Далекая звезда - Берристер Инга - Страница 4

• Предыдущая
• 4/29
• Следующая

Сделав необходимые покупки, она вернулась к машине, где ее терпеливо дожидался Лестер. Сложив продукты в багажник, Черри уселась за руль и всю обратную дорогу ругала себя за то, что потратила слишком много времени на Берта Сондерса.

Дома она разгрузила продукты и пошла наверх, чтобы переодеться в открытую майку и джинсы. Скромный костюм, в котором она ездила в город, Чарити бережно хранила еще с тех пор, когда был жив отец.

Теперь она очень редко носила такие вещи, и сегодня оделась так только ради адвоката, старомодного человека, которого шокировал бы вид клиентки, упакованной в пару потертых джинсов и потрепанную майку. Но именно в такой одежде она чувствовала себя комфортно.

Черри наспех перекусила, взяла ножницы и отправилась собирать уже распустившиеся цветы. Это была тяжелая работа, особенно изнурительная под палящим полуденным солнцем.

В три часа пополудни Чарити устало выпрямилась, запоздало подумав о том, что надо было надеть шляпу. У нее начиналась легкая головная боль, и она подняла затекшие руки, чтобы помассировать затылок.

Лестер уже давно устроился под тенистой оградой. Черри с тоской подумала о своей прохладной кухне и лимонаде в холодильнике. Она уже хотела было дать себе передышку и пойти домой перехватить что-нибудь, когда услышала знакомый мужской голос.

Берт Сондерс перелез через ограду, разделяющую их земли, и направился к ней, осторожно маневрируя между грядками цветов.

Одетый в белоснежные джинсы и хлопчатобумажную рубашку с распахнутым воротом, оттеняющую загар, он, в отличие от нее, выглядел безукоризненно.

При виде этого человека страх пронзил девушку. Но она тут же взяла себя в руки, и, по мере того как Берт приближался, ее лицо стало приобретать непроницаемое оборонительное выражение.

Сегодня утром ему удалось многое узнать от адвоката, и Чарити казалось, что это можно прочитать в его глазах. Мысленно ругая старика Винтена за излишнюю болтливость, она холодно произнесла:

– Если вы явились снова уговаривать меня продать эту землю, то напрасно тратите свое и мое время.

Вместо того чтобы ответить на вызов, прозвучавший в ее словах, Сондерс указал на опрятные грядки трав, уютно окруженные зелеными стенами сада.

– Кто покупает у вас все это? – спросил он задумчиво.

Обезоруженная этим невинным вопросом, Чарити спокойно ответила:

– Рестораны, магазины, иногда садоводы… и вообще каждый, кто использует травы для медицинских целей.

– Вы шутите! – насмешливо воскликнул он.

– Отнюдь, – резко ответила она. – Люди лечились таким образом задолго до появления всяких так называемых лекарств.

– Да, но это абсолютно не эффективно.

Задетая этой дилетантской уверенностью, Черри испытывала непреодолимое желание поставить его на место.

– Вы ошибаетесь. Возьмите, например, спорынью…

– Спорынья… Что это? – внимательно посмотрел на нее Сондерс. В его глазах была не угроза, которую она ожидала увидеть, а, скорее, вызов.

– Спорынья – это грибки, растущие на ржи, – со знанием дела пояснила Чарити. – Помимо всего прочего, ее часто используют, чтобы избавиться от нежелательной беременности. Но, к сожалению, это растение обладает сильным побочным действием и при неграмотном применении может вызывать широкий спектр расстройств: от гангрены до помешательства. – Она заметила ужас на его лице и расхохоталась. – Его до сих пор используют как основу для весьма популярного лекарства от мигрени.

– Похоже, вы многое знаете об этом.

Девушка пожала плечами.

– Это было хобби моего отца. Я изучаю травы с детства.

– Да, – с иронией согласился он. – Ясно, что человек, сделавший свое состояние на производстве современных лекарств, интересовался травами.

Черри мгновенно пожалела о своей откровенности. Увлекшись своей излюбленной темой, она невольно дала ему возможность подставить ее. А он, нисколько не усомнившись, воспользовался этой оплошностью.

– Сегодня утром мистер Винтен рассказал мне о вашем отце, – сказал Сондерс, наблюдая за нею. – Что случилось? – внезапно спросил он, увидев, что она резко отвернулась, не желая поддерживать этот разговор.

Этот внезапный вопрос усыпил ее бдительность.

– Где? – спросила она неуверенно, оглядываясь по сторонам.

– Ваш отец умер шесть лет назад богатым человеком, – с грубоватой прямотой заявил он. – А вы, его единственный ребенок, живете в коттедже, а не в Мэйн-хаузе, который он оставил вам, и сами зарабатываете себе на жизнь. Согласитесь, это очень странно.

– Для вас, возможно, – ответила Чарити прерывающимся голосом.

Его беспардонность переходила все границы. Она уже собиралась высказать все, что думает по этому поводу, как вдруг услышала собственный голос:

– Если вы на самом деле хотите знать, мой муж проиграл Мэйн-хауз в карты, и я не сумела предотвратить это. – Черри гордо вскинула голову, ожидая увидеть жалость в глазах собеседника. Но он только холодно произнес:

– Вы, должно быть, ненавидите его за это.

– Нет, на самом деле нет. В это трудно поверить, но сейчас я чувствую себя гораздо счастливее, чем в те времена, когда была наследницей своего отца. Я росла избалованным капризным ребенком и ни в чем не знала отказа. Сейчас все не так. Например, я могу больше не опасаться людей типа Джулиана и уже больше никогда не поверю фальшивым уверениям в любви.

– Именно его или вообще мужчин? – тихо спросил Берт Сондерс.

Как он догадался о том, что ее сердце словно одеревенело, когда она узнала правду о Джулиане? Как он узнал о ее клятве: «Больше ни один мужчина не заставит меня поверить в свои чувства ко мне»?

Чарити попыталась взять себя в руки и, пожимая плечами, произнесла как можно спокойнее:

– По правде говоря, я невысокого мнения о мужчинах.

– Или о самой себе, – мягко заметил Берт Сондерс.

Она быстро повернулась к нему спиной, схватила тапочки и прижала их к груди, чтобы скрыть, как дрожат ее пальцы.

– Мистер Сондерс, вы находитесь на моей земле, и я буду очень признательна, если вы немедленно покинете ее, – безжизненно сказала она.

– Вы интересны мне, – доверительно проговорил Берт, игнорируя ее требование. – Должно потребоваться огромное напряжение воли, чтобы создать все это, – он указал на волнующееся разноцветное море цветов вокруг них, – на пустом месте. Превратить себя из беззащитного ребенка в независимую деловую женщину.

Чарити невесело улыбнулась:

– Кто же рискнет полюбить волевую женщину, особенно ту, что добилась успеха, – вы это хотели сказать?

К ее удивлению, Сондерс расхохотался.

– Вы на самом деле так думаете? – изумился он, глядя на нее. – Неужели на это есть причины? – Он протянул руку и дотронулся сначала до ее волос, потом – до лица.

Этого едва заметного прикосновения оказалось вполне достаточно, чтобы Чарити отпрянула от него, словно обжегшись, и панический страх заметался в ее глазах.

– Ваши взгляды несколько устарели, – заметил он. – Я восхищаюсь волевыми женщинами. В них много задора – и в жизни, и в постели.

– Ваше мнение о моих сексуальных возможностях меня совершенно не интересует, – выдавила Черри сквозь стиснутые зубы в ответ на этот насмешливый комментарий.

– Да, я вижу это, – согласился он и холодным бесстыдным взглядом окинул ее тело с головы до ног.

Чарити почувствовала непреодолимое стремление убежать. И, как ни странно, в ее воображении всплыл образ себя восемнадцатилетней: белокурой, всегда модно одетой девушки с абсолютно пустой головой, в которой не мелькала мысль ни о чем, кроме развлечений.

Отец обожал ее и прощал все шалости. Он был слишком стар, чтобы понимать, какие опасности могут подстерегать молодую, хорошенькую и непрактичную девушку.

У Черри не было женщин-родственниц и мало друзей среди ровесников. Она получила домашнее образование и, хотя отец возил ее по всему миру, одевал в лучшую одежду и дарил драгоценности, не приобрела никакого жизненного опыта. Его смерть стала для нее полным шоком, несмотря на многочисленные предупреждения врачей. Ей тогда шел девятнадцатый год.

• Предыдущая
• 4/29
• Следующая