Полотно темных душ - Бергстром Элейн - Страница 54
- Предыдущая
- 54/70
- Следующая
– Можно мне оставить ее себе?
В ответ из тумана высунулось тонкое, длинное щупальце, которое, слегка извиваясь, прикоснулось ко лбу девочки. Маэв почувствовала, как тело девочки затрепетало.
Дверь в спальню с треском распахнулась. С яростным воплем отец девочки ринулся на Маэв и вонзил серебряный кинжал глубоко в ее плечо. Все еще держа девочку за руки, Маэв извернулась и укусила мужчину за запястье, заставив его выпустить рукоять кинжала. Громко визжа от боли, которую причинило ей серебряное лезвие, Маэв выдернула кинжал из раны и бросила на пол.
– Мама! – громко крикнула девочка, обращаясь к замершей на пороге комнаты женщине. С низким рычанием Маэв развернулась и, перехватив девочку поудобнее, выпрыгнула вместе с ней в окно.
Ее стая едва насытилась телом ребенка, которого было, конечно, недостаточно, чтобы накормить трех огромных волков, однако все они подчинились Маэв, окружив девочку плотным кольцом и хватая ее зубами за лодыжки всякий раз, когда девочка порывалась бежать. Плач ее превратился в непрерывный крик ужаса.
В следующую минуту двери дома открылись и мать девочки выбежала на улицу с пучком пылающих лучин в одной руке и с мечом мужа в другой. У меча была серебряная рукоять. Размахивая перед собой своим факелом, она врезалась в самую середину стаи и, не давая волкам приблизиться, стала оттеснять девочку к дверям дома.
Полосы гибкого тумана закружились вокруг женщины. Каким бы прозрачным ни казался этот туман, у него достало сил вырвать из рук женщины сначала факел, а потом и меч, так что она осталась без защиты. Женщина в отчаянье прижимала к себе дочь, а волки приближались, окружая их. Вот туман коснулся лба женщины, заклубился сильнее, высасывая жизнь из теплого тела, чтобы потом оборотни могли сорвать мясо с ее костей. Когда мать упала, девочка внезапно подхватила факел и, хлестнув весело вспыхнувшим пламенем по морде ближайшего к ней волка, со всех ног бросилась в дом.
Волки, занявшись упавшим телом, не обратили на ее бегство никакого внимания, и Маэв захлопнула за беглянкой дверь дома. Толпа мужчин, размахивая факелами, уже бежала по направлению к дому от гостиницы. Все они громко кричали, отвечая на испуганные вопли девочки. Волки бросили добычу и испуганно потрусили в лес.
Туман задержался еще на некоторое время. Поднявшись вверх, он едва заметным облаком опустился над головами толпы, прикасаясь к их страху и ужасу и усиливая эти чувства. Затем он растаял в темноте между деревьями.
Снег вокруг домика был истоптан и залит кровью. Осматривая тело женщины, жители Линде заметили, что на ее ранах уже успели образоваться кристаллы льда. Ее слезы застыли на щеках маленькими ледышками, а широко раскрытые глаза замерзли. Такую странную смерть в селе видели уже не в первый раз, однако впервые у них были свидетели.
В самом домике широкая кровавая полоса отмечала путь мужчины, который ухитрился спуститься по лестнице из детской спальни наверху. Под его прокушенным запястьем уже натекла большая лужа крови. Укус был таким глубоким и сильным, что из рассеченной плоти торчала сломанная кость. Мужчина был смертельно бледен от потери крови и от пережитого потрясения, но сознания он не потерял и даже пытался приподняться.
Кто-то из мужчин оторвал девочку от тела отца, чтобы деревенский лекарь мог заняться раной. Увидев, насколько глубоким был укус, лекарь только спросил:
– Кези, что это было?
– Кто-то, кто был одет в серебристый мех и серебряный туман, – ответила девочка за отца.
– Волки, – пояснил Кези. Лекарь торопливо вытер кровь со своих рук и отпрянул.
– Я могу сделать для тебя только одно, – сказал он, подбирая с пола серебряный кинжал.
– Отведите ребенка в гостиницу. Негоже ей это видеть, – подсказал кто-то.
Голос прозвучал спокойно, но именно он вновь разбудил страх.
– Нет! – закричала девочка. – Я хочу остаться с папой!
