Вторжение в частную жизнь - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая

Еще на одно мгновение вторгнуться в чужую частную жизнь. К тому же Центральный район чуть поближе села Отари.

– Всё газеты читаешь?

Евгений был, по обыкновению, прямолинеен. Нет чтобы уклончиво спросить: «Каковы прогнозы синоптиков на ближайшую неделю?»

Я свернул газету и отложил на край стола.

– Чтение газет входит в распорядок моего рабочего дня. Кстати, я сделал любопытный вывод: температура воздуха влияет на рост преступности. В мороз воруют меньше. И стало быть, чтобы навсегда покончить с преступностью как с социальным злом, нашему государству необходимо перебраться в Антарктиду. Особенно Кавказским республикам. Каково ваше мнение на этот счет?

– На мой взгляд, вместо построения глупых теорий ты бы лучше справки садился писать.

– Верно, Евгений! Это очень мудрый совет. Я прямо сейчас приступаю к его выполнению. Потому что справки не влияют ни на погоду, ни на преступность. Они влияют разве что на рентабельность бумажной промышленности. Что тебе написать? Так, посмотрим. У меня тут под стеклом темы для написания лежат, чтобы голову зря не ломать.

Обход. Там голяк, Евгений. Никто и ничего. Ориентирование личного состава. Про это ты и сам напишешь. Личность потерпевшего. Ну, извини, это уж совсем не мое дело. Вот, это, пожалуй, подойдет. Проверка подучетного элемента. Я тебе напишу, что Пашу Снегирева проверил, а? Он склонен. Ух, бандюга… Все, договорились. Пишу. Проверил. Установить причастность не представилось возможным. К сожалению. Не успел окончательно проверить. Еще кого проверить?

– Кончай паясничать. Съезди хоть разок на заслушивание или попотей на проверке.

– И это правильно, Евгений! Я разве отказываюсь? Я всеми руками за! Пускай все видят нашу работу! Мы, не жалея личного времени и сил, проверяем, обходим, ориентируем. Пожалуйста, вот. Все написано. И не надо потеть и трястись. Спокойно. Есть еще паста в авторучках.

Знаешь, старый, какие книги самые мудрые? Не энциклопедии, не учебники и не философские трактаты. Детские сказки. Потому что в них с детской непосредственностью расставлены все акценты. Снег бел, сажа черна. Правда – хорошо, ложь – плохо. Примитивный уровень? Может быть. Ребенку больше ничего не надо, чтобы стать человеком. И с высоты своей непосредственности, глядя на наши взрослые, серьезные игры, ребенок задал бы тот вопрос, который мы при всей нашей целенаправленности и деловитости никогда не зададим: «А зачем?»

Я, Евгений, не имею в виду справки и дела. Это мелочи. Не оттого ли, старый, все наши беды, что мы просто боимся задавать этот вопрос? Ведь на него придется отвечать, а ответа не будет, потому что он слишком страшен. И мы продолжаем движение вперед, забывая глупые детские вопросы. Мы люди взрослые и серьезные. А кто задается такими вопросами, тот просто больной человек. Его место в сумасшедшем доме. Помнишь сказку про Джельсомино? Правда в Стране Лгунов – это болезнь.

– Ну, ты развел теорию. Скажи честно, не хочешь писать?

– Не хочу. А зачем?

Евгений не ответил. Я уверен, что и он не знал ответа. Истинного ответа, а не того, что это необходимо для отражения собственного труда, для спокойной жизни во время проверок, для спокойствия совести. Вернее, успокоения.

Но я не стал мучить Евгения. Ладно, так и быть, напишу чего-нибудь. Я же не сумасшедший. Я нормальный человек. Как все.

– Почитай пока. – Я протянул Женьке газету. – Там хроника криминальная есть, прямо под сводкой погоды. Дожили, старый, сначала сводка о дождях, потом сводка о трупах.

