Сын Авонара - Берг Кэрол - Страница 88
- Предыдущая
- 88/116
- Следующая
– А в чем Дассин не согласен с другими Наставниками? Это касается только решения послать двенадцатилетнего Д'Нателя на Мост? – спросила я.
– Конфликт касается способов ведения войны. Много лет назад, когда Д'Натель был ребенком, мастера Дассина отправили в Пустыни, узнать больше о лордах и зидах. Его не было три года. Все были уверены, что его либо убили, либо обратили в рабство, а это почти одно и то же. Но, к всеобщему изумлению, он вернулся в Авонар, хромающий на одну ногу, заявляя, что бежал из плена. До сих пор это не удавалось никому, рабские ошейники Зев'На не позволяют использовать силу дар'нети, а мастер Дассин отказался рассказывать, как ему удалось бежать. Он еще не вполне оправился после испытаний, когда созвал Наставников на совет, закончившийся грандиозной ссорой и спорами.
Баглос придвинулся к огню и заговорил с большим напором, словно жар костра, согревающий плоть, добавлял жара и его словам.
– Ты должна понять, в каком положении мы оказались. Катастрофа была результатом неудавшегося заклятия. От него иссохли реки, сгорели луга и леса, большая часть нашего мира лежала в руинах. Дар'нети, не сошедшие с Пути, были обессилены, те, кому повезло, погибли, кому не повезло – стали зидами. В те годы, когда Наследники Д'Арната и Дж'Эттанна охраняли Ворота и ходили по Мосту, Пустыни начали исцеляться, силы лордов и зидов уменьшились. Но когда народ Дж'Эттанна подвел нас и его Наследник перестал ходить по Мосту, как был должен, и Наследнику Д'Арната пришлось охранять Мост в одиночестве, положение снова ухудшилось.
Зиды снова стали сильнее, дар'нети пришлось сделаться воинами, и Наследнику – первым среди них, чтобы сдержать клятву охранять и защищать Мост. В своей речи к Наставникам Дассин сказал, что лорды гораздо страшнее, а зидов гораздо больше, чем мы думали, и дар'нети должны положить все силы для их обуздания. В чем состоял спор, мне никогда не рассказывали, но многие называли Дассина предателем. Мастер Дассин часто говорил, что не отправился бы в это тяжкое путешествие, знай он, как все обернется.
Баглос взглянул на Д'Нателя и продолжал, слегка покраснев.
– А случай с принцем довершил раскол. Д'Нателя объявили Наследником, назначив его учителем мастера Экзегета, когда мастер Дассин уехал из Авонара. Мастер Дассин объявил, будто мастер Экзегет величайший дурак, пусть и не зид, и сделал все, чтобы лишить нас последней надежды. Он не должен был так говорить о мастере Экзегете. Тот ведь был главой совета Наставников, человеком с великим талантом и огромным влиянием. И он сильно переживал ужасную ошибку со слишком ранним выходом Д'Нателя на Мост.
– Ты не любишь Дассина, – заметила я.
– Дульсе служат в меру своих дарований.
– Ты удивился, когда Селина обнаружила его присутствие.
Он выскочил из комнаты, когда в наших головах зазвучало послание Дассина.
– Мне не рассказали о заклятии Дассина, о его послании, об исчезновении и восстановлении голоса принца, о провалах в его памяти, причиной которых тоже стал мастер Дассин. Мастер Экзегет наверняка не знал обо всем этом, иначе он рассказал бы мне. – Баглос залился румянцем. Он торопливо глотнул вина и снова убрал серебряную флягу в сумку. – Мне о многом не сказали.
Я сочувствовала ему.
– А откуда Дассин узнал обо мне, Баглос? Я размышляю об этом с того самого дня. Как он сумел направить Д'Нателя ко мне?
– Не знаю, – ответил дульсе. – Меня готовили в такой спешке. Я ничего не слышал о мирской женщине. После возвращения из Пустынь мастер Дассин высказывал предположение, что все Изгнанники мертвы. Стало ясно, что он не прав, когда Ворота открылись, об этом я уже рассказывал. Но мастер Экзегет был уверен, что нам не следует рассчитывать на помощь Изгнанников в этом путешествии. Мой господин не знал никого, кто мог бы помочь… никого… – Его голос затих.
– Твой господин… значит, твоим господином был Экзегет. И ты был его Проводником?
