Черный мерин - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/40
• Следующая

– Снесли бы вы их, Данила Сергеич. Не концлагерь же… Стыдно. Вы серьезный человек, потомственный дворянин, говорят, а все в тюрьму не наигрались…

Жизнь переменчива. Кто его знает, вдруг снова придется сюда плыть.

– Не вопрос. Завтра же уберем.

Мы выходим из «лексуса». Боюсь, не вынесу нервного напряжения. Что обычно случается в фильмах? Только руку протянешь к сокровищу, как появляется предатель и, мерзко улыбаясь, просит предъявить документики. «Прокурор-то, говорят, не генеральный! И вообще не прокурор!» И вместо сокровища – Карацупа с Тайсоном!

Слава Богу, Егор по-прежнему спокоен и не боится никаких предателей.

– Где джип?

– Вон тот гараж. Пожалуйста.

По команде Демидова один из охранников отпирает тяжелую бронированную дверь. Родной капот, родной «кенгурятник». Ну, здравствуй, «Виктор Степанович», здравствуй, долгожданный мой…

Самое главное – держать себя в руках. Чтобы никто не понял, будто я обрадовался, словно вампир, попавший в пункт переливания донорской крови. Что я и есть хозяин игрушки… Спокойно, спокойно. Ты обычный прокурорский работник в красных кедах, купленных на премию за дело Ходорковского. Никаких эмоций.

Трудно, очень трудно. Я хочу упасть на капот и обнять друга, но нельзя. Ограничиваюсь скупыми, сухими фразами.

– А… О-о-о!.. У-у-у… Ы-ы-ы…

Егорка поддерживает в трудную минуту.

– Артем Григорьевич, проверьте, та ли это машина?

Карацупа вручает мне ключ и документы. В трепетном экстазе открываю дверь и забираюсь в салон. Ничего проверять не надо. Это – «Виктор Степанович»! Друг мой ненаглядный!..

«Ты узнаешь его по кузову, по торпеде и году выпуска… Его образ на сердце высечен – ароматами омывателя…»

Через лобовое стекло я показываю другу большой палец. Егор подзывает мужиков-понятых и начинает составлять протокол на фирменном бланке, подтверждая, что мы не шаромыжники, а люди солидные.

Мне не хочется вылезать из джипа. Я боюсь, что снова потеряю своего немецкого друга. Может, ну ее к черту – железную дорогу. Сколько тут до Питера?.. Неделя ходу. Доеду как-нибудь, если на бензин подкинут.

Салон, конечно, уже потерял товарный вид. Демидов не очень аккуратный хозяин, что и понятно. У него таких авто, как у Абрамовича пароходов и яхт. На торпеде свежие царапины, коврики залиты то ли кофе, то ли кровью, пепельница битком… Ублюдок!

Покидаю салон и заглядываю под капот. Номера не мои, значит, перебиты, это ясно даже ребенку. Но перебиты качественно. Без экспертизы никогда не врубишься. Нет, точно ублюдки! Я человек добрейшей души и сердца, но будь в руке пистолет, палец не дрогнул бы… Перебивай теперь обратно! Егорка отражает это в протоколе. Про номера, конечно, а не про палец.

Подходит еще один охранник с Тайсоном на поводке. Пес настораживается, принюхивается и смотрит на меня заинтересованным взглядом. Потом начинает рычать и рыть лапой землю. Вот он, предатель. Узнал!

Демидов, что-то заподозрив, раздумывает. Егорка, застрели его! Не Демидова – Тайсона!.. Продаст, собака!

– Тайсон, фу!.. Свои!..– охранник, к счастью, чуткостью носа не обладал.

– Все в порядке, Артем Григорьевич?

– В целом – да.

– Понятые… Распишитесь и можете быть свободны.

– А деньги? – мужик в моих ботинках незаметно указывает на командира омоновцев. – Он обещал…

Демидов без слов достает из пиджака по сотне и вручает понятым. Те, не читая, быстро расписываются в протоколе и, сияя счастьем, уходят. Гражданский долг выполнен, впереди – праздник.

