Принцесса Диана - Берри Венди - Страница 44
- Предыдущая
- 44/51
- Следующая
Единственным следствием «Камиллгейта» стали дополнительные меры по обеспечению конфиденциальности телефонных переговоров в Хайгроуве. Во вторник 2 февраля сотрудники «Бритиш Телеком» провели новую частную и засекреченную телефонную линию в большую спальню, которой после отъезда стал пользоваться Чарльз. Несмотря на широковещательную рекламу, у них не оказалось необходимых проводов, что вызвало саркастическое замечание камердинера принца, Майкла Фоусета.
— Они заявляют, что могут защитить телефон от прослушивания, а сами не в состоянии даже привезти нужный кабель, — сказал он. — Неудивительно, что у нас такие бреши в системе безопасности…
Тем временем Пол и Мария уехали в Лондон к принцессе, и их отъезд был воспринят принцем с откровенной радостью. Пол зашел в кабинет Чарльза, чтобы попрощаться, и был просто поражен его реакцией. Принц даже не поднял головы.
— Чему вы удивляетесь? — пожал плечами Майкл, когда я на следующий день рассказала ему об обиде Пола. — Принц знает, как Мария и Пол близки к Диане, и понимает, что они на ее стороне. Он видел, как они перешептывались с принцессой за его спиной. Когда я спросил, что будет с Баррелами, он ответил: «Не все ли равно? Я не желаю, чтобы такие люди болтались в Хайгроуве».
В четверг 4 февраля принцесса устраивала вечеринку для персонала в Кенсингтонском дворце. Я попросила у Чарльза позволения присутствовать на ней, и, хотя я должна была вечером дежурить в Хайгроуве, он написал «разрешаю» на оставленной ему записке.
В тот вечер Диану окружали друзья, и она выглядела сияющей и счастливой, обсуждая свои планы на ближайшие несколько месяцев. Похоже, она беспокоилась обо мне и спросила, подыскала ли я что-нибудь. Услышав, что нет, принцесса нахмурилась. Вечеринка была неофициальная, и все чувствовали себя непринужденно — в отличие от следующего вечера, устроенного принцем в честь восьмидесятилетия Пэдди Уайтленда. Принц ценил Пэдди как самого старого и преданного работника и разрешил устроить праздник в холле Хайгроува, но при этом предупредил, что через пару часов все должны разойтись.
— Вы ведь не будете слоняться здесь всю ночь, правда? — довольно небрежно бросил он, направляясь в ванну. — А кроме того, к обеду я жду гостей и хочу, чтобы к этому времени никого в холле не было.
Довольно брезгливый в остальном, принц Уэльский имел склонность к грубым шуткам, очевидно, унаследованную от отца. На следующий вечер он пригласил Пэдди на ужин в охотничий ресторан, и старый слуга преподнес ему кость из пениса лиса, укрепленную на серебряной булавке. Принцу очень понравился подарок — традиционный символ мужской силы, — и в воскресенье, ожидая греческого короля, он приколол его на лацкан.
Сидя вечером в гостиной за стаканчиком виски, король Константин и Чарльз внимательно рассмотрели подарок, отпуская скабрезные шутки насчет того, каких успехов они могли бы добиться в этой области. Принц, любивший, подобно Ферджи, пошутить над всем, что относилось к естественным отправлениям человеческого тела, очень часто прикалывал эту булавку, пока сообразительный камердинер не убрал ее, задумавшись о том, как будет выглядеть публичная демонстрация такого подарка, если принять во внимание только что распавшийся брак Чарльза.
Друзья принца напрасно беспокоились, гадая, как он воспримет шум вокруг его разрыва с женой. Я редко видела Чарльза таким спокойным и беззаботным. То, что их с Дианой отчужденность стала достоянием гласности, позволило ему свободно вздохнуть в собственном доме, тем более что принцесса больше не собиралась появляться здесь без предупреждения и не мешать ему. Чарльз ничего не говорил о событиях последних нескольких месяцев, но пребывал в оптимистичном настроении, свидетельствовавшем о том, что он преодолел шок от предательства Дианы и публичных разоблачений.
