Колхоз - Козлов Владимир Владимирович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/2
Вася встает, вытирает разбитый нос занавеской, выключает магнитофон.
– Все, пиздец дискотеке. Раз не хотели по-нормальному, то пошли вы все в жопу. А тебе вообще пиздец. Готовься.
– Э, это ты мне? – я смотрю на него, как на малого, который залупается на взрослых пацанов.
– Да, тебе.
Я хочу дать ему еще, но Андрюха меня оттаскивает. Всей толпой выходим из клуба.
– Ну что, пошлите к нам, раз так. Мамаша уже, наверное, спать легла, – говорит Анжела. – Зря ты его, конечно. Он теперь будет мстить.
– Пошли, конечно, – говорю я. Проблевавшись, я заодно и протрезвел, и теперь надо догнаться.
На кухне выпиваем еще бутылку «сивухи», потом я начинаю «крутить» Светку. Мы лежим у нее на кровати, я трогаю ее сиськи, которые вывались из бюстгальтера, но больше она ничего не разрешает делать.
В комнату без стука входит Анжела.
– Выйди, там пришли, хотят с тобой поговорить.
Я надеваю рубашку, выхожу на крыльцо. Меня ждут Вася и еще несколько мужиков.
– Привет, – говорит Вася. Трезвый я бы обоссался со страху, а пьяному все до жопы. И я говорю:
– Привет, если не шутишь.
– Я тебе, бля, счас пошучу, сука.
И начинают меня пиздить. Я даже не отмахиваюсь, только прикрываю лицо и голову, но они молотят по яйцам и по ребрам.
– Бля, перестаньте, пидарасы, скоты вонючие, суки, уроды, сволочи, гады, уй блядь, хуесосы поганые, еб ваш… уй, блядь.
– Ладно, хватит на первый раз.
И уходят.
Я встаю, отряхиваюсь, возвращаюсь в дом. На кухне за столом сидит Андрюха.
– Что, отпиздили?
– Ну.
– Зря ты лез, конечно. Да ладно. Давай лучше выпьем.
Он разливает самогонку по стаканам.
– Все эти хуесосы – продукт системы. Ты это понимаешь?
– Понимаю.
– Ну, так вот. Их создал совок, он их сделал, можно сказать. Они его прямой продукт.
– Ты хочешь сказать, что если бы не было совка, то таких уродов не было бы?
– Были бы все равно. Но меньше.
– Но все равно были бы?
– Конечно. Так заложено в природе. Давай еще выпьем.
– А где ты возьмешь?
– Анжела, иди сюда! – кричит Андрюха.
– Ты что, с ума сошел? Что ты орешь – ночь ведь? – она недовольно смотрит на него.
– Давай еще бухнем, у вас же есть.
– Не, вы че? Нам рано вста-а-а-вать, нет, нет, это нет. И вааще – вам пора уходить.
– Ну, тогда дай нам бутылку.
– А деньги? Мы и так с вас ничего не брали, а выпили столько.
– Ну, нет сейчас денег. Кончились. Принесу завтра.
– Ладно.
– И, это самое, еще хлеба там и сала.
– А губа не залупится?
– Нет, не бойся.
Она приносит бутылку сивухи, полбуханки хлеба и сало. Мы берем все это и выходим, не прощаясь и не сказав спасибо.
Садимся на скамейку возле чьего-то дома. Светает. Над рекой – туман, и трава мокрая. Пьем по очереди из горла: стаканов нет.
– Все говно, – говорит Андрей. – Союз говно, коммунизм говно, Перестройка говно, Горбачев хуесос.
– Да, – говорю я.
– Ну вот, видишь, и ты согласен, что все говно.
– Согласен.
– Давай тогда свалим на хер в Америку.
– Давай.
– Ну, за то, чтобы свалить в Америку, – он делает большой глоток из бутылки и передает ее мне. Я допиваю.
Смотрю на часы. Пять утра.
– Два часа до подъема. На работу пойдем?
– Какая еще работа? Спать ляжем.
– Хорошая идея.
Андрюха бросает бутылку через забор кому-то во двор. Слышно, как она разбивается. Мы хохочем, потом поднимаемся и, обнявшись, идем к бараку.
– Этот поезд в огне, и нам не на что больше жать, – запевает Андрюха. Я подключаюсь:
– Этот поезд в огне, и нам некуда больше бежать.
Во дворе какого-то дома стоит какой-то мужик в длинных семейных трусах, курит и недовольно смотрит на нас:
– Хули вы спать людям мешаете?
– Пошел ты на хуй, урод, – кричит Андрюха. – Ну-ка иди сюда!
Мужик бурчит что-то себе под нос и уходит в дом.
#
- Предыдущая
- 2/2