Оранжевый портрет с крапинками - Крапивин Владислав Петрович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/34
- Следующая
Ночь пришла звездная и холодная. Темная была ночь, хотя две маленькие луны быстро катились по черно-искристому своду. Фа-Дейк постоял у откинутой занавеси, посмотрел на эти светлые бегущие шарики, отыскал потом глазами знакомое созвездие Ориона, вздохнул и вернулся в теплоту шатра – в запахи земляного масла от светильников и старой меди от панцирей охраны. Лег на расшитые войлоки.
Шатер был Фа-Тамира. Маршал уступил его владетелю тарги, пока в королевском шатре лежит, дожидаясь погребения, великий Рах.
Десять ратников королевской стражи, не шевелясь и, кажется, не дыша, застыли вокруг широкого ложа. Фа-Дейк стеснялся их, но не решился приказать им выйти.
Он лег навзничь, вдавившись затылком в кожаный мешок, набитый шерстью. Тарга лежала в нагрудном кармане и плоской своей тяжестью напоминала о себе.
Фа-Дейк ужасно устал и ни о чем не думал связно…
Вошел Фа-Тамир, снял шлем, спросил:
– Я отошлю воинов, повелитель?
– Ага… – облегченно выдохнул Фа-Дейк.
Ратники неслышно вышли один за другим.
– Осмелюсь ли я просить владетеля тарги… – начал маршал.
Фа-Дейк устало сказал:
– Не надо, Фа-Тамир. Говори по-человечески.
– Хорошо… – Старый маршал сел в ногах у Фа-Дейка. – Ну что, Огонек? Как тебе сейчас?..
– Я не знаю, Фа-Тамир… Я не знаю: что делать дальше?
– А дальше ничего не надо, мальчик. Ты сделал самое главное: остановил войну.
– Но потом я тоже что-то должен делать!
Фа-Тамир покачал седой головой:
– Ничего. Завтра, после погребения Раха, мы объявим иттам и тауринам, что владетель тарги вернулся к себе, в свой далекий край.
Фа-Дейк помолчал. Затем спросил с облегчением, но и с обидой:
– Почему?
Фа-Тамир чуть улыбнулся:
– Ты хочешь найти одну причину? А их много…
– Ну, хоть одну… Скажи!
– Хорошо. Не обижайся, Фа-Дейк, но тебе иногда кажется, что нас нет и ты нас просто придумал…
– Ну и… Ну и какая разница? Вы же все равно есть!
– Конечно… Но вот еще причина: когда вы, сет… прости, Огонек… когда ты думаешь о наших заботах, ты думаешь о своей Земле. Я давно это понял.
– Ну и что? – неловко сказал Фа-Дейк.
– Нет, ничего. Иначе и быть не могло… Но ты еще многого не понял. Не знаешь даже, кто виноват в этих войнах: итты, таурины, лесные люди, жители южных скал? Вожди или простые люди?
– Это я как раз понял, – хмуро сказал Фа-Дейк. – Все хороши.
Раньше, когда жил он в королевском стане и в столице иттов, ему казалось, что итты – самые храбрые, самые честные, самые умные, а таурины виноваты во всем. Это они много лет назад начали войну и до сих пор не хотят признать справедливость иттов. И он радовался, когда случился пожар в крепости врага. И ликовал, когда, оказавшись в случайной схватке среди песков, увидел (правда, издалека), как воины иттов арканами свалили двух тауринских всадников…
А если бы в самом начале попал он не к иттам, а к тауринам?..
А маленький, похожий на Вовку Зайцева Хота разве в чем-то виноват?
Он учился у иттов скакать на коне, метать дротики и читать нацарапанные на тонких кожах старые карты пустынных земель. Но земли принадлежали не только иттам. И карты эти рисовали не итты, а древние художники – общие предки нынешних племен.
Среди песчаных равнин, среди холмов и дюн стояли высокие башни с колоколами, которые оставили нынешним людям неведомые, жившие в незапамятные времена народы – люди тех веков, когда на месте песков шумели кудрявые леса и плескались теплые озера… Ни итты, ни таурины, ни жители окраинных земель не трогали эти колокола даже тогда, когда не хватало меди для доспехов. На Марсе, несмотря ни на что, еще сохранялись давние обычаи: нельзя трогать колокола, нельзя убивать крылатых ящериц, нельзя не повиноваться тарге…
Был суров, сумрачен и дик этот пустынный фиолетово-красный мир, и все же он привязал к себе маленького Фа-Дейка.
