Лужайки, где пляшут скворечники - Крапивин Владислав Петрович - Страница 50
- Предыдущая
- 50/58
- Следующая
– …И тогда ледяные иглы в сердце Кея стали таять одна за другой. Превращались в безобидные теплые капли. Сердцу сделалось больно, но это была спасительная боль. С нею в сердце оживала память. Он узнал Герду! Они обнялись. Прозрачные колонны и пирамиды рушились теперь вокруг счастливых мальчика и девочки, но ни одна ледяная глыба не задела Кея и Герду. Снежная королева увидела, что ее царство гибнет безвозвратно. Она кликнула еще уцелевших снежных коней и умчалась куда-то на другую планету. Здесь-то, на Земле, ей больше нечего было делать. Правда, напоследок она прокричала, что когда-нибудь еще отомстит этим непослушным упрямым детям, а заодно и многим другим людям, но Герда и Кей не слушали ее. Они взялись за руки и отравились домой. Дорога предстояла длинная, впереди их ожидало много трудностей, но детей они не пугали. Теперь они были вдвоем, и это – самое главное…
Старик замолчал и повозился на скрипучем стуле, давая понять, что сказке конец.
– А все-таки как они добрались домой? – полушепотом спросил тихий Валерчик.
– А вот этого я не знаю, – ворчливо отозвался Егорыч. Он устал и фантазировать больше не хотел. – Главное. что добрались. А как, придумывайте сами.
– А я знаю, – вдруг сказал Андрюшка-мастер. К нему заоборачивались. Он смутился, но все же объяснил:
– Им повстречался летчик Максим. Посадил их в свой самолет и отвез в ихний родной город…
И никто не заспорил. Видимо, все решили, что такой конец – самый подходящий.
А когда кончились новогодние каникулы, Нитка ушла от Артема. Вместе с Кеем.
2.
В тот день Артем вернулся из института рано, желтые лучи еще падали в окно – прямо на покрытый синей клеенкой стол. И там ярко светился вырванный из тетради лист.
«Тем, прости меня! Хотя здесь нечего прощать, никто не виноват. Мы разные. Ты врос душой в эти Пустыри, а я не могу. Я хочу нормальной жизни. И Кей. Ему надо нормально расти и учиться, у него жизнь впереди. Я не прошу тебя: уйдем вместе. Ты не уйдешь. А я больше не могу.
Бесшумная лавина пошла на Артема, накрыла его с головой. Какой-то нездешней прозрачной тьмой, глухотой, полной ненужностью жизни.
Он постоял, медленно втянул в себя воздух, зажмурился, рванулся. Стряхнул с себя глыбы этой глухой нежизни.
Как это «ты не уйдешь»? Он сию минуту! Немедленно, следом! Но… куда?
Артем повернул листок: нет ли чего-нибудь на обратной стороне? Ничего, только прилипшая кожурка луковицы.
Артем сел на кровать, вжался теменем в стену. И сидел так, сидел, сидел. И понимал, что это должно было случиться. Это или что-то такое же. Птичка грозил не зря. Он, Птичка-то, понимал: расплата не обойдет Студента. Судьба не забудет вину ефрейтора Темрюка.
«Господи» Ка-ку-ю ви-ну? Разве у меня был выбор?»
«А судьба казнит и без вины виноватых. Наверно, для баланса…»
«Да какая судьба! Просто я дурак! Затащил девчонку в берлогу! Разве ей этого хотелось?
Он догонит, найдет, вернет!.. Нет, не вернет, а уйдет следом! Вместе уйдут!
Артем оттолкнулся теменем от стены. Встал. Помотал головой и начал методично собирать вещи в обшарпанный чемодан. Белье, бритва, тетради с конспектами…
А куда идти? Где искать?
Сейчас он пойдет к тетке, переночует там. Составит за ночь план: список всех мест, всех знакомых, где могут быть Нитка и Кей. Он их найдет и скажет ласково, без обиды: «Ну, куда мы друг без друга? Мы же связаны одной ниткой. Одной Ниткой…»
За окнами уже синел вечер. Артем с чемоданом шагнул с порога в холод, захлопнул за собой дверь. Наверно, навсегда. Звезды вздрогнули. Серебряный месяц съежился и смущенно укрылся за черной заводской трубой. Артем со скрученным нетерпением в душе зашагал по тропе среди занесенных снегом репейников. Стреканули с тропы несколько зайцев.
