Принцесса Диана - Берри Венди - Страница 48
- Предыдущая
- 48/51
- Следующая
И колеса машины медленно, со скрипом и скрежетом, пришли в действие. В Букингемском дворце решили, что собственного благополучия ради будет лучше угодить пожеланиям убитых горем подданных. Путь траурного кортежа удлинили втрое, чтобы народ мог попрощаться с Дианой. Когда толпы тех, кто пришел выразить свое соболезнование, начали роптать, что стоят в очереди по двенадцать часов и уже буквально валятся с ног от усталости и голода, все тот же Мохаммед аль-Файед прислал из принадлежащего ему универмага «Хэрродз» фургоны с бесплатным чаем и бутербродами. «Проявите хоть чуточку участия!» — потребовала «Дейли Экспресс», и Виндзоры проявили. Пусть с опозданием, лишь в пятницу, то есть буквально накануне похорон, но Чарльз с сыновьями обошел Кенсингтонский дворец, пожимая руки столпившимся у ограды заплаканным согражданам. Королева — где это раннее видано! — велела остановить автомобиль, не доехав до ворот Букингемского дворца, и вместе с супругом, принцем Филипом, подошла к народу, дабы разделить с ним скорбь. И чтобы окончательно снять с себя всякое обвинение в бесчувствии, королева в прямом эфире выступила с обращением к нации. «Любой, кто знал Диану, никогда ее не забудет, — проникновенно произнесла она, глядя с экранов телевизоров, и на сей раз никто не усомнился в искренности ее слов. — И миллионы людей, которые не были с ней знакомы, но которым все равно казалось, что они ее знают, тоже будут помнить о ней». Слушая ее речь, британцы роняли слезы, простив Виндзорам их преступную медлительность и неповоротливость.
Как уже говорилось, известие о смерти Дианы застало королевское семейство во время традиционного летнего отдыха в Шотландии, в замке Балморал. Говорят, будто ночной телефонный звонок стал для Чарльза столь сильным потрясением, что принц больше часа пребывал в прострации, не зная, что делать дальше.
Сыновьям он сообщил о гибели их матери лишь под утро, и, согласно официальной версии, мальчики пытались заглушить боль утраты тем, что в соответствии с раз и навсегда установленным порядком вместе с отцом отправились на воскресную заутреню в местную церковь. Уже днем Чарльз сел в частный самолет и вылетел за телом бывшей жены в Париж, в клинику Питие-Сальпетриер, куда умирающую Диану доставили после аварии. И все же принц не избежал критики за якобы проявленную им черствость и бессердечие, когда он, уже получив трагическое известие, повел сыновей в церковь, словно ничего не произошло. Но, как заметил бывший пресс-секретарь королевы, «они по-своему переживают утрату. Не обязательно так, как мы».
Между тем во время подготовки похорон у мальчиков спрашивали их мнение относительно каждой мелочи. Так, например, Чарльз решил, что будет лучше, если Уильям, которому уже исполнилось 15 и который постепенно «набирает очки» среди других членов «Фирмы», сам выберет для себя место в траурной процессии. Но сама организация похорон была целиком и полностью отдана в распоряжение родственников Дианы. Якобы на Даунинг-стрит заявили: «Главное — как пожелают Спенсеры». Правительство же взяло на себя вспомогательные функции — например, обеспечило охрану улиц, по которым будет двигаться оружейный лафет с гробом принцессы. Кроме того, есть сведения, что Тони Блэйр несколько раз консультировался с Чарльзом по телефону. Это стараниями премьер-министра удалось убедить Виндзоров изменить маршрут процессии, а также ввести в состав приглашенных побольше представителей благотворительных фондов, пользовавшихся покровительством Дианы. Усилия главы правительства не пропали даром — согласно опросам населения, его рейтинг поднялся до 70 процентов и выше, чего не скажешь о Чарльзе, хотя многие склонны ему сочувствовать. Теперь для него самое главное — помочь сыновьям добиться того, что его бывшей, а ныне покойной супруге удавалось с виртуозной легкостью, а именно: оставаясь на вершине, не утратить близости к народу. Ведь этой близости, этой человечности так не хватает Чарльзу — скучноватому, чересчур серьезному, застегнутому