Черный мерин - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/40
• Следующая

– Тёма, поедешь с нами.

– Есть, товарищ капитан!

Подходящих берез, как и других деревьев, близ главной городской магистрали не росло. Только мелкий кустарник, посыпанный, словно дустом, угольной пылью.

– Если не будут тормозить – автобус на дорогу, и отваливай. Пускай бьются на здоровье, – велел водителю Егор, после чего повернулся к командиру: – Сколько у него охраны обычно?..

– Человека три, кажется. В праздники и на Пасху – по пять.

– Стреножить сможете?..

– Без проблем, – командир поправил маску и хрустнул костяшками пальцев, – у него там одни фээсбешники бывшие. Форсу много, а как охранники они фраера.

– Залягте в канаве. Когда Демидов выйдет из тачки, начинайте.

– А если не выйдет?..

– А я попрошу, – Егорка закончил перематывать резиновую дубинку белым скотчем, прихваченным из офиса, и покинул автобус.

– Тёма, со мной пойдешь.

Место действия – въезд в город, под помятым дорожным указателем «Суходольск». На указателе – засохший венок. Кто-то не справился с управлением. Надеюсь, Егор справится…

Мы вдвоем отходим от автобуса метров на двадцать и занимаем позицию на обочине. Трое омоновцев во главе с командиром прячутся в канаве вдоль дороги. Канава хороша. Глубокая, но без воды. Лежать комфортно.

– Ты в разговоры не вступай, – предупреждает друг детства, – а то брякнешь что-нибудь и все дело загубишь.

– Не о чем мне с этой сволочью разговаривать.

– Хорошо, если б он на твоем «мерине» ехал.

– Хорошо б, он вообще ехал. Вдруг успели предупредить?

Нам и повезло и не повезло одновременно. Демидов ехал. Но не на «Викторе Степановиче». Его мчал черный «лексус» с мигалкой на крыше. По этой мигалке мы и опознали транспортное средство хозяина Суходольска, хотя могли бы опознать и по номерам. Вряд ли кто другой повесит себе на бампер табличку с фамилией «Демидофф» и знак «Уступи дорогу». Скорость – километров сто пятьдесят. Ничему дураков веночки на столбах не учат…

– Начинаем наше реалити-шоу «Последний герой», – Егор выкинул в канаву окурок «винстона».

Когда до приближающейся машины авторитета оставалась сотня метров, он решительно вышел на середину трассы с поднятой дубинкой. Я остался на обочине, не рискнув проявить свои лучшие качества, такие, как бесстрашие и хладнокровие. Кто его знает, что у этого островитянина на уме? Собьет словно суслика и не заметит. Не буду скрывать – сейчас я испытывал примерно такие же эмоции, как перед потерей девственности. Как оно все пройдет, каков будет итог? Позорный провал или заслуженный хэппи-энд?..

То ли дело Егорка. Никаких переживаний, что твой хирург перед ампутацией ноги. Такая же улыбка, такое же ледяное спокойствие: «Не волнуйтесь, больной, отпилить ногу – это несложно…» Правда, глаза Егорки не вписываются в облик. Его взгляд, словно гиперболоид, прожигает лобовое стекло «лексуса» насквозь. Можно сказать, воспламеняющий взгляд. Ни шагу назад! Наше дело правое! Враг будет разбит!

А вдруг не остановится?.. Он же отмороженный, он никогда не останавливается… Сшибет и не заметит…

А если и заметит, все равно сшибет… Он тут и судья, и прокурор, и орган дознания… Един в трех лицах. Как Господь Бог.

Машина не снижает скорость.

– Егор, может, не надо?… Ну его…

Мой друг не отвечает. Сейчас он похож на матадора, стоящего на пути разъяренного быка. Только вместо шпаги полосатая палочка. Глаза в глаза. Вернее, глаза в фары.

Сто метров… Время принятия решения.

«Лексус» мигает дальним светом. Егор не уходит. Пятьдесят метров…

Сейчас прольется чья-то кровь.

Они не выдерживают. Машина все-таки тормозит. Нехотя, пару раз протяжно взвыв клаксоном, но тормозит.

«Кто посмел? Кто палочку на хозяина поднял?»

Подставлять автобус не понадобилось. Егор рассчитал правильно – будь ты трижды хозяином, хоть начальником Чукотки, но сбивать сотрудника милиции все-таки накладно. Не суслик.

Машина остановилась сантиметрах в десяти от кроссовок Глазунова. Правое, тонированное стекло плавно опустилось. Строгий палец.