Артем дошел до поворота, и там навстречу ему шагнули трое.
Артем тут же понял, кто они. Потому что двое были взрослые, а третий – Зонтик. Артем сразу узнал его.
Мужчины были в длинных старомодных пальто и меховых шапках, а Зонтик в короткой расстегнутой курточке и с непокрытыми длинными волосами.
– Артем Викторович, простите, – сказал один мужчина голосом старого курильщика. – Можно вас на полминуты? Тут такое дело…
– Какое еще дело! – Они что, намерены удержать его?
– Тем, ну пожалуйста, – вдруг попросил Зонтик. Голосом, похожим на голос Кея.
– Ну… что? – Артем обмяк.
Второй мужчина (с голосом и повадками молодого человека) начал осторожно:
– Мы всё понимаем. Но если вы уйдете сейчас…
– А я уйду!
– Да… но тогда здесь никогда не наступит весна.
– Почему? – глупо спросил Артем.
– Не знаем… Мы ведь тоже не всё знаем. Видимо, таковы законы Пространств.
– Мне-то что до них… теперь?
– Вам-то уже, возможно, ничего, – виновато откликнулся «курильщик». А им до вас – много чего, Пространствам-то. Вы здесь самый молодой из взрослых жителей, самый сильный. На вас замкнута надежда.
– Мне-то что…
– Тем, но без тебя не будет весны, – тихо и, кажется, со всхлипом вставил свои слова Зонтик. – И тогда… как же ребята? И Лелька, и все… А Нитку и Кея все равно до весны не найдешь.
– Почему?!
– Потому что надо, чтобы не перестал разрастаться Город…
Самый момент был, чтобы психануть для облегчения души. Чтобы скинуть всю эту чертовщину! Но «и Лелька, и все…»
«А разве я за них отвечаю?»
«А разве нет?»
Артем с отчаянием представил цепь грядущих одиноких вечеров.
«Нет!»
Но сказал угрюмо и неуверенно:
– А когда же весна?
– Возможно, скоро, – отозвался «молодой». – Возможно, совсем скоро, если попросить Егорыча заварить поплотнее на трубе заслонку. Чтобы не сочился холод.
«Вот и попросите? А я-то при чем?!»
Но вслух Артем ничего не ответил. Вместо отчаянного желания спешить, искать было теперь вязкое утомление.
А Зонтик сказал шелестящим шепотом:
– Тем… если ты уйдешь, дом станет пустой. Вдруг они вернутся, а тебя нет?
«Да! А вдруг они вернутся?»
Месяц выплыл, и у Зонтика в волосах заискрились застрявшие снежинки. Зонтик повернулся и стал уходить. Двое мужчин пошли за ним. Бесшумно так…
Артем постоял и пошел домой. Разжег в камине дрова. Бросил в пламя Ниткино письмо. Обессиленно сел у стола, лег щекой на клеенку. Оранжевый огонь плясал, трещал. Даже чуточку успокаивал. Конечно же, зашевелились в памяти стихи (то ли бунинские, то ли чьи-то еще):
Пить было нечего. Покупать собаку не было необходимости. Она пришла сама, умело открыв лапой все двери. Положила морду Артему на колени.
– Ты уже про все знаешь, Бом?
Тот виновато шевельнулся.
– Бедолаги мы с тобой, Бом…
Пес вздохнул. Он-то не был бедолагой, но выразил Тему полное сочувствие.
– А может, они и правда вернутся?
Бом неуверенно постучал хвостом. Видимо, он не исключал такой возможности, но большой уверенности не испытывал.
На дворе холодало, ледяное кружево быстро затягивало окна. Снаружи его серебрил месяц, а из комнаты золотил огонь. Узоры мельтешили, складывались в незнакомые рисунки. На миг возникло в окне лицо Снежной королевы – как в известном с детства мультфильме.
Артем еще малышом-дошкольником любил смотреть этот фильм. Вместе с мамой. Любопытно было и страшновато: не пробралась бы в комнату прямо с телевизора или через щель в форточке эта красивая, но ледяная тетка. Однажды Тем, будто шутя, спросил маму: не проберется ли? Мама засмеялась:
– Не проберется, если будешь хорошо себя вести.
А сейчас? Он вел себя хорошо? Или кругом виноват? Мама-то все равно простила бы. А Снежная королева не прощает – никого и никогда…
- Предыдущая
- 50/58
- Следующая
