Ключ от королевства - Дяченко Марина и Сергей - Страница 46

• Предыдущая
• 46/54
• Следующая

– Говорите что хотите. – Я сидела на песке и глядела на волны.

– Этого мало! Ты, Лена, должна говорить то же, что и мы!

На щеках у Эльвиры горели красные пятна. Я сама чувствовала, что горю. Меня и Оберона разделяло несколько часов пути, не больше; от одной этой мысли начинали трястись поджилки, и я сама не знала, чего хочу больше – бежать навстречу или спасаться без оглядки.

– Значит, так, – принц старался сохранить самообладание, – вечером мы с Эльвирой пошли прогуляться, на нас напало чудовище, Лена нас спасала. Потом всех подхватило и унесло туманом… Все.

– Какое чудовище?

– Да любое!

– Я имею в виду, как оно выглядело? – Эльвира кусала губы. – Мы должны говорить одно и тоже!

– Ну… с рогами… такое… – Принц руками изобразил нечто столь же свирепое, сколь и непонятное. – Да придумай любое чудовище и расскажи нам! Чтобы мы знали…

Я через плечо покосилась на холмы. Дрожал воздух над разогретым песком; Оберон уже знал, что я здесь, он узнал мой луч и ответил на него. Он знает, где мы, и идет сюда… И будет здесь… когда? Может быть, с минуты на минуту?

– Лена! Лена! Ты слышишь?

Они оба стояли надо мной, у обоих были бледные лица и требовательные голоса:

– Лена! Вставай! Мы должны идти навстречу, быстро и с радостью идти, ты поняла? И чтобы никакого намека на виноватый вид! Не отводить глаз, не смущаться! Если тебе не дорога твоя голова – пожалей наши! Пожалуйста!

Навалившись на посох, я тяжело поднялась на ноги.

Мы шли целый день, но ни одно живое существо не попалось нам на пути. Похоже, Оберон вовсе не спешил к нам навстречу – он ждал, когда мы сами придем к нему. В этом равнодушии мне виделся недобрый знак.

Принц и Эльвира говорили без умолку – успокаивали друг друга, придумывали одно за другим чудовищ, которые якобы на нас напали и вынудили оставить караван. Я волочила ноги по песку, за мной оставался след, как за трактором. Всякий раз, когда мы поднимались на холмик, меня начинало мутить от волнения – сейчас появится караван, сейчас мы его увидим…

Но всякий раз перед нами открывался только песчаный берег, бело-серые птицы, расхаживающие по песку, и далеко впереди – новый холм.

Солнце село. Эльвира и принц охрипли.

– Может, нам вообще померещилось? – тихо спросил принц после длинного молчания.

Я покачала головой. Уж сигнал-то Оберона я ни с чем не спутаю. Но, может быть, караван уходит от нас? Но и следов никаких не было – чистый, вылизанный ветром и морем песок…

Совсем стемнело. Мы шли бездумно, как катится заводная машинка. Поднялись на пригорок…

И увидели огни. Вокруг костров двигались тени, сидели, ходили, суетились; я насчитала три, четыре, пять… восемь костров! Значит, караван не понес потерь, во всяком случае, таких, которые можно было бы увидеть с первого взгляда!

Честное слово – у меня будто гора с плеч свалилась.

Принц и Эльвира шагали впереди, взявшись за руки, – ни дать ни взять, блудные детишки, которые сперва потерялись в лесу, а потом с победой – живые все-таки! – вернулись обратно. Я тащилась за ними, и с каждым шагом посох в руках становился все тяжелее.

У ближайшего к нам костра сидели стражники и трубач. Эльвира и принц шли, все ускоряя шаг, я успела услышать, как принцесса шепнула: «К королю первым делом, он должен услышать все от нас, а не…» Последние ее слова потонули в гомоне – стражники увидели нас. Они нас ждали.

Кто-то сразу же побежал через весь лагерь к королевскому шатру. Всюду на пути бегущего поворачивались головы, люди вставали, поднимались на цыпочки, торопились к нам – удостовериться собственными глазами, рассмотреть поближе. Я узнавала их в свете больших костров: егеря и слуги, музыканты, конюхи и тот белобрысый, о котором Эльвира когда-то говорила, что он королевский палач…

У меня душа ушла в пятки. Я уселась на песок в стороне от костра; Эльвира и принц что-то рассказывали в два голоса, размахивали руками – их черные силуэты на фоне огня казались бархатными, плоскими