А нам еще выполнять… Утомившись от переживаний, я стреляю у охранника сигаретку, прислоняюсь к теплому боку «Виктора Степановича» и закуриваю. Я не могу прийти в себя. Кажется, сейчас проснусь в комнате стадиона, и все исчезнет… Реальность слишком нереальна, да простят меня борцы с тавтологией. Кажется, я плачу. Не обращайте внимания. Если, не дай Бог, у вас украдут джип, а потом вы его найдете, то вы меня поймете. И помянете добрым словом. Чтобы пережить счастье, равно как и горе, не спиться или не свихнуться, надо обладать потрясающей силой духа. А я пока не очень силен духом, в чем чистосердечно признаюсь…

Егорка, славный друг, кажется, понимает мое душевное состояние. И не впутывает меня в лишние разговоры. Что-то решает насчет вагона, насчет ключей. Демидов предлагает отдых с банькой, но Глазунов отбивается от соблазна.

– С каких это пор Глазунов для олигархов своим стал?.. Ты, видно, Данила-мастер, совсем разум потерял. А с графским титулом ты бы не спешил – вернутся большевики, первым к стенке встанешь… Теперь в протоколе распишись и в объяснении. Здесь и здесь…

Демидов, не читая, расписывается. Потому что верит. Да и как прокуратуре можно не верить? Тем более генеральной. Тем более, когда договорились.

Потом мы возвращаемся в город на омоновском автобусе. Демидов остается на острове вместе с охраной, Тайсоном, батюшкой и прислугой.

– Ну вот, и всего делов, – Егорка тоже закуривает, – а то устраиваете приключенческое кино с заплывами и стрельбой. Проще надо быть.

Я вынужден согласиться.

– А он не передумает?

– Что значит «передумает»? В Лефортово нар много. А в Матросской тишине еще больше. Не переживай, Тёма. Он себе не враг. К тому же, прикинь, как его авторитет подскочит? Не кто-нибудь, а сама генпрокуратура ему руки ломала! Уважуха! Вернется твой джип специальным рейсом в голубом вагоне, обвязанном голубой ленточкой, ровно через неделю на Московский вокзал.

Я все еще не верю в случившееся.

– Слушай, Егор… Скажи, только честно. Тебе было страшно, когда ты Демидова тормозил?.. Там, на трассе?

– Скажу, что мне было не очень комфортно. И только шариковый дезодорант «Меннен-спид-стик» помог завершить начатое дело!

Глазунов грубо заржал. С ним невозможно разговаривать на серьезные темы.

– А тебе было страшно, когда ты с кочергой разогнал кодлу вооруженных ваххабитов?

– Ну я ж не знал…

– Будем считать, что я тоже не знал. Самовнушение. Просто я умею себе внушить, а ты пока нет… В любом случае, Демидов бы нас не тронул. По-моему, его значение как отмороженной личности несколько преувеличено. Не так страшен черт… Такое бывает, поверь моему ментовскому опыту. Просто умелая рекламная кампания. Бандосам она тоже нужна. Чтоб все боялись и слушались.

– Что ж, он, выходит, убивал в рекламных целях?..

– Нет, исключительно по корыстным мотивам. Но вместо одного покойного в отчете писалось трое. Имидж требует жертв… И то, что он на наши условия пошел, меня тоже не особо удивило. Лет пять-шесть назад один чудила, убивший восемь человек, чистосердечно признался, едва стоило зашторить окна в кабинете и засучить рукава. Получил пожизненное… Правда, случается и обратное. Украдет бутылку пива и молчит, хоть за ноги вешай.

– Сейчас ты тоже зашторил окна.

– Солнце слепило… Короче – джип вернули, а это главное. Хорошую они схему придумали. Угоняют в Питере, а продают в Москве, в дилерском салоне, чтоб никаких потом претензий… Ничего, теперь раскрутим. А ты подумай лучше, где отмечать будем. Данила предлагал баню, но это несерьезно.

– Погоди, еще пара вопросов. Кто такой Сафронов?

– Кажется, художник. Не знаю, почему он мне в голову пришел. В самолете интервью с ним прочитал… Да какая разница? Все мы, по большому счету, художники. Творческая интеллигенция.

– А Ветрянский?

– Да ты что, Тем? Я Ветрянского с потолка взял. Ты разве не врубился? Мне, главное, накатить было. Думаешь, Данила помнит фамилии всех, кого отправил в шахту? Оно ему надо? Скинул да забыл.

– А кто тебе звонил? В кабинет?

– Ну, мог бы и сам догадаться. Вадик, кто ж еще?.. Накануне договорились. А ты что, думал, действительно из генеральной прокуратуры?.. Меня другое гложет… Представляешь, сколько дел можно поднять было, какие бы расклады пошли… Ведь Демид почти треснул. Ну, «раскололся» по-нашему. А в сухом остатке только какой-то джип.

– Не какой-то, а мой…

• Предыдущая
• 33/40
• Следующая