– Вы – оба! – уволены!..

Сказано тоном судьи, отправляющего на электрический стул. Никаких апелляций. Казнить! Как тут у них все просто. Ладно б, одного уволил. А я-то тут при чем? Может, я обычный зевака?

Егорка спокойно, но решительно ставит ногу на бампер «лексуса», прямо над именным номером, и направляет дубинку на лобовое стекло, словно перст Божий.

– Я вот сейчас кого-то на хер уволю…

Сказано тоном Филиппа Киркорова на пресс-конференции. Слово из трех букв я из моральных принципов смягчил. Заявлено было мощнее. Через литеру «У».

Три двери распахнулись одновременно. Три бритых головы, три атлетических торса, шесть рук, шесть ног, три черных костюма. Все как на подбор. Черные мамбы. Хранители тела.

Кто это тут гавкает?… С вами, свиньями, не гавкает, а разговаривает…

Двое кинулись к Егорке, один ко мне. В руках бейсбольные биты. Взгляды – смерть неверным!..

Кочерги у меня нет, руки голые. «Бой остановлен за явным преимуществом…»

Не остановлен!

Из-за моей спины, словно гарпун, вылетает приклад самого изящного в мире автомата имени Калашникова. Такой же изящный удар. Вскрик, кровь, закрытый перелом носа со смещением, нокаут. Второй, запрещенный удар в пах закрепляет успех. Боюсь, несчастному придется обратиться к наследникам Фаберже. Забыл несчастный главное правило: никаких правил. А незнание правил не освобождает… Бита улетает в канаву.

У остальных бодигардов аналогичные проблемы. У командира – никаких проблем, как и обещал, а у них проблемы. Это вам, господа, не пьяных шахтеров лупить.

– Руки на капот, ур-р-роды!!! Ноги врозь!!!

Кто не успел выполнить команду, жестоко, но справедливо пострадал. Все-таки иногда мне нравятся показательные выступления силовиков. Почти как в сериалах. Жаль, музыки не хватает. «Да-а-а-вай за…»

Егор не проронил ни слова, продолжая держать ногу на бампере. Три короткоствольных «бульдога» охранников падают на асфальт.

«У них еще минометы есть», – хочу подсказать я, но не успеваю. Правая передняя дверь авто распахивается, и на свет Божий появляется последний, самый главный участник реалити-шоу.

Не такой он, кстати, и страшный. Я представлял себе рубленый, мускулистый торс, физиономию терминатора, руки экскаватора. А тут… Брюхатый коротышка, тройной подбородок, ногти обточены пилкой… Глаза как у мыши, страдающей запорами.

Героический облик остался в лихом прошлом, когда не было никаких островов и «лексусов». Теперь же бледная тень. Может, хоть голос достойный?..

– Вы чего?!!!!!

Недостойный. Визгливый, пересыпанный просторечными оборотами, характерными, скорее, для «звезд эстрады», чем для уважаемого человека, который держит в руках целый город. Хорошо, хоть костюм соответствует. Никаких красных кед, никаких прокуренных ветровок.

Егорка более выдержан. Его нога наконец опускается на землю.

– Спокойно, Даниил Сергеевич… Здороваться надо.

– Ты кто, падаль?!!

Фейерверк слюней.

– Не ты, а вы, окорок… Генеральная прокуратура России. Глазунов моя фамилия. Слыхал такую?..

Такую фамилию Демидов, конечно, слыхал. Может, не помнил в связи с чем, но слыхал. Даже если не увлекался живописью. Но это и не важно. Главное, ее когда-то упоминали по телевизору, и она волей-неволей осела в кладовых мозга.

Мне кажется, мой друг немного перегнул палку. Ну, ладно бы, городская прокуратура, на худой конец – областная. А то сразу генеральная!.. Никаких документов, подтверждающих принадлежность к упомянутой грозной организации, он не предъявлял. Впрочем, это и не требовалось. Все было написано на его лице. Плюс интонация – даже я поверил. Плюс выхлоп настоящего «Хенесси». В генеральной прокуратуре абы что не пьют. Короче, никаких сомнений в искренности. Наверняка есть и документы, и полномочия. Такими словами просто так не швыряются.

Несколько не вписывалась в наш генерально-прокурорский облик одежда. Особенно моя. Пиджачок времен расцвета «диско», красные спортивные тапочки, брюки со следами речного ила. Типичный следователь по особо важным делам, приехавший из столицы в глубинку.

• Предыдущая
• 28/40
• Следующая