Белый шарик Матроса Вильсона - Крапивин Владислав Петрович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая

– Ты уж извини, дружок, но мы немножко… так сказать, покопались в твоих мыслях, когда ты спал. Не обижайся, это в твоих же интересах. Нам важно было знать, какими понятиями ты живешь, когда уходишь туда.

– Ну и пожалуйста! Я ничего и не скрываю!

– Тем лучше… И вот посуди: может ли быть хорошо всем даже там, у Стасика? Если его ловит Чича, хорошо Чиче, а Стасику наоборот. А если…

– Подумаешь! Мы этому Чиче недавно так навтыкали, что…

– Ясно, ясно… Вот я и говорю: всем ли было тогда приятно?.. Или другой пример. Вы там со Стасиком очень любите пельмени. А хорошо ли теленку, которого пустили на фарш?

– Но ведь… – начал Яшка.

– Что? – спросил Красный шар с грустной подковыркой.

– А то! Нигде ведь еще Всеобщей Гармонии нет! И Вильсон не виноват, что так получается на свете! А когда он вырастет, он будет стараться, чтобы никто никого не убивал и не обижал!

– И у него ничего не получится, – сказал Большой Белый шар. – Да… Конечно, он не виноват, что так все устроено. И когда он вырастет, он поймет, что каждый должен заниматься своими делами: он – человеческими, а звезды – звездными… Возьмем один пример. Я знаю: в микромире, где обитает Стасик, есть свой микромир, еще более крошечный. Невидимые даже глазу Стасика живые существа. Бактерии и так далее. И вдруг среди них обнаружились бы мыслящие, развитые… Или еще мельче! Нашлись бы разумные жители на частицах атомов, летающих вокруг ядра! Стал бы твой Стасик с ними вступать в контакт? С такой… извини уж, неизмеримой мелочью…

– Конечно стал бы, – убежденно сказал Яшка. – Если бы это… существо… если бы ему было плохо и оно бы позвало на помощь.

– Но это бессмысленно! – воскликнул Красный шар.

А Темно-красный шарик неожиданно проговорил:

– Однако почему же? Возможно, в этом есть своя логика.

– Но это не логика звездных шаров! – раздраженно отозвался Большой Белый шар. – Согласитесь, что с такой логикой мы придем… сам черт не знает куда! Надо помнить, в конце концов, что у нас есть своя, звездная цель!.. Белый шарик, мальчик мой! Ведь ты родился звездой! Нельзя изменять предначертанию судьбы, это большой грех…

Яшка тихо, почти со слезами сказал:

– А если я брошу Стасика, значит, я ему изменю… Я и так уже изменил одному…

Большой Белый шар сочувственно кивнул:

– Я знаю, ты имеешь в виду мальчика Ежики… Но ему сейчас хорошо, и он с благодарностью вспоминает о тебе.

– Мне-то от этого не легче…

– Но пока вообще ничего не было! – хохотнул Красный шар. – Вся эта история еще далеко впереди по вектору Времени!

– Было – не было… – по-взрослому вздохнул Яшка. – Все равно это неизбежно, раз я здесь… Раз я – шарик. Ведь я стал звездой, потому что бросил Ежики…

– Но ты же стал звездой! – наперебой заговорили Желтые тетушки (оставаясь, впрочем, прямыми и строгими). – Значит, никакой измены не было! Пора бы знать, что звезды не зажигаются с помощью нечестных поступков. Это общий закон Великого Кристалла! Ты просто выполнял свое предназначение!

– А что, разве обязательно кого-то бросать, чтобы выполнить… это… предназначение? Тогда Ежики, сейчас Вильсона…

Большой Белый шар сунул очки в жилетный карман. Подошел, сел рядом на диван, не боясь, что Яшка испачкает пятками его светлые брюки. Взял Белого шарика за плечи.

– Послушай, малыш… Что поделаешь, раз так устроен мир. Приходится и расставаться иногда… с кем-нибудь или с чем-нибудь… ради главной цели. У тебя звездная судьба, а у Стасика своя – маленькая, земная… Ну, нет, нет, не маленькая, не обижайся. Но… другая…

У Яшки защекотало в горле. Потому что он уже понимал: Большой Белый шар прав. И все же Яшка возразил:

– Я ведь тоже родился на Земле.

