Маг полуночи - Емец Дмитрий Александрович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/63
• Следующая

– Ага. Призрак феи, – легкомысленно сказала Даф, подавая ей руку. В момент, когда Фея коснулась ее, Даф испытала небольшое покалывание в кисти.

Как-то они уже мельком встречались. Кажется, на одной из тех веселых вечеринок, где эйфорию подают в глиняных кувшинах, а хрустальные фужеры, завязав глаза, разбивают заклинанием удаленного вандализма. На этих безбашенных вечеринках бывает полно привидений. Еще бы – что беднягам делать в дурной бесконечности, как не шататься по сомнительным сборищам.

– Точно. Я призрак, – подтвердила Фея. – А знаешь, кто такие призраки?

– Ну в общих чертах…

– Знать в общих чертах – значит не знать ничего. Призраки – заложники неразрешимых ситуаций. При жизни мы не смогли выйти из них сами и теперь раз за разом с болью переживаем прошлые ошибки, провались они во мрак! Так как собственная наша жизнь имеет характер условный, мы активно вмешиваемся в чужие. Даф, детка, позволь выполнить любое твое желание! – предложила Отставная Фея.

Дафна понимающе усмехнулась. Она уже слышала об этом пунктике Отставной Феи. Начиная выполнять желания, Фея не могла остановиться и требовала все новых. Так продолжалось час за часом и день за днем, пока желания у бедолаги окончательно не иссякали. Причем Фея принимала к исполнению только настоящие, истинные желания. Желания же типа «Принеси тапочки», «Убери этот чай, он холодный!» или «Включи свет! Дышать темно и воздуха не видно!» изначально не рассматривались. Феи не шестерят, они решают проблемы в комплексе. Их интересуют только глобальные задачи, мелочи же они охотно оставляют козявкам и иже с ними.

– Сам принесешь свои тапки, руки не отвалятся! Волшебные палочки потому и волшебные, что не размениваются по пустякам! – решительно говорила Фея.

Когда истинные желания заканчивались, она пожимала плечами, уничтожала все, что бедняга успевал нажелать, и удалялась, разочарованная, оставив бедолагу у разбитого корыта. Этим она доказывала, что действительно истинных желаний не так уж и много – одно-два от силы, а все прочее мелочь и пошлая шелуха. После встречи с Феей бедному стражу только и оставалось, что всю жизнь горько созерцать скорлупу своих разбитых надежд.

Дафне, этой очень неглупой девочке, несмотря на ее молодость, прекрасно были известны все фокусы Феи. Поэтому она не собиралась просить ничего для себя. Это был верный способ оставить Фею ни с чем.

– Желание? Запросто! Погладь моего котика! – лениво предложила Даф.

Депресняк, давно с интересом поглядывавший на Отставную Фею, попытался потереться о ее ногу и разочарованно мяукнул. Потереться о ногу призрака непросто. Фея наклонилась и почесала загривок кота волшебной палочкой. Депресняк заискрил. Оба его глаза несколько раз провернулись в своих орбитах и выразили полное блаженство. Столько энергии сразу он не получал еще никогда. На время котик даже стал оптимистом. А потом рухнул на землю, и лапы у него расползлись.

– Передоз! – понимающе сказала Фея. – Однако знатная у тебя вампирюка, много магии вытянула. Как зовут?

– Депресняк.

– Сколько «с»?

– Не знаю. Он беспаспортный. Но я на всякий случай пишу четыре. Не ошибешься.

Фея посмотрела на Даф с интересом.

– Ты странный страж света, детка! Неправильный какой-то. Не пытаешься спасать мир, завела себе чокнутого кота с тягой к нелепой брутальности. Да и с молодыми людьми у тебя неважно. Давно бы уже могла играть с кем-нибудь на флейте. Эдакий магический дуэт, – заметила она.

Даф хмыкнула:

– Да ну, надоела мне эта флейта… Я не хочу быть стражем света. Мне это скучно. Я хочу быть актрисой.

– Актрисой? Ничего себе мечта. Я бы назвала ее мечтой среднестатистической дебилки. Может, ты еще хочешь, чтобы шоколадку «Даунти» переименовали в твою честь?

– Ничего вы не понимаете, а еще Фея… – вздохнула Даф, разглядывая свое отражение в медных очках.

С полным сознанием условности своих действий, Отставная Фея провела пальцем по переносице, поправляя оправу.

– Отнюдь нет, милочка. Я понимаю больше, чем доктор Зигги в свои лучшие годы. Просто мне давно скучно понимать. Хочешь, я сделаю тебя актрисой? Мне это несложно, – предложила она, языком проверяя остаточный магический заряд волшебной палочки, как порой проверяют квадратную батарейку.

– Не-а, не надо. Я ваши фокусы знаю. Сделаете меня актрисой какого-нибудь погорелого театра. Надо будет играть восьмой фонарный столб на бульваре и верить, что маленьких ролей не бывает, а бывают занюханные актеры. Спасибо. Лучше я как-нибудь потом сама во всем разочаруюсь, – отказалась Даф.

Фея погрозила ей бледным прозрачным пальцем.

– Ишь ты, догадалась! Ты не подзеркаливала, нет? Примерно так бы я и сделала. Только вместо восьмого столба было бы: «Кушать подано! Свое спиртное распивать запрещено!» Знаешь, чем реальность отличается от фантазии? Тем, что, когда мечты сбываются, все оказывается не так, как ты представляла. Роза, прекраснейший из цветов, имеет шипы. От мороженого болит горло. После эйфории всегда наступает облом и так далее. Выполняя желания моих клиентов, я довожу этот принцип до абсурда, чем и развлекаюсь… Кстати, я никогда не рассказывала тебе, как умерла?

– Не-а.

– Нелепая вышла история. Меня отравил Золушкин принц. Думаю, это случилось лет четыреста тому назад… – сказала Фея.

– Отравил? Тебя? – не поверила Даф. От удивления она даже перешла на «ты».

– Ну да… По правде говоря, его можно понять. Я его здорово подставила. Характер у Золушки был прескверный. От ее дурного глаза дохли мухи и мыши. Родной фатер ее боялся, а бедную мачеху и ее дочек она просто со свету сживала. Да и принц был так себе. Он был сутулый, а его белый конь хромал. Да и вообще это была кобыла.

– Почему же тогда он полюбил Золушку? – озадаченно спросила Даф.

Фея лучисто улыбнулась.

– Загадка природы. Любовь зла, – сказала она и многозначительно погладила волшебную палочку.

Даф задумалась.

– Хорошо. Я понимаю, ты применила стандартное заклинание приворота и усилила его суточной магией, действующей до полуночи в пределах календарного дня. В этот момент произошла обратная трансформация заколдованной материи и утрата ею приобретенных свойств: карета стала тыквой, а кони мышами. Но как же красивая сказка? – разочарованно спросила она.

– Ты думаешь, в Средние века не было пиара? Фи, мон ами, пиар был всегда. Знаешь, какого размера была туфелька Золушки на самом деле? Сорок шестого! Именно поэтому она не подошла больше ни одной девушке в королевстве! Это впоследствии и обыграли, – сказала Фея.

Даф посмотрела на лазурное небо, по которому плыли правильные небольшие тучки. За их форму отвечал особый отдел благообразия и тишины. Дождей в Эдемском саду не было никогда. Только плановые ливни с четырех до четырех пятнадцати утра. Для полива этого вполне хватало.

– Мне здесь скучно! – пожаловалась Даф. – Важных заданий мне не доверяют, а в саду тоска зеленая. Другие стражи день и ночь играют на лютнях или фехтуют. Только и разговоров, что у какого-нибудь стража мрака срезали дарх и отвоевали дюжину эйдосов или кто-то исполнил виртуозную пьеску на арфе без помощи магии.

Фея со значением посмотрела на нее.

– Детка, осторожнее с крыльями! Страж света, который наденет шнурок со своими крыльями на шею смертного, полюбит этого человека и будет любить его вечно! А ведь когда-то им придется разлучиться! – сказала она.

– В Эдемском саду нет смертных, – быстро возразила Даф.

Фея не ответила. Даф удивленно повернулась. Скамейка была пуста. Фея исчезла. Призраки любят внезапные исчезновения и недосказанные мысли.

Даф задумалась. Она уже сообразила, что имеет дело с пророчеством. Впрочем, среди стражей света и тьмы пророчествуют все кому не лень, так что большую часть пророчеств ленятся даже записывать.

Неожиданно с поляны донесся подозрительный шум. Там определенно шла возня.

Даф, имевшая талант влипать во все сомнительные истории, разумеется, не могла остаться в стороне. Она продралась сквозь колючий кустарник опасных желаний – должно быть, и внушивший ей все эти мысли запахом своей разогревшейся на солнце смолы – и осторожно высунула из него голову.

• Предыдущая
• 22/63
• Следующая