Баглос неловко заерзал, поглядывая на Д'Нателя, но принц уже не слушал нас. Он стоял в просвете между камнями, повернувшись к нам спиной и глядя в дождь. И дульсе ответил мне, как ему было приказано.
– Я восемь лет был мадриссе мастера Экзегета. Сопровождал его, когда Д'Нателя отправили на Мост. Когда Бендала ранили зиды, мастер Экзегет приказал мне связать себя обрядом с Д'Нателем.
А когда Баглос поклялся повиноваться новому мадриссону, у него не осталось выбора.
Вода обильно изливалась из тяжелых туч. Баглосу не хотелось продолжать рассказ без принца, и мы снова заговорили о схеме, начерченной Автором. Мне не нужно было даже смотреть в дневник, чтобы нарисовать на сырой земле знакомые линии и значки, пока мы обсуждали увиденные по пути места. Может ли Курган Пелла быть обозначен на схеме? Или разрушенный замок, или река Гленавен? Может быть, названия имеют значение? Баглос настаивал, что это не карта. Обескураживало то, что, находясь теперь совсем рядом с разгадкой, мы были нисколько не ближе, чем десять лет назад с Кейроном.
Голова отяжелела, тепло расслабило меня, думать становилось все труднее. Я смутно осознавала, что рядом похрапывает дульсе, а Д'Натель снова вышел в дождь. Спит ли он когда-нибудь, сонно подумала я.
Когда я открыла глаза навстречу бледному солнцу и птичьему пению, то не сразу сообразила, где нахожусь. Слишком часто в последние недели менялись места ночевок. Тишина смущала меня, пока я не поняла, что она означает окончание бури. Перед нашим укрытием начиналась небольшая березовая роща, ветерок шевелил золотистые листочки, стряхивая в траву последние капли. Баглос сопел, привалившись к скале. Костер Д'Нателя все еще горел, количество дров нисколько не уменьшилось. Паоло сидел у огня, положив подбородок на колени, он пристально глядел на меня, словно пытаясь разбудить силой мысли.
Я поднялась с сырой земли, потянулась, разминая затекшие мышцы. Ощутив голодное бурчание в животе, я, кажется, поняла красноречивое молчание Паоло.
– Ты голоден?
Он с готовностью закивал.
– Найди камни, чтобы установить котелок, приготовим что-нибудь горячее. Удивим Баглоса.
Я отвязала от седла отсыревшую кожаную сумку, достала котелок и припасы. Когда я вернулась в нашу пещеру, Паоло лениво разглядывал начерченные мной на земле линии и значки.
– Паоло, если ты сумеешь разгадать эту тайну, я буду кормить тебя досыта, пока тебе не стукнет двадцать, – сказала я, склоняясь над огнем и ставя котелок на три камня, которые установил мальчишка.
– Я плохо играю в загадки, – ответил он. – Все говорили, я слишком глуп, чтобы играть.
Я едва не вылила воду в огонь вместо котелка.
– Что значит «играть в загадки»?
Паоло потыкал босой ногой в схему.
– Ну, вот в это. Ты же знаешь.
– Нет, не знаю. Расскажи мне.
– По картинкам смотрят, какую загадку загадать первой. Какую второй. Дурацкая игра.
Я пыталась сдержать нетерпение.
– Я никогда в нее не играла. Расскажи как?
– Ну, все рисуют картинки, кто-нибудь соединяет их линиями, чтобы узнать, какая загадка будет первой, какая следующей. Эта ступня означает, что тот, кто будет играть первым, должен загадать загадку, где будет сказано слово «нога». Если никто не угадает, тот же человек будет загадывать следующую, где будет упоминаться… вот эта штука… потом лицо и так далее. Если кто-то верно угадывает, он загадывает следующую загадку. Тот, кто держится до последнего, чью загадку не отгадали, выигрывает. У меня никогда не получалось.
Загадки… Загадки расскажут нам, куда идти. Дети Автора играли в разные игры. Он всегда описывал их. А у одной его дочки была страсть к загадкам.
– Баглос! Баглос, вставай! – Я трясла спящего дульсе, не подумав даже, что могу до смерти напугать его.
– Что случилось?
– Доставай дневник, Баглос. Быстрее! Паоло разгадал тайну.
Баглос стряхнул остатки сна и нырнул в сумку, ища дневник и бормоча про себя:
– Мальчишка разгадал тайну? Не может быть.
- Предыдущая
- 88/116
- Следующая
