Болтик - Крапивин Владислав Петрович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая

От огорчения Максим на полминуты забыл про Таню. Но быстро спохватился и встал с ней в хвост очереди.

Громадное колесо поворачивалось над ними, вознося в поднебесье кабинки со счастливцами – с теми, кто дождался своего часа. Максим запрокинул голову и с радостным замиранием следил за ними. Ведь скоро и он… И не замечал, что многие в это время следят за ним. И за Таней. Девчонки перешептывались. Мишка Стременко что-то с улыбочкой сказал Вере Ковальчук. Та громко ответила, что он глупый, как кочерыжка.

Таня выдернула из Максимкиных пальцев ладошку.

– Ты пока стой, ладно? Я в киоск сбегаю, где марки продают. Я про космос собираю.

– Только недолго, – попросил Максим. Вера Ковальчук вдруг сказала:

– Пойду я. Лучше на качелях покачаюсь. А здесь стоишь, стоишь…

– Забоялась, – сказал Тыликов.

– Ну и забоялась! Не все такие герои…

– Меньше народу – больше кислороду, -сообщил Стременко.

– Фиг тебе – меньше народу! Я Рыбкина поставлю на свое место. Иди, Максим. Это было прекрасно! Сразу на десять человек ближе!

– Рыбкина девочки любят. Он у нас обаятельный, – отомстил Стременко.

Максим промолчал: дурака словами не вылечишь.

– А что это за девчонка с тобой была? – вдруг спросил Тыликов. Он по-хорошему спросил, без насмешки, просто. И Максим так же просто ответил:

– Это моя знакомая, Таня… Представляешь, я сегодня на берегу в глине увяз, а она меня выволокла. Застрял, как в болоте – ни туда, ни сюда. Просто потеха. Если бы не она, весь бы перемазался.

– Я уж и смотрю, что глина, – сочувственно заметил Тыликов и колупнул на Максимкиных штанах подсохшую серую полоску.

– Чепуха, отчистится, – сказал Максим.

– А как у тебя с концертом? Нормально? – вдруг вполголоса спросил Тыликов.

У Максима прыгнуло сердце.

– Все… нормально… А ты видел?

– Не… Мамка за картошкой послала, потом в аптеку. Да я и не знал, в какое время покажут.

– А откуда знаешь, что концерт?

Тыликов усмехнулся и хотел что-то сказать. Но подошла Таня, и он промолчал.

– Ой, вот мы уже где! – обрадовалась Таня.

– Вставай, – сказал Максим и отодвинулся, надавив спиной на Тыликова. И тут возмутился Мишка Стременко:

– Смотрите на нее! "Ой, вот мы уже где!" А ты тут стояла?

– Мы же вместе, – сказал Максим.

– Это вы сзади вместе были, а сюда тебя Верка одного поставила!

– Как это одного, если мы вместе?

– Какие хитрые! – зашумели те, кто стоял позади. – Ковальчук одна была, а их двое!

– Эта вообще не из нашего класса!

– Если не из нашего, то не человек? – спросил Максим.

– Да ладно вам, – сказал Тыликов ребятам. – Пусть стоят.

– Ты не лезь, Тыля! Пускай очередь занимают и стоят!

– Ладно, Таня, пойдем на старое место, – гордо сказал Максим.

Старое место было за Владиком Поляковским. Но за ним теперь стояла длинная и вредная Зинка Ступина.

– Мы здесь стояли, – объявил Максим Зинке. – Владик, скажи.

– Ага, стояли, – послушно подтвердил маленький смирный Поляковский.

– Гуляй, – сказала Зинка. – Кто стоял, тот стоял, а если кто бегал, это не мое дело.

– Ну-ка пусти, – потребовал Максим и попытался отодвинуть Зинку локтем. Зинка была на голову выше Максима и сама его отодвинула довольно решительно.

– У, дерево, – растерянно сказал Максим. Не драться же со Ступиной! И смешно, и невыгодно: хоть и девчонка, а отлупит. Но отступать тоже было нельзя. – Кому говорят, пусти!

– Что за крик?

Голос был насмешливый и очень знакомый. Максим даже вздрогнул: сзади стоял Витька Транзистор!

Это был непохожий на себя Транзя: причесанный, в новеньких джинсах и белой рубашке. К рукаву его булавками была пришпилена широкая повязка с голубыми буквами "ПП". Максим сразу догадался, что это "Пост порядка" или "Патруль порядка", о котором недавно говорила в школе Римма Васильевна.

