Зверь из бездны - Корепанов Алексей Яковлевич - Страница 57
- Предыдущая
- 57/87
- Следующая
«Когда не надо – все меняется, а когда надо – не дождешься?» – с досадой подумал он и, вздохнув, головой вперед полез в темную дыру.
Практики в таком способе передвижения у него не было давно, со времен операции на Пеликане, когда пришлось поползать в подземных коммуникациях, – поэтому он быстро выбился из сил. Он вытер взмокший лоб и опустил голову на руки. В живот впивались каменные выступы. Представив себя со стороны – крохотное существо, пробирающееся в толще скалы, – он передернул плечами. Клаустрофобией он никогда не страдал, но сейчас чувствовал себя по меньшей мере неуютно. Хотелось простора, хотелось много неба – пусть даже серого, пусть даже чужого, но неба, и чтобы дул ветер, и чтобы шелестели листья, и чтобы воздух был прозрачен и свеж…
Немного отдохнув, он решительно пополз дальше, стараясь как можно быстрее выбраться на желанный простор. Проход постепенно понижался и, кажется, стал немного шире. К лицу прикоснулась воздушная струя, и Грег с еще большим упорством заработал руками и ногами.
По всем его прикидкам, он давно уже должен был пересечь всю скалу – она была довольно высокой, но узкой, – но, видимо, теперь он полз в чреве вовсе не той скалы, на которую карабкался, спасаясь от не внушающего доверия синего киселя.
Спуск становился все круче, и Грег начал продвигаться вперед более осторожно; его совсем не радовала перспектива свалиться в пропасть. В очередной раз вытянув перед собой руку, он не обнаружил твердой поверхности: рука повисла в пустоте. Кажется, это было как раз то, чего он опасался…
Он замер, безуспешно вглядываясь в темноту и размышляя, что предпринять дальше. Лезть в пустоту головой вперед было бы не самым удачным решением, а размеры лаза не давали ему возможности развернуться. Возвращаться тоже не хотелось – та пещера с каменной усыпальницей могла до сих пор так и оставаться пещерой. Но не лежать же здесь, у выхода, до самого второго пришествия Господа!
Он пошарил руками вокруг, надеясь отыскать какой-нибудь камешек; бросив его вниз, можно было бы определить, как далеко находится дно провала. И есть ли провал. Но никаких камешков он не обнаружил, и в карманах тоже ровным счетом ничего не завалялось. Хоть снимай ботинок и роняй в темноту…
«Стареешь ты, Лео, – укоризненно сказал он себе. – Стареешь и тупеешь, и не можешь справиться с элементарной задачкой для грудных детей. А решение-то очень простое…»
Он нашарил руками край лаза, высунул голову в пустоту и плюнул вниз. Застыл, вслушиваясь. Сочный звук «приземлившегося» плевка раздался очень быстро. Внизу была твердая – скорее всего, каменная – поверхность, и находилась она совсем недалеко, метрах в трех-четырех от лаза. Рассудив, что плевок мог попасть на какой-нибудь узкий внступ над бездной, он плюнул еще раз, вытолкнув губами слюну подальше от себя. Эффект был тот же, а это значило, что под ним, как минимум, находится площадка, вполне достаточная дпя того, чтобы на ней мог поместиться человек. Конечно, падение вслепую на камни было занятием не самым приятным, но других вариантов он придумать не мог.
По пояс выбравшись из лаза, Грег согнул туловище, нащупывая пальцами отвесный каменный монолит, и, чтобы не свалиться вниз, уперся расставленными ногами в стенки прохода. Осторожно передвигая ноги, он сползал все ниже, сокращая траекторию предстоящего падения. Затем, внутренне собравшись и задержав дыхание, резко оттолкнулся руками от стены и полетел вниз, описывая ногами дугу и переворачиваясь в воздухе. Он рассчитал примерную продолжительность прыжка и готовился к столкновению с твердой поверхностью, но приземлился чуть раньше, чем ожидал. Его ощутимо ударило в подошвы, в правом колене что-то хрустнуло, и он упал, почувствовав под ладонями гладкое и холодное. Колено болело, но он успокоил себя тем, что прыжок мог получиться и не таким удачным. Например, с переломом. Или с переломами.
«А кости у тебя все-таки есть, приятель, – подумал он. – Это именно плоть твоя находится здесь, в Преддверии, а не что-то эфемерное. Весь ты находишься здесь, всей своей полной собственной персоной».
Потерев колено, Грег сел и начал исследовать ладонями окружающее. Отсутствие света очень мешало, но с этим приходилось мириться. Изучив все вокруг на расстоянии протянутой руки, он передвинулся чуть в сторону и вновь начал шарить ладонями по полу. В темноте и тишине слышалось только его собственное дыхание. Неожиданно рука наткнулась на какую-то преграду. Грег начал осторожно ощупывать ее и почувствовал под пальцами что-то мягкое, бархатистое и, кажется, совершенно безобидное. Он придвинулся к неизвестному предмету, намереваясь заняться детальным его обследованием, – и в этот момент над головой раздался какой-то шум, похожий на шелест листвы под сильным ветром. Грег стремительно поднял руки, прикрывая голову, и сделал это как раз вовремя, потому что в следующее мгновение на него обрушилось что-то тяжелое. «Вернее, кто-то тяжелый», – успел отметить он, падая на спину от сильного толчка нападавшего. Его схватили за горло, но он не запаниковал – разные случались ситуации в его полицейском житье-бытье! – и сдавил руками невидимого противника, прижимая его к себе. Он ощутил под пальцами что-то мягкое, гладкое, похожее на пух. Противник дергался, стараясь вырваться из совсем не ласковых объятий, но Грег не выпускал его. Раздался громкий хруст и сразу же вслед за ним – пронзительный крик:
– А-а, отпусти! Отпусти же-е!..
Судя по голосу, кричала женщина. Судя по голосу, ей было очень больно.
Грег, приготовившийся ко всему чему угодно, но только не к этой пронзительной мольбе, разжал руки. Гибкое тело сползло с него. Женское тело – он почти не сомневался в этом. Он сел, вновь шаря руками вокруг и цедя сквозь зубы нелестные слова в адрес проклятой темноты. И зажмурился, ослепленный внезапно вспыхнувшим светом.
Он сидел на мраморном полу, выложенном шестигранными белыми и золотистыми плитами, образующими замысловатый узор. Пол был ярко освещен, как и все вокруг, и источниками этого света, казавшегося резким после кромешной тьмы, служили три роскошные люстры (да-да, именно люстры, совершенно такие же, как в фильмах о старине), свисающие на длинных позолоченных – или золотых? – цепях с высокого потолка. Потолок был не просто потолком, а целой разноцветной картиной, изображавшей чуть ли не все, что душе угодно: по нему плыли облака, по нему текли реки, и белые овцы паслись на лугах, и крылатый дракон обвивал длинным зубчатым хвостом селение на холме, и неслись по лесной дороге рыцари на конях, блистая доспехами, сжимая в руках тяжелые мечи; и белели в море паруса, и сидели на камнях русалки, и из окна высокой башни замка махала платком женщина с длинными черными волосами и нежным печальным лицом. Все двигалось и менялось, все непрерывно двигалось и менялось, словно там, на потолке, действительно существовал какой-то иной мир…
- Предыдущая
- 57/87
- Следующая