– На Земле родился кристаллик. А ты, Белый шарик, вспыхнул в пространстве. Вспыхнул не только кристаллик, но и тот кусочек материи, с которым он столкнулся. Может быть, у того кусочка тоже были свои планы, цели, память…

– Это была просто песчинка. Неживая. Иначе бы я помнил…

– Может быть, еще вспомнишь. А кроме того, и кристаллик… он вырос хотя и на Земле, но из крошечного звездного зернышка. Мадам Валентина фан Зеехафен вырастила тебя… его то есть… из так называемой звездной жемчужины – такие прилетают иногда на Землю, как мельчайшие метеориты…

– Откуда вы знаете?

– Пришлось узнать. Ради тебя… И еще ради тебя я хочу сделать одну вещь. Показать тебе окно в будущее. По правде говоря, это нарушение правил, но приходится, ты ведь не обычный шарик… Чтобы спасти тебя, я покажу, от какой жизни ты хочешь отказаться. Ты думаешь, манипуляции с индексами и минутные радости Резонанса – это все в звездной жизни? А радость познания! А великое счастье строительства новых структур! А музыка пространств, которую слышат большие звездные шары! А тайны межпространственного вакуума, где, возможно, рождается новый, неведомый нам мир!.. Все это шарики узнают после Возрастания. Но пока – хотя бы взгляни! – Большой Белый шар шагнул к окну и толчком распахнул створки.

Летний день за окнами исчез. Раскинулось темно-синее пространство, и в нем загорелись вдруг сотни многоцветных радуг, переплелись, отразились в гранях невидимых черных зеркал. И все эти радуги зазвучали – словно вздохнула и отозвалась мелодией Вселенная.

Это была мелодия, похожая на ту, что пришла к Яшке в комнате Полины Платоновны. Только бесконечно более глубокая, полностью берущая в плен. И в душе от нее – небывалая радость и обмирание…

– Это Всеобщая Гармония? – прошептал Яшка.

– Нет, что ты…

Да, не было полной гармонии, не было радости Всеобщего Резонанса. Потому что среди черных зеркал открылись щели, из них дохнуло страхом неведомого, это же неведомое зазвучало в музыке. Но страх не унижал, не заставлял спрятаться, а звал в свою глубину: в провалах межпространственного вакуума была жуткая, но притягательная тайна. Из этих провалов метнулись, выросли веерные лучи, превратились в ломкое переплетение разноцветных бесконечных плоскостей, зазвенели неслышно и оглушительно, и в звоне их отозвалась вся неохватность многомерных пространств. В этом переплетении, в этой звонкой мелодии был какой-то скрытый смысл. Еще чуть-чуть, и Яшка уловил бы его. И одним движением пальца, одним импульсом перестроил бы звучащий, тревожный и зовущий к себе мир. Сделал бы его еще лучше! Он чувствовал в себе такую силу!..

– Хватит! – громко сказал за спиной Красный шар. И в окне опять возник обычный день с пыльным солнцем и воробьями в тополиных ветках.

Яшка обернулся – оскорбленно, яростно! Почему у него отняли такое!

– Больше пока нельзя, – объяснил Большой Белый шар. – Я и так переборщил. Ты уже начал проникать. А это запрещено до Возрастания. Потерпи…

Яшка опять сел на диван. И молчал. Оглушенный, тоскующий по только что открывшейся Вселенной.

Большой Белый шар снова присел рядом:

– Ты видел, сколько радостей и загадок тебя ждет. Разве можно от этого отказаться?

Нет, не в силах был Белый шарик отказаться от этого… А от Вильсона?

Большой Белый шар заговорил опять:

– Сколько всего у тебя впереди. А Стасик… Ты станешь большой звездой и просто забудешь про него.

– Нет… – Яшка мотнул кудлатой головой. – Не хочу.

– Ну, не хочешь – не забывай, твое дело. – Большой Белый шар понимал, что одержал победу в главном.

Одна из Желтых тетушек ласково предложила:

– Когда ты станешь большим, сможешь завести детей, шарики-планеты. И если захочешь, разведешь на них сколько угодно мальчиков. И дружи с ними сколько вздумается, энергии почти не понадобится, потому что они будут под боком.

Яшка посмотрел на нее мокрыми злыми глазами:

– Скажете тоже… Все равно ни один из них не будет Вильсон…

– В конце концов, это невыносимо! Дался он тебе… – не выдержала другая тетушка.

– Не надо, – строго сказал Большой Белый шар. – Мы и так обо всем договорились. Не правда ли, малыш?

– Да… – прошептал Яшка. Он понимал мысли Большого Белого шара: тот знал, что Белый шарик после Возрастания неизбежно забудет своего друга Вильсона. И сам Яшка это знал.

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая