Рассекающий пенные гребни - Крапивин Владислав Петрович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/49
- Следующая
– Ну да! Я их почти все распродал пассажирам с “Полнолуния”, а тут этот пятнистый с автоматом!.. Они там думают, что это мальчишки тогда склады подожгли, вот и ловят! Совсем психи…
– Это и не мальчишки вовсе, а наркоманы с Сизой слободы, подал голос от бутылей растрепанный белобрысый пацан. – Чтобы отвлечь следы от контрабанды. Все знают…
– Да, но “сизых” ловить опасно, вот и валят на ребят, – добавил “артист”.
Он поддернул на коленях брючки, присел рядом с Мамлючей, двумя пальцами взял газетный лист.
– “Посейдон”… А про бриг “Мальчик” есть продолжение?
– На четвертой полосе.
– Любопытная история. Интересно, скоро ли кончится?
– Через три номера, – сказал Оська. Со скромной гордостью за причастность к газете. – Но там еще много будет всего. Приключения всякие и вообще… Если хотите, я расскажу, я до конца читал.
– Расскажи! – подобрался вплотную чумазый, в красно-синей замызганной юнмаринке (его называли ласково – Гошенька).
– Где ты читал? – недоверчиво сказал “артист”.
– В редакции. И дома… Это написал мой друг.
И опять наступило молчание. Недоверчивое. Неприятное даже. Вертунчик, сидя на корточках, глянул вверх укоряюще:
– Ох и врешь.
– Да не вру я! Нисколечко!
– Ты хочешь сказать, что писатель Яков Ховрин твой друг? – с холодной вежливостью уточнил “артист”.
– Ну… да.
То, что для него было привычно, им казалось немыслимым.
– Как докажешь? – прищурился Вертунчик.
– Ну… честное слово.
– Нет, ты как следует поклянись, – потребовал тот, что в полосатой рубахе (он тоже подошел ближе). – Ольчик у тебя есть?
– Ну… есть. – Оська запустил руку за ворот. Вынул висевший на цепочке шарик.
Ольчик – это вроде как талисман. Какая-нибудь мелкая штучка. Старинная монетка, медальон, значок, крошечная куколка, дырчатый камешек… Те, кто ходят без крестиков или шестиконечных звездочек, носят ольчика на шее. Но можно и в кармане или у пояса, как брелок. А если ольчик – плетеная фенька, можно у локтя, на запястье или даже под коленкой, вон как у Вертунчика. Главное, чтобы ольчик был всегда с тобой. Без него ты просто неполноценная личность.
Откуда взялись ольчики, никто не знает. Некоторые знатоки говорят, что раньше ольчиками служили колечки – самодельные перстеньки и браслеты. Так, мол, и появилось название: “колечки” – “кольчики” – “ольчики”. А учитель Ян Янович, любивший говорить о странных явлениях и загадках вселенной, однажды на уроке рисования рассказал такую историю. Будто бы в других пространствах у мальчишек разных стран и городов была мода на амулеты, которые назывались “йхоло”, “холо” или “оло”. А потом это просочилось к нам – когда очередной раз качнулась ось Всемирного Гироскопа и между пространствами появились щели. И добавил, что, возможно, ольчики и правда обладают некоторой волшебной силой. Потому что они заряжены так называемой “энергией желаний”.
Не все рассказ Яна Яновича приняли всерьез. Но в волшебную силу амулетов многие верили. По крайней мере, обманно клясться на ольчике почти никто не решался. Соврешь – а потом неприятностей не оберешься…
– Ну-ка покажи, – велели Оське. Он осторожно раскрыл ладонь.
Оськин ольчик был размером с вишню, только не красный, а янтарный. Крупная ягода из эпоксидной смолы с серебристой петелькой. Сквозь смолу можно было увидеть неровный блестящий кубик с острием. Приглядишься – это крошечная, отлитая из металла церквушка.
Ребята переглянулись. Непонятно как-то.
Вертунчик насупленно сказал:
– Это не твой.
– А чей же? Твой, что ли? – возмутился Оська.
– Вертунчик хотел сказать, что ты не имеешь на него права, – с прежней холодной вежливостью разъяснил “артист”.
– Это почему?!
– Потому что такие бывают лишь у тех, кто спускался по Цепи .
– Ну… я и спускался, – почему-то смутился Оська. Его смущение приняли за неумелую ложь. И кажется, тоже смутились. За него, за незнакомого хвастуна. Лишь тот, что в полосатой рубашке (курносый и безбровый) непримиримо буркнул:
– Врать-то – не узлы вязать…
– Не вру я! В прошлом году спускался!
