Тайный любовник - Гэфни Патриция - Страница 27
- Предыдущая
- 27/86
- Следующая
Джек ухмыльнулся.
– Обращался, утром. Днем она уже стала для меня просто Сидони. Сидони, – произнес он с придыханием и повалился на кровать. – Знаешь, отчего она прихрамывает?
– А она прихрамывает? Не обратил внимания.
– Как же ты не заметил? Да, она хромает, но не так ужасно, как ей кажется. Это папаша постарался, покалечил ее в детстве, когда бил. Викарий забрал ее от него и устроил в доме лорда Мортона, тогда он звался Д'Обрэ. Так что теперь она вольная и храбрая, как разбойница.
– Вижу, она тебе по душе.
– О, Кон, еще как. Она умница, у нее доброе сердце, и мне нравится, как она смотрит на меня из-под своих длинных черных ресниц, улыбаясь, словно идет рядом с настоящим джентльменом. А с каким достоинством держится!
– Кто-нибудь еще ухаживает за ней?
– Гм! – нахмурился Джек, – Ухаживает. Парень по имени Уильям Холиок. Линтонский управляющий. – Он сел на кровать и с ожесточением потер костлявые колени. – Но он стар, ему лет сорок, а ей нет двадцати. Я не принимаю его в расчет.
– А она принимает?
Джек простодушно посмотрел на Коннора.
– Она очень хорошо относится к нему, понимаешь, поскольку он добр к ней. Я думаю, для нее это скорее дружба и признательность. А для него…
– Он ее любит. Джек пожал плечами.
– Не могу сказать наверняка, не знаю. Я его не видел и не имею такого намерения. Я его, – с нажимом повторил он, – не принимаю в расчет. – Он медленно поднялся, как бы в шутку преувеличенно тяжело вздохнув, но Коннор знал, что так он маскирует действительно плохое самочувствие. – Что ты там кропаешь? Очередное письмо Радамантскому обществу?
– Да вот, доклад закончил.
– Не может быть! Так скоро? – Он насмешливо взглянул на Коннора, и тот отвернулся к столу. – Значит, в самом деле закончил? А не слишком ли ты поторопился, Кон?
– Поторопился?
– Да, по той причине, что она дала тебе отставку. – Коннор сердито посмотрел на него, и Джек шутливо поднял руки вверх. – Нет-нет, я не хочу сказать, что ты мало поработал под землей, мало фактов собрал, или что сомневаюсь в твоих способностях, – она и ее рудник у меня в печенках сидят. Я хочу сказать…
– Знаю я, что ты хочешь сказать. Ответ будет – нет. Я работал добросовестно.
– Ну, конечно, ты такими вещами не занимаешься. Это я способен на такое, но ты – никогда. Извини.
Коннор потер лицо и устало пробормотал:
– Ладно, Джек. Забудь об этом.
Но позже, когда Джек улегся спать, он перечитал доклад и добавил постскриптум. Владелица рудника, написал он, в ближайшем будущем намерена установить новые вентиляторы, и если это произойдет, его выводы относительно высокой температуры и качества воздуха в штольнях следует считать в значительной степени устаревшими. Оплата труда низкая – но не в сравнении с соседними рудниками. Вынужденных остановок работ за последнее время отмечено не было. И хотя закон допускает брать мальчиков на подземные работы с десяти лет, на руднике «Калиновый» еще ни одному подростку не разрешалось спускаться в забой, пока ему не исполнилось четырнадцать лет, и то в качестве помощника на более легких работах.
Он долго сидел, слушая шипение масляной лампы, приглушенный храп Джека за тонкой стеной. Часы на фасаде церкви пробили одиннадцать – удары громко и отчетливо прозвучали в ночной тишине. Когда замерло эхо последнего удара, он принял решение.
«Настоящий доклад является предварительным, – приписал он в конце и подчеркнул фразу. – Для подготовки более точного, полного и абсолютно беспристрастного отчета подателю сего требуется больше времени. Для составления законопроекта о рудниках, который мистер Шейверс планирует подать в конце месяца, надеюсь, вполне достаточно предыдущих двух отчетов о рудниках в Корнуолле. В любом случае настоящее обследование рудника „Калиновый“ не должно считаться исчерпывающим, пока не будет выслан дополнительный доклад, на что понадобится, – он задумался, постукивая ручкой по губам, – приблизительно две недели».
На следующее утро прежде, чем спуститься в забой, Коннор поискал глазами Софи, но ее нигде не было видно. Иногда с утра ее можно было найти во дворе переговаривающейся с «рудничными девушками» или за проверкой промытой руды, которую добыли накануне. Но не сегодня.
В обеденный перерыв он поднялся на поверхность под тем предлогом, что нужно сменить рубаху, порванную о сучковатое бревно крепи. Он и сам не мог сказать, почему страшился увидеть ее; возможно, чтобы показать, что она ничуть его не волнует… хотя он очень переживал из-за ее «предательства», ее внезапного охлаждения. Но он не смог найти ее, а когда поинтересовался в кузнице, пришла ли она сегодня на рудник, ему ответили, что не знают.
Под землей тоже никто ничего не знал. Когда кончилась смена, Коннор долго слонялся по рудничному двору, болтал с людьми из новой смены, то и дело поглядывая на дверь конторы. Он уже было собрался уходить, не видя больше причин оставаться во дворе, как дверь отворилась. Вышел горный мастер, и Коннор, пройдя мимо него деловой походкой, как бы между прочим спросил:
– Мистер Эндрюсон! Я не видел сегодня мисс Дин. А мы с Трэнтером Фоксом хотели бы поговорить с ней о нашей зарплате, – выдумывал он на ходу. – Мы спросили Дженкса, и он сказал, что только она…
– Ее сегодня не будет. Она дома, заболела.
– Заболела?
– Ну, не заболела, скорее ушиблась. Попала вчера в неприятную историю. Доктор говорит, что не знает, когда она вернется на работу. – Эндрюсон направился дальше. – Если есть вопросы по поводу оплаты, поговори с Диконом Пинни, он…
Коннор преградил Эндрюсону путь.
– Она сильно пострадала? Что все-таки случилось?
Мастер с любопытством посмотрел на него.
– Упала с коляски, когда поехала куда-то после обедни. Я слышал, она не может ходить. Разыщи мистера Пинни, он все разъяснит, если чего не ясно насчет зарплаты. – Эндрюсон снова сунул в рот трубку, кивнул Коннору и пошел по своим делам.
Стоун-хауз находился примерно в миле от рудника, к северу от Уикерли по тэвистокской дороге. Однажды Коннор уже проходил мимо заросшего травой поворота к особняку, когда направлялся в Тэвисток, но не отважился войти в старинную арку ворот, сложенную из кусков гранита, в которой давно не было самих ворот. Сейчас он быстро прошел к дому, удивляясь тому, как заросли травой обочины и сама усыпанная гравием подъездная дорожка, которая почти упиралась в дом и лишь в непосредственной близости от него круто сворачивала направо и скрывалась за домом среди густых ив. Ближний, восточный, торец дома был утыкан множеством печных труб. и до самой крыши зарос плющом. Затем дорожка сворачивала еще раз, и взору открывался более скромный фасад, выдававший изначальное предназначение дома служить обиталищем сельского помещика. Для Коннора это было неожиданностью.
Тонкие плитки шифера, покрывавшие остроконечную крышу, были стары и осыпались по краям, словно их обгрызло какое-то чудовище. Входом служило небольшое крылечко, имевшее гостеприимный вид, хотя оно было несравнимо скромнее величественных парадных дверей с противоположной стороны. Розы карабкались под самую крышу дома, сложенного из дартмурского камня, который от времени и непогоды из белого стал медово-желтым. Изящные строгие окна составляли странный контраст облику дома, непритязательного, массивного, с тяжелыми карнизами. Коннор полагал, что ее жилище будет современнее, может, что-нибудь вроде особняка ее дяди на Главной улице Уикерли, выстроенного в тюдоровском стиле. А этот старый дом… единственное слово, которое ему подходило, – уютный… не вполне вязался со сложившимся у него образом Софи Дин, владелицы рудника, деловой женщины и отъявленной модницы.
Парадная дверь была распахнута настежь. Он постучал и, когда никто не появился, постучал еще раз, громче. В другом конце узкого холла виднелись стертые за долгие годы ступени деревянной лестницы, которая, плавно сужаясь, вела на второй этаж. Он сделал несколько несмелых шагов по холлу. Справа находилась большая гостиная для приемов, слева – поменьше и поскромнее, но гораздо уютнее, которой, как было очевидно, пользовались постоянно; в глаза бросились почерневшие камни камина, старая удобная мебель, потертый ковер на полу. Полутемный коридор слева от лестницы вел в глубь дома; в нем виднелись светлые прямоугольники выходящих в него дверей. «Есть кто-нибудь дома?» – крикнул он, но ответа не получил. Однако откуда-то доносился запах готовящейся еды, который мешался с ароматом роз от букета на столике в холле.
- Предыдущая
- 27/86
- Следующая