Я достал чистый лист и принялся строчить справку о том, что героически проверял на причастность к убийству Куракина Пашу Снегирева и других склонных лиц.

Евгений неожиданно поднял глаза и посмотрел на меня:

– Ты читал это?

– Что?

– Вот тут. Про «Аркаду».

– Нет. Дай-ка.

Я развернул газету и вслух прочитал:

– Никольский, это же тот, в двубортном пиджаке. Олег, кажется. Надо связаться с ФСК.

– Ты необычайно наблюдателен, Евгений. Это действительно он. А что касается твоего предложения, то оно, конечно, интересно, но только в части увеличения объема справок. Убийство Куракина, к сожалению, останется «глухарем».

– Ну, это мы еще посмотрим. Если Никольского закроют в Крестах, а я думаю, что по такому варианту его закроют, мы его дожмем.

– Дожимайте. Держи, подшей покрепче.

Я протянул Женьке свеженаписанный шедевр.

– Интересно, кто это на «Аркаду» настучал?

– Что за слово, друг мой? Настучал. Я б сказал, упредил. Предупредил из самых высоких и благородных побуждений. Восемьдесят кило аммонита. Ты представляешь, сколько это? Ты плохо представляешь, сколько это. От нашего района остались бы одни фундаменты и, пожалуй, кооперативные ларьки. Их никакой аммонит не возьмет. За такой, как вы говорите, стук я бы подарил Анечке искренний поцелуй в щечку. Но не более.

– Это она? Откуда ты знаешь?

– Так получилось. Чисто случайно. Я ей: «Анечка, Анечка, может, не надо?» А она рвет трубку из рук, прямо ужас: «Я не могу не позвонить, Ларин. НЕ МОГУ!» Ну ладно, разрешил ей. Чего не сделаешь ради такой симпатичной мордашки? Я, между нами, сам на этот аммонит глаз положил. Очень полезная вещь. На рыбалку там, на разборку какую… Как жахнешь – все сразу понимают: «Парень крут, отморожен, и лучше с ним не связываться, взорвет».

У Евгения, кажется, потемнело в глазах. Опять небось с похмелья.

Я не дал ему расслабиться:

– Хотя, если честно, поначалу она не очень хотела звонить. «Что за глупости, что вам надо?» Женщины любят невинность изображать. Слезинку пустить, где надо и где не надо, про душу вспомнить. Но это так, к слову… Ты, кстати, ШТ в Москву отправил?

– Слушай, не успел. Закрутился.

– Ладно, теперь можешь не отправлять. Березовского в Волоколамске нет. Его, как бы это помягче, вообще нет. Пользуясь медицинским термином, он теперь в виде физического тела. Короче, умер. Неестественной смертью. Где труп, извини, сказать не могу. Где душа – тем более. Я не Господь.

Да, так вот… В тот самый момент, когда Анечка негодующе отвергла мое предложение позвонить в ФСК, я стал выкладывать ей свои дедуктивные постулаты. Как тебе известно, я человек чертовски умный, чему нельзя не позавидовать.

Начал я с нашей первой встречи. Там, в офисе-общаге. Ты в тот момент терзал бухгалтершу. Удивление и испуг в глазах Анечки были неподдельными и никаких подозрений вызвать не могли. Но одна ее фраза, которой я, как всякий нормальный человек, не придал никакого значения… Она задала обычный в той ситуации вопрос: «На месте ли дипломат?» Понимаешь, Евгений?

– Пока не очень.

– Я тоже не сразу понял. Конечно, в фирме все на ушах из-за этого дипломата. Ничего удивительного. Только не из-за дипломата. Из-за контракта. Врубился?

– Погоди…

– Верно, «старый. Она спросила про дипломат, а не про контракт. Она была уверена, что контракт в дипломате. Хотя любой человек прежде всего спросил бы про содержимое, а не про оболочку.

Вторым проколом крошки было письмо. Кстати, Короленко можно отпустить, он к убийству Куракина никакого отношения не имеет.

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая