий положил легкую ладонь Косте на голову.
– Господь не оставит тебя, мальчик…
Костя замер, боясь шевельнуть головой. Вадим сказал:
– Костя у нас неверующий. По крайней мере, он сам так думает…
– Все равно Господь не оставит, – вздохнул священник.
Уже у машины Костя оглянулся, снова посмотрел на церковь. На большую икону, что висела выше входа. Спросил у молодого отца Сергия:
– Это Иисус Христос?
– Да, это наш Спаситель.
– У него книга, а на ней слова. Отсюда не разглядеть. Что там написано?
– Там написано: "Заповедь новую даю вам. Да любите друг друга"…
– Разве она новая? – неловко сказал Костя.
– Новая была две тысячи лет назад, когда Спаситель произнес эти слова. С той поры стала вечная.
– Не получится, – насупленно и даже виновато проговорил Костя. – Разве можно любить всех?
Он стоял у дверцы, опустив голову, но заметил, как Вадим быстро посмотрел на отца Сергия. Тот кивнул без удивления:
– Давний вопрос. Но любить – это ведь не значит целоваться-обниматься. Надо стараться никому не делать зла и помогать людям по мере сил. Как ты сегодня… Ты, Костик, если хочешь заходи как-нибудь, поговорим…
- Предыдущая
- 26/51
- Следующая