Но через несколько месяцев Фаддейка затосковал по дому…
Сейчас Фа-Тамир словно угадал его мысли.
– Вы скоро затоскуете снова, – сказал он. – Вы все равно не сможете остаться.
– Когда затоскую, тогда и уйду, – неуверенно огрызнулся Фа-Дейк.
– Воля владетеля тарги бесспорна… Но лучше бы вам уйти сразу. Для всех людей лучше, Фа-Дейк…
Фа-Дейк опять почувствовал себя виноватым четвероклассником Сеткиным.
– Ну, хорошо, Фа-Тамир. Таргу я оставлю вам…
– Таргу вы возьмете с собой.
– Почему?!
– Фа-Дейк, мальчик мой, люди есть люди, они сильнее обычаев. Очень скоро те, кто поумнее, поймут, что войну остановила не тарга, а общая усталость… А те, кто злее и хитрее, подумают: как много власти может дать маленький кусочек меди! Появится множество подделок. Появятся и те, кто поклянутся, что подделка – настоящая тарга, а вас объявят самозванцем. Это будут люди вроде Уна-Тура и его волков, которые сегодня почти все ушли в пески. Их закон – сила и жестокость…
"Ты и сам не захотел спасти Хоту", – вдруг вспомнил Фа-Дейк.
И опять старый Фа-Тамир словно услышал его мысли.
– Думаете, маршал может все? – спросил он. – И маршалы, и сеты, и короли тоже бывают беспомощны. И вы быстро сделаетесь беспомощным, если останетесь здесь… А если уйдете, мы объявим, что вы унесли таргу и последний ваш закон был: покончить с враждой. Тогда не будет подделок тарги и никто не сможет заставить вас отменить свои слова.
– И получится, что я стал… каким-то священным духом, – невесело усмехнулся Фа-Дейк.
– Вы стане легендой и законом… Хотя бы на некоторое время. И люди отдохнут от вражды и, может быть… может быть, еще что-то смогут спасти…
– "Что-то" или планету? – тихо спросил Фа-Дейк. И представил опять: пески, пески и кое-где на скалистых буграх башни и арки с начищенными летучим песком колоколами.
Старый маршал молчал.
– Фа-Тамир, кто поставил в песках колокола?
Маршал не удивился вопросу. Но и ответа не дал.
– Ты же слышал, Огонек, что про зло никому не известно. Даже мудрый Лал не знает…
– Старые женщины, что готовят для воинов пищу, рассказывали, будто иногда колокола звонят сами собой…
– Это сказка. Про загадки песков много было сказок… Впрочем, кто знает, может быть, и звонят. Но, говорят, это бывает раз в сто лет, в самую холодную и черную ночь… Не знаю, мне слышать не приводилось.
– А как они звонят?
– Я же не слышал… Говорят, медленно, печально. Будто в память о ком-то.
– Похоже…
– Что похоже, Фа-Дейк?
– Видимо, на разных планетах одинаковый обычай – ставить башни с колоколами в память о ком-то… А может быть, это мы поставили их здесь?
– Мы? Итты?
– Да нет, Фа-Тамир, я не о том… Вы правы, маршал, надо ехать. Может быть, еще успею.
– Путь, конечно, тяжел, но не так уж далек. Вы успеете домой к рассвету.
– А вы проводите меня? Я один не найду дорогу.
– Тир знает дорогу…
Фа-Дейк быстро сел.
– Тир вернулся?
– Да, сет. Видимо, почуял, что вы здесь, и пришел в стан. Воины привязали его, он рядом…
Фа-Дейк прыгнул с постели и выскочил из шатра. Высокий конь мягко переступал на песке подковами. Он казался черным, но Фа-Дейк знал, что днем конь – огненно-оранжевый. Даже и сейчас от света крошечных бегущих лун по гриве проскакивали рыжие искорки.
Фа-Дейк протянул ладони, конь радостно фыркнул, потянулся к ним теплыми губами. Фа-Дейк обнял лошадиную морду, прижался к ней щекой.
– Пришел, мой хороший…
Тир постоял, замерев, потом осторожно освободил голову и тихонько заржал, радуясь встрече. Он не знал, что свидание будет коротким…
- Предыдущая
- 27/34
- Следующая
