Миссия выполнима - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/48
- Следующая
– Видите ли, Валерия Павловна, – продолжаю я, – мы, сыщики, чужую беду принимаем, как свою. А вы хотите, чтоб мы формально, пять минут с вами побеседовали и разбежались?
Подобного бреда я не несу даже на оперативных совещаниях в Главке, где бред, как таковой, является делом обычным.
– Я могу идти домой? Или вы мне будете дальше голову морочить?
– Конечно, можете. Но давайте поподробней вспомним еще один Момент, э-э-э… (Сволочь, Жора!). От вашего дома, э-э-э, до ларька, где он покупал пиво, э-э-э, ровно сто пятнадцать метров. Так?
– Не знаю, не мерила.
– Зато мы померили, э-э-э. И, как вы утверждаете, Михаил Андреевич ходил к ларьку постоянно?
– Ну и что?
– Значит, э-э-э, продавец его знает в лицо?
– Может и знает.
– Почему же он утверждает, э-э-э, что в тот вечер не видел Михаила Андреевича?
– Господи, значит, Миша просто не дошел. Послушайте, я торчу здесь уже семь часов (Врет! У меня тоже хронометр есть.) и слушаю всякую чепуху. Лучше б я дома сидела, может, Миша звонил! Я, в конце концов, могу идти?
– Идите! Только у меня к вам последний вопрос. Сколько фонарей стоит на данном промежутке, э-э-э, и сколько из них разбито?
– Не считала, э-э-э.
– Зато мы посчи…
Ну, наконец-то!.. Прибыл, землекоп. Добрый вечер, Георгий, добрый вечер Победоносец. Что вы какой-то не радостный? Будто неделю пива не пили… Друга окружает густой аромат. Не сомневаюсь, что вы догадались, какой. «Мартини» сложно не признать. Георгий, не здороваясь с Валерией Павловной, проходит в дальний угол кабинета, падает на стул и, насупившись, начинает уничтожать нас взглядом. Я, зная эту особенность Жориного поведения, понимаю, что клада он не нашел. Но, в любом случае, миссия моя окончена, осталось вернуть в сумочку ключи и отпустить госпожу Мудролюбову с миром. Вернуть ключи… Легко сказать. Валерия Павловна прижала сумочку к своей плоской груди, как алкаш утреннюю бутылку пива. Клещами не вырвешь. Я мигаю Жоре, подкинь ключи на пол, мол, сама обронила, но Жора, похоже, ушел в астрал и на происходящую действительность не реагирует. Хоть гранату взрывай.
– Валерия Павловна, видите ли…
Черт, как бы, потоньше…
– Видите ли… Нам надо вас еще раз дактилоскопировать…
Жалко, здесь нет какого-нибудь кинорежиссера, зафиксировать непередаваемую словами мимику Валерии Павловны. Главная роль в Голливуде была бы у нее в кармане. Куда там Мерил Стрип до Мудролюбовой. Личико у нашей гостьи сначала свело, потом развело, потом… Нет, не буду даже пытаться…
– За…Зачем?
– Это не наши капризы, Валерия Павловна. Эксперты требуют два экземпляра, а у нас ксерокс сломался. Извините, я вас сразу не предупредил, запамятовал…
Поверьте, я, в отличие от напарника, не пьян, даже не прикладывался. И не болен, температуру с утра мерил. Но что прикажите Мордолюбовой грузить? Не дав Валерии Павловне опомниться и обдумать ответ, я хватаю ее руку и пускаю в ход валик, пропитанный гуашью. Заглядывает Укушенный.
– Заткнись!!!
Укушенный уходит. Пока Мордо…, тьфу ты, Мудролюбова не вышла из предобморочного состояния, шлепаю ее ладони о лист бумаги и гоню в душевую.
– Вот и все, а вы боялись… Бегом в душ, и домой.
Благодаря раздолбайству завхоза Гасаныча, горячей воды в душе нет, а холодной типографская гуашь отмывается скверно, но, главное, долго. Оставив Валерию Павловну в умывальной, рысью мчусь назад, в кабинет. Жора как сидел, так и сидит в клине.
– Где ключи?
– Что?…Ка… Какие ключи?
– От хаты Мордолюбовской, идиот!
Жора не отвечает. Я охлопываю его карманы, нахожу ключи, возвращаю их в сумочку и лечу назад, в душевую.
– Вы забыли, вот, пожалуйста, – я протягиваю даме сумочку, улыбаясь, как можно естественнее, – До свидания. Мужа будем искать. Вы свободны.
По дороге в кабинет пытаюсь вспомнить самые изысканные, самые превосходные ругательные обороты родного языка, но придя, пользуясь самыми распространенными, но доходчивыми. (Опускаю). Выпустив пар, спрашиваю:
– Нашел?
– Кого?
– Покойника!
– Н-нет.
– А чего ж ты там пять часов делал?!
– Искал… Я убью этого Самоделкина…
Начальнику ГУВД Санкт-Петербурга.
Копия: генеральному прокурору Российской федерации от гр-ки Мудролюбовой В.П.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Срочно прошу принять меры к розыску маньяка, учинившего акт вандализма и глумления над моей квартирой и укравшего мои личные вещи на сумму 200 000 долларов США. 21 мая с.г. я была вызвана в районный отдел внутренних дел по поводу дачи показаний о своем пропавшем без вести муже – Мудролюбове Михаиле Андреевиче. Вернувшись из милиции, где безо всяких оснований пробыла около восьми с лишним часов, я застала ужасную картину. Полы на кухне и во всех комнатах были полностью вскрыты. Также вскрыт кафель в ванной комнате и приведена в негодность только что поставленная система подогрева полов, стоимостью пять тысяч долларов. Разбиты арочные конструкции в коридорах, в результате чего рухнули подвесные потолки. Часть стены в спальне обвалена. Разбит унитаз и старинная китайская ваза, стоявшая в туалете. В гостиной безобразным образом сорваны немецкие обои и выведена из строя импортная электропроводка. Там же я нашла не принадлежащую мне коробку из-под мороженого «Валио» с каким-то устройством, напоминающим самодельную бомбу. Подозреваю, что квартиру пытались взорвать, а когда это не удалось, устроили погром. Входная дверь не повреждена, консьержка на вахте никого не видела. Коробку из-под мороженого и список украденного на десяти листах прилагаю к заявлению.
Мудролюбова В.П. Подпись.
P.S. Розыск моего мужа прошу прекратить, в связи с его возвращением.
Подпись.
– Мне пива, маленькую.
– А мне «Мартини», хотя…
Жора копается в недрах своего потрепанного бумажника, звеня мелочью, после надсадно вздыхает и уточняет.
– Тоже пиво.
Взяв по бокалу, присаживаемся под зонтик, установленный рядом с кабачком.
– Я окончательно разочаровался в людях, – заявляет Георгий, обмокнув усы в пену, – это больно признать, но, увы… Говеное пиво.
- Предыдущая
- 9/48
- Следующая