Ивару случалось видеть испуганную толпу, и он знал, на что она способна. Они готовы были убить Кези прежде, чем он сможет рассказать им подробности нападения, словно в незнании была какая-то защита. Всю свою жизнь Ивар тщательно скрывал свою силу, однако, как он нередко говорил Жону, могущество волшебника во многом зависело от того, насколько хорошо он знает, когда можно продемонстрировать свои возможности.
– Волчья ягода должна помочь, – начал он с осторожностью.
– Укус слишком глубок, – возразил ему лекарь.
– Проклятье можно отвести, – настаивал Ивар. – Мне случалось видеть такие вещи.
– Отвести проклятье? Кто знает, как это делается?
Ивар глубоко вдохнул воздух, в последний раз взвесил все последствия своего решения и сказал:
– Я знаю.
Лишь только были произнесены эти два негромких слова, как человек, который работал в давильне, готовил самых вкусных жареных перепелов и играл в кости лучше всех в Линде, оказался чем-то гораздо большим, чем сосед и товарищ, на которого можно положиться. Его голос, поза и уверенность на лице внушили всем внезапное глубокое уважение. Ужасы последних дней заставили даже самых скептично настроенных жителей Линде поверить в его силу.
– Отнесите Кези в гостиницу, – распорядился Ивар и вышел наружу.
У самых дверей его поджидал Андор. Ссутулившись, он глубоко задумался, созерцая залитый кровью снег.
– Как ты думаешь, нападут ли оборотни снова? – спросил Ивар таким тихим голосом, что только Андор мог его слышать.
Андор покачал головой.
– Они ушли, – сказал он.
– Те, кто не хочет идти в гостиницу, пусть отправляются домой! – громко крикнул Ивар в толпу.
Кези громко стонал от боли, пока его поднимали с пола и несли по улицам Линде в гостиницу. В гостинице, пока лекарь промывал рану и накладывал шину, Ивар приготовил вино и компресс из волчьих ягод.
– Найди Джонатана, – шепнул Ивар Андору, накладывая компресс на рану. – Мне понадобится его помощь.
Андор направился к двери, но у порога заколебался, ожидая, пока Ивар закончит. Когда повязка была наложена, он сделал другу знак выйти вместе с ним.
– Почему ты никогда не пытался снять проклятье с меня? – с горечью в голосе шепнул он.
– Потому что это не в моей власти. Я не могу снять его ни с тебя, ни с этого бедняги. Просто Кези – хороший человек, которому еще надо вырастить дочь. Я дам ему возможность выбора, какую я дал тебе, – и буду надеяться, что у него окажется такое же самообладание, как у тебя.
– Тогда зачем тебе Жон? Ивар кривовато улыбнулся.
– Люди испуганы, они готовы пролить кровь. Они ни за что не поверят в то, что Кези излечился, если мы не устроим внушительного представления.
Ивар слышал, как Андор поднимается по лестнице на второй этаж, слышал, как он ходит там из комнаты в комнату, в которых Жон имел обыкновение прятаться, когда сборище в гостинице становилось особенно шумным.
В кухню вошла Сондра.
– Ты не видела Джонатана? – спросил ее Ивар.
– Он спустился в пещеру, – ответила Сондра, – я только что сказала об этом Андору.
Андору не пришлось спускаться вниз. Долгая ночь уже отняла у Ивара немало сил, а Андор и Жон скорее мешали бы ему, чем помогали. Когда Ивар спустился в пещеру, Жона там не оказалось.
Открыв свою книгу заклинаний, Ивар освежил в памяти заклинание, исполнить которое был в состоянии самый глупый ученик мага. Он надеялся подыскать что-нибудь более эффектное, однако цветные светящиеся шары, которые поплывут в воздухе, а также пламя, которое должно обвиться вокруг раны на запястье Кези, наверняка произведут достаточное впечатление, создав иллюзию того, что проклятье удалось отвести.
Через некоторое время, когда «исцеленный» Кези провалился в глубокий сон, Ивар снова спустился в свою пещеру и стал ждать Жона. События последних часов измотали его до такой степени, что, несмотря на свое твердое намерение дождаться юношу, Ивар уснул. Было почти утро, когда юноша прошел мимо него, но Ивар не проснулся.
С первыми лучами солнца, так рано, что даже Дирка еще не спустилась в кухню, Ивар упаковал свои волшебные книги в холщовый мешок, забрал из пещеры свой посох и отправился в крепость. Он подозревал, что Стражи в состоянии ответить на многие из его вопросов, касающиеся всех случаев странной смерти, произошедших в поселке за последнее время.
- Предыдущая
- 54/70
- Следующая