Тем временем реконструкция Хайгроува шла полным ходом. Каждый день приезжал Роберт Кайм, организовывавший доставку мебели со складов Букингемского дворца и других королевских апартаментов. Со стен гостиной принцессы были сняты книжные полки, чтобы стереть любое воспоминание о Диане. Было очень похоже, что принц освобождается от всего, что связано с женой, давая себе и Хайгроуву новый шанс после стольких лет несчастливой жизни.
Уборка коснулась также кладовых и подвалов, заполненных официальными и прочими подарками, скопившимися со времени последнего наведения порядка.
— Сожгите это все, — сказал Пэдди, пытаясь засунуть резную деревянную лошадку в печь на заднем дворе. — Так мне приказано.
Я с ужасом смотрела, как в огне исчезает великолепная мебель, а также обычные плюшевые медведи и другие игрушки, присланные для Уильяма и Гарри поклонниками королевской семьи.
— Вы начинаете службу монархистом, а заканчиваете республиканцем, — однажды сказал мне Пол.
Он был прав. Я с гневом смотрела, как подарки и одежда превращаются в дым, когда все это можно было отдать бедным или бездомным.
На следующей неделе принц посетил Америку. Он был поражен и взволнован количеством людей, встречавших его. Во время его отсутствия «Бритиш Телеком» провела еще несколько телефонных кабелей в библиотеку и установила в спальне принца второй «секретный» аппарат, который невозможно было прослушать. После «Камиллгейта» Чарльз настаивал именно на таких, а не на обычных телефонах. Эти технические новшества путешествовали по стране вместе с принцем в специальном чемоданчике и подключались к обычной телефонной розетке.
То, что принц начал принимать такие строгие меры предосторожности только после отъезда Дианы, показалось нам очень странным. Будучи полковником нескольких родов войск и, несомненно, весьма умным человеком, Чарльз не обращал внимания на личную безопасность и нуждался в постоянных напоминаниях на этот счет со стороны обслуживающего персонала. Со страниц газет неделями не сходили истории о прослушивании разговоров королевской семьи, но даже в разгар скандала с записью телефонных разговоров Чарльз удивился предложению осмотреть его личные покои в поисках подслушивающих устройств. В последние несколько недель каждый из нас находился под подозрением, и офицеры службы безопасности расспрашивали всех, выясняя, кто может стоять за недавними сенсационными публикациями.
По указанию принца личный телефон Дианы был отключен, так что в доме почти не осталось свидетельств пребывания здесь принцессы Уэльской. Избавившись от воспоминаний о ней, Чарльз стал приглашать на выходные близких друзей. Большие ленчи на четырнадцать и более персон чередовались с визитами советников принца, таких, как Джонатан Поррит, профессор Норман Майерс и сэр Лоуренс Ван дер Пост.
Среди приглашенных не было Камиллы Паркер Боулз, и никто не мог сказать, встречается с ней принц или нет. Мы были убеждены, что Чарльз не прервал отношений с ней, и гадали, что же происходит. Я подозревала, что они по-прежнему регулярно беседовали при помощи специальных телефонов, — например, долгими воскресными вечерами, когда Чарльз на несколько часов скрывался в своей библиотеке.
Двенадцатого марта, когда реконструкция дома близилась к завершению, на уик-энд приехала Эмили Ван Катсем. Ей понравились обновленные комнаты, и она расхаживала по второму этажу, расхваливая вкус принца. Миссис Ван Катсем ожидала сына, который должен был прибыть поездом из Даремского университета. Принц пригласил мать с сыном провести выходные вместе с ним, Уильямом и Гарри.
— Бедные дети, — потихоньку шепнула мне Эмили. — Им пришлось несладко…
Эдвард Ван Катсем, вполне самостоятельный юноша, перед поступлением в университет временно работал в канцелярии Букингемского дворца. Принц любил его и часто приглашал к себе, когда сыновья бывали дома.
— Молодые принцы так любят Эдварда, — ворковала миссис Ван Катсем, претендовавшая на ведущую роль в воспитании мальчиков. — И он служит для них хорошим примером.
Она привезла с собой ружье сына, и Эдвард с Уильямом и Гарри охотились на кроликов. Они вернулись в субботу после обеда и принесли не меньше дюжины. Уильям и Гарри взахлеб рассказывали о том, как им удалось подстрелить по кролику. Чарльз с сомнением взглянул на них и стал выяснять подробности.
- Предыдущая
- 44/51
- Следующая