Но почему в этом патруле Транзя, от которого никому житья нет? А может быть, он срочно перевоспитался? Что-то непохоже. Вид, конечно, приглаженный, но глаза все равно вредные.

За Транзей стояли двое незнакомых мальчишек – класса из пятого или шестого.

– Что за крик? Почему нет порядка? – повторил Транзя с язвительной улыбочкой. – Это Рыбкин нарушает? Ай-яй, какой невоспитанный…

– Я здесь стоял! – сказал Максим.

– Он стоял, – подтвердил Владик Поляковский и заработал от Зинки Ступиной незаметный шлепок по затылку.

– Он сам не знает, где стоял, – заявил Мишка Стременко. (Ну что Максим ему сделал плохого?) – То тут, то там лезет. А она совсем не стояла.– Мишка ткнул пальцем в Таню.

– Сам ты не стоял! – сказал Тыликов.

– Стояли они! Мы видели! – зашумели девчонки, которые были впереди.

– Это что здесь происходит? – прозвучал взрослый голос, и все на миг замолчали: увидели Розу Михайловну – учительницу из третьего "Б". Роза Михаиловна была пожилая, с черной прической, похожей на кавказскую папаху, и строгая. – Почему такой беспорядок? Это опять Тыликоов верховодит?

Тыликов сказал:

– Как что – сразу я.

– Это Рыбкин, – с улыбочкой объяснил Транзя. – Это воспитанный тихий Рыбкин лезет без очереди, да еще не один, а с подружкой.

– Мы стояли! – крикнул Максим.

– Тихо, тихо, – сказала Роза Михаиловна. – Все должны стоять на своих местах. Никто не должен нарушать дисциплину.

И она удалилась, уверенная, что навела порядок и рассудила спор.

– Ясно, моя Рыбочка? – спросил Транзя. – В очередь! Занимать надо, моя хорошая. Во-о-он там! Топай-топай-топай… – И он показал в хвост очереди, где только что пристроился в полном составе еще один класс.

– Ну их, пойдем куда-нибудь, – шепотом сказала Таня.

Максиму все еще хотелось покататься на колесе.

Но стоять здесь после всего, что случилось, было тошно.

– Пойдем в тир. Я пятьдесят копеек могу истратить вместо обеда.

И они пошли рядом, не оглядываясь. Все замолчали. Потом Тыликов окликнул :

– Макс, иди на мое место! А она – на Веркино!

– Спасибо. Мы в тир, – сказал Максим.

Где тир, они точно не знали и слегка заплутали в аллеях. Оба молчали. Максиму было неловко за ребят. И за себя: не смог добиться справедливости. Чтобы заглушить неловкость, он досадливо сказал:

– Этот Транзя такая шпана. Все знают. А туда же, в патруль…

– Противный, – согласилась Таня.

Заросшая дорожка снова привела их на край площадки с аттракционами.

И тут, словно его звали, опять появился Транзистор! Выскочил из кустов. Теперь он был один. Увидал Максима с Таней и злорадно заухмылялся:

– Что, не пришлось покататься, Рыбочка? Видишь, как нехорошо лезть без очереди.

– Знаешь, что у него на повязке? – громко спросил Максим у Тани. – "ПП" – подлая прилипала.

Он был уверен, что вблизи от учителей и вожатой Транзя не посмеет его тронуть. Но тот вдруг прыгнул и толкнул Максима в кусты. А сам – следом. Теперь кругом были только ветки. Транзя ловко выкрутил Максиму руку.

– Пусти!

– Говори: "Витенька, прости, я больше никогда не буду".

Максим увидел круглые Танины глаза и понял, что потеряет сознание, а говорить такие слова не будет.

Но боль была нестерпимая. Транзя надавил еще сильнее, и Максим упал коленками в траву.

– Отпусти, гадина, – сказал он сквозь слезы. И вскрикнул, ткнувшись лбом в корень куста. Разжал пальцы и выпустил болтик.

Уголком глаза он видел, как Таня бросилась с поднятыми кулаками и тут же отлетела – спиной в гущу веток: это Транзя двинул плечом. Потом он отпустил Максима и поднял его за шиворот. Болтик лежал в траве. Максим сразу нагнулся, но Транзя наступил на болтик и отпихнул Максима. Он подобрал болтик сам.

– Отдавай! – сказал Максим.

– Ах какой нехороший! С железками ходишь. Чтобы драться, да?

– Хулиган паршивый, отдай сейчас же! – бесстрашно сказала Таня.

Но Транзя хихикнул, вышел из кустов и с открытого места показал им дулю – с болтиком вместо большого пальца. Таня потемневшими глазами глянула на Максима.

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая