Выбери любимый жанр

Крик петуха - Крапивин Владислав Петрович - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

2

– Здравствуй, – сказал он, и Люся засветилась:

– Здравствуй… Ух, какой ты взъерошенный.

Витька ответил без насмешки:

– Зато ты красивая за двоих.

Она была в отглаженной теннисной юбочке, в желтой блузке с белыми горошинами и белым галстучком. На длинных ногах новенькие желтые гольфы и белые сандалетки. И улыбалась – зубы крупные и круглые, как те же горошины на блузке.

– Будто в парк собралась. Обдерешься ведь…

– А сам-то! Руки-ноги тоже…

– Меня никакие колючки не берут.

– А меня, что ли, берут? Забыл, что я дочь лесничего?

Он сказал примирительно:

– Лесная фея… Ладно, пошли.

– Напрямик через лес?

– А другой дороги и нет.

– Ох уж!

– Я серьезно говорю… Прямо по меридиану.

– Значит, строго на север? Или на юг?

– Ох, да не по тому меридиану. Вот так… – Витька ладонью рубанул перед собой. – По гироскопу.

Люся вздохнула. Ничего, мол, я в этих делах все равно не понимаю…

Они перешли по пояс в траве поляну, пробрались через густой орешник опушки и оказались в полумраке под плотной широколиственной крышей. Здесь, в заповеднике, Витька до сих пор не знал всех названий деревьев. Лес был южный, среди могучих дубов и вязов стояли желтовато-серые, без коры, великаны с кружевными листьями. Их голые стволы оплетали мохнатыми канатами лианы с желтыми звездочками цветов. Чиркали по коленкам узорчатый густой папоротник и какие-то громадные ландыши. Воздух был как в прохладной гулкой аптеке – с валерьянкой и мятой. Кто-то шелестел и юрко шастал под ногами. Но змеи здесь не водились, шагать можно было без опаски.

Люся сказала вроде бы насмешливо, но со скрытой робостью:

– Все-то ты, Витенька, сочиняешь. Говоришь, всего пять километров идти… Я тут всю округу знаю, нет такого места. И папа говорит, что нету никакого Итта-дага.

Витька прошелся по лежащему стволу – заросшему и трухлявому. Оглянулся через плечо.

– Как же нет, если мы туда идем? Просто название я сам придумал. «Итта» – это… ну, по имени одного марсианского племени. А «даг» значит «горы», «предгорья»… Говорят, в древности сюда добирались кавказские племена. Может, от них там и развалины…

– Сюда? Кавказские?

Витька прыгнул со ствола, усмехнулся:

– Ерстка…

– Что?

– Слово такое… Означает: «Может, было, а может, нет…»

– Это по какому? По-реттербергски?

– Что? – развеселился он. – Вполне по-русски!.. А ты же говорила, что не веришь ни в какой Реттерберг.

– Но ты-то веришь… Ай!

– Предупреждал ведь, что обдерешься. Под ноги не глядишь…

– Пусти… – Люся легко перескочила мшистую, спрятанную в папоротнике корягу. – Просто я с тобой заболталась…

– Эн ганг найт цанг унд найт аогенданг, – назидательно сказал Витька на северном наречии Вест-Федерации. – Что означает…

– Да знаю! «На пути не мели языком, чтоб под глазом не быть с синяком»…

– Ух ты! – изумился Витька. – Откуда?

Она ответила с покровительственной ноткой, совсем как в прошлом году:

– Радость моя, зимой, когда ты грызешь науки в своем Ново-Томске, я, по-твоему, где? Здесь, в Яртышском интернате. А твои «эмигранты» где? Здесь же… От них и научилась.

– Но ведь… Их же, говорят, всех по домам разобрали, – неловко сказал Витька.

– Не всех… Да и учатся-то все равно они там, вместе… Уж будто бы ты не знал!

Витька неопределенно повел плечом.