Сказать, что делал это дважды, он просто не посмел. Решат, что вовсе заврался.
– Тогда расскажи, как это было, – потребовала Мамлюча. – Про все, что чувствовал! А мы проверим.
– Вы, значит, тоже спускались?
– Мы – нет. Но есть человек, который это делал. Он-то тебе не даст соврать.
– Это Чип, – гордо сказал Вертунчик. Словно сам спустился по Цепи.
– А где он, Чип-то? – встревожился курносый и полосатый.
– Да вот он! – крутнулся на корточках Вертунчик. – Чип, здравствуй!
На фоне темного коридорного хода стоял мальчик. Тонкорукий, тонконогий, с головой-луковкой на шее-стебельке. В ярко-желтой с черным кругом на груди юнмаринке.
Оська мигнул. Потом встал…
Потом они шагнули друг к другу. Вокруг Оськи не стало ни подвала, ни ребят. Кроме вот этого, в желтом. А еще – свистящая пустота. Ветер, который качает немыслимо тяжелую цепь… Они шагнули еще, еще, сошлись вплотную. Постояли секунду. И обнялись…
III. Мальчик с брига “Мальчик”
1
В прошлом году Оське однажды выпало стать капитаном клипера. И он выиграл Большую Гонку.
Случилось это в сентябре.
Сентябрь в ту пору был сплошным праздником.
Вначале состоялся песенный фестиваль “Спелые каштаны” – по всем городским эстрадам горланили и тряслись косматые гитаристы в черных очках и длинноногие девицы в сверкающих мини-бикини.
После состоялся карнавал “Приморская осень” – с ночными шествиями и маскарадами.
А в конце месяца отмечали историческую дату: полтора века с окончания Первой осады.
Снова были маскарады и парады. По площадям браво маршировали солдаты и матросы в старинной форме. Здесь были мундиры и тех, кто оборонялся, и тех, кто осаждал город. Приехали иностранные делегации, встречались с командирами разделенного надвое Флота. Гости и хозяева поднимали бокалы и с умилением вспоминали, как их предки, проявляя одинаковую доблесть, целый год убивали друг друга.
На старых бастионах отремонтировали несколько карронад и палили из них.
Через Большую бухту протянули наплавной мост – почти такой же, как полтораста лет назад. Теперь можно было, купив билет, проехаться по мосту туда-сюда на старинной артиллерийской фуре.
По ночам, затмевая звезды, разгорались трескучие фейерверки. Обе эскадры, пользуясь случаем, уничтожали залежалые пиротехнические средства…
А у школьников был двойной праздник! Городское начальство потратило деньги на торжества и не смогло выплатить зарплату учителям. Те забастовали. “Долой пир во время чумы!” “Детей не могут учить голодные педагоги!” Дети с этим соглашались. И даже вместе с учителями ходили иногда на митинги. Но не часто. Больше болтались в парках с аттракционами, глазели на ряженых гренадеров или жарились на пляжах – поскольку над Полуостровом еще стояло жаркое перезрелое лето.
Обычно Оська и его друг Эдик Тюрин гуляли вместе. Но в тот день, в последний четверг сентября, Эдик уехал куда-то с отцом. Будто нарочно судьба так подстроила!
Оська искупался, повалялся на городском пляже у памятника Парусной Эскадре и пошел по Приморскому парку. Просто так. Смотрел на пеструю жизнь. И вдруг увидел белый клипер!
Трехмачтовый корабль с многоэтажными выпуклыми парусами нарисован был на голубом рекламном щите. А ниже – во-от такие желтые буквы: “Аттракцион! Большая Гонка чайных клиперов! Каждый может стать отважным капитаном, пересечь океаны и получить великолепный приз!”
Оказалось, что за тесно растущими кипарисами огорожена серебристой сеткой лужайка. На ней – сборный бассейн, разделенный на четыре дорожки. На пластиковых бортах бассейна лежали животами два десятка пацанов. Этот пестрый народ молотил по воздуху ногами и азартно вопил. Ветер задирал на спинах разноцветные юнмаринки. Летел этот ветер из квадратных черных раструбов. Они были похожи на старинные уличные репродукторы, только громадные. Неподалеку гудел и шипел резиновыми шлангами компрессор на колесах. Эти звуки смешивались с песенкой:
- Предыдущая
- 15/49
- Следующая