на все пуговицы «сухарю». Правда, те, кто близко знаком с принцем, утверждают, что за этим холодным фасадом скрывается любящий, заботливый отец. «Тот принц, кого мы видим не на публике, а в кругу семьи и друзей, — совершенно иной человек, — писала в газете „Дейли Телеграф“ его биограф Пенни Джуниор. — О нем нельзя судить по впечатлению, производимому фотоснимками». Разумеется, Диане было легче демонстрировать свою заботу и преданность детям, внешне так на нее похожим. Однако в узком домашнем кругу и Чарльзу были свойственны пылкие проявления родительской любви. Ему следует отдать должное — принц был вполне современным отцом: присутствовал при рождении обоих сыновей, помогал их купать, собственноручно менял пеленки и даже порой опаздывал на официальные вечерние мероприятия, потому что читал мальчикам на ночь книги. С отцом они охотились, удили рыбу, занимались верховой ездой. С матерью — разъезжали по заморским островам, катались в парках с водяных гор, совершали вылазки в мир, лежащий за стенами дворца, — мир живой и реальный. И как бы ни расходились взгляды Дианы и Чарльза на воспитание, в одном они были единодушны — монархии жить в веках, а представлять ее должны люди достойные. Надо сказать, что и Чарльз склонялся к тому, чтобы у мальчиков было нормальное, радостное детство — в отличие от него самого, проведшего юные годы в сумрачных стенах Гордонстона, закрытой частной школы в Шотландии, известной своими спартанскими порядками. Вот почему Уильяма, вопреки королевской традиции, отправили в Итон, школу, в которой учились в свое время отец и брат Дианы. Да и бабушка, Елизавета II, можно сказать, рядом, буквально через дорогу, в Виндзорском замке. Сюда же, в Итон, планировалось в скором будущем отдать и младшего, Гарри.
Некоторые утверждают, будто в последнее время Диана и Чарльз начали постепенно приходить к взаимопониманию, забывая или же просто не вытаскивая на свет старые обиды. Они вместе приехали к Уильяму в Итон на Рождество, вместе присутствовали на его конфирмации. Между ними исчезла прежняя отчужденность, и бывшие супруги больше походили на старых друзей.
Разумеется, со смертью Дианы стало вполне естественным опасаться за душевное равновесие юных принцев, лишившихся матери в столь нежном возрасте. Правда, Уильям уже давно перерос детские шалости и даже был для принцессы чем-то вроде опоры в трудные для нее моменты. Говорят, будто он не раз, услышав, как Диана плачет, закрывшись у себя в комнате, заботливо подсовывал под дверь бумажные носовые платки. И если верить тем, кто близко знает королевскую семью, именно Уильям первым подал идею устроить грандиозную благотворительную распродажу нарядов Дианы — ту самую, которая с успехом состоялась в июне на нью-йоркском аукционе «Кристи» — всего за пару месяцев до трагической гибели принцессы. Самая большая цена была тогда предложена за знаменитое платье из темно-синего бархата, в котором принцесса Уэльская лихо отплясывала рок-н-ролл на пару с Джоном Травольтой на приеме у четы Рейганов в Белом доме. Покупатель пожелал остаться неизвестным, но есть основания полагать, что это сам Травольта.
Пожалуй, большее беспокойство внушает сейчас тринадцатилетний Гарри, большой любитель напроказить. Рассказывают, будто Чарльз ждал дочь, но снова родился мальчик — «да еще и рыжий», как несколько разочарованно заметил тогда отец. И вот теперь этому рыжему непоседе придется провести лишний год в подготовительной школе Ладгроув, прежде чем он присоединится к брату в Итоне. Лишившись матери, мальчики могут рассчитывать на сердечное тепло бабушки, королевы Елизаветы. Та всей душой любит внуков и внучек (всего их у нее шестеро), и если раньше, воспитывая собственных детей, она делал упор на дисциплину и чувство долга, то теперь, как бы оттаяв и смягчившись с годами, одаривает юное поколение королевских отпрысков любовью и добротой. Говорят, будто посерьезневший Уильям ей особенно близок — он часто навещает ее по воскресеньям в Виндзоре, где они за чаем рассуждают о его будущем предназначении.
- Предыдущая
- 48/51
- Следующая