Было дело, в прошлом августе он вывел своим путем из Южной Пищевой слободы семерых мальчишек и шестерых девчонок – маленьких арестантов какой-то подлой тюремной школы. Кир, хозяин «Проколотого колеса», сказал – надо. Отец тоже. Витька тогда еще понятия не имел ни о Якорном поле, ни о Башне, но как поступать в таких случаях, знал не хуже Пограничников… Скандал, правда, случился немалый, и Витька всерьез поверил, что дед надерет ему уши, как «в старые добрые времена»… Но в скором времени дело замяли, тем более что ребятам все равно деваться было некуда… Потом Витьке и в голову не приходило, что кто-то будет об этом случае говорить и напоминать.

Он пожал плечами: нашла, мол, о чем разговаривать. Люся поджала губы: сам начал, не я. Тут они вышли на конную тропу. Навстречу проскакали на лошадях без седел трое практикантов из учебного центра заповедника. Помахали руками.

Тропа вывела из леса в ложбину с луговой травой и шапками кустарника. Воздух трепетал от кузнечиков и птичьего пересвиста. Сразу обдало солнцем. Прошли шагов двести среди высокой сурепки и белых зонтичных соцветий. С заросшего склона бежал среди кустов ручей. Вернее, даже речка – шириной метра три. Вода была темная, но очень прозрачная, видны все камушки.

– Перескочишь? – без всякой задней мысли спросил Витька.

Люся покосилась и, насупившись, стала расстегивать сандалетки.

– Стой… – Витька присел, храбро ухватил ее за спину и под колени и, выгибаясь от тяжести, ступил в ручей.

– Ай… Сумасшедший!.. Утопишь ведь…

– Ага… – И хотя ноги сводило от холода (вода-то из горного родника), нарочно затоптался посреди речки, будто теряя равновесие. Ах, как здорово она завизжала и вцепилась в него… А на берегу опять сказала:

– Сумасшедший.

И он опять сказал:

– Ага…

Взяли влево, стали подниматься по склону, к зарослям. Люся наконец обратила внимание:

– Ты почему хромаешь?

– А… Укусила пчелка за пятку…

– В прошлом году ты был гораздо серьезнее…

– Ну и что? С возрастом все глупеют…

Началась чаща дубняка, склон стал круче. Ветки хватали за плечи. Под рубашку Витьке скатился твердый желудь.

– Тут тропинка, только ее не видно… Руку давай.

Она послушно дала руку, но вдруг спросила:

– Вить… А Дину ты тоже носил на руках?

– Кого? – искренне удивился он.

– Ну, Дину Ясвицкую… которую ты с теми ребятами привел.

– С чего ты взяла?

– Она говорила… Ты ее нес от платформы…

– Святые Хранители! Состав стоял полминуты, насыпь высокая, дождь, скользко, они продрогли. Я и один их парнишка хватали всех на руки без разбора, тащили вниз… Я даже не помню, как кого зовут!

Он говорил правду. Он помог этим ребятам и считал, что дело сделано. Потом он с ними почти не встречался. Потому что… потому что разные он и они, это было ясно сразу. Конечно, они хорошие люди, особенно старший (Антон, кажется), но… Витьке неловко было от их какой-то сдавленности, прижатости. Наверно, потом все у них наладилось. Теперь им хорошо, это главное. А для Витьки важны были не те, кого он вывел оттуда. Важен был тот, кто там остался.

«Цезареныш…»

Никогда Витька вслух так его не называл. Ого, скажи-ка такое! Но издалека-то, в мыслях, можно. И Витька заулыбался от наплыва радостной ласковости. И конечно, тут же толкнулось беспокойство: как он там?

А у Люси было свое на уме. И когда выбрались из дубняка к черной, горячей от солнца сланцевой осыпи, Люся отдышалась и спросила, будто слегка дурачилась:

– Вить, а ты раньше с девочками дружил по-настоящему?

Он уточнил серьезно:

– Кроме тебя?

– Ну…

Тогда он глянул краем глаза и сказал покаянно:

– Что скрывать, было. В давнем детстве…

– Правда?

– Ага… Ее звали Зинаида.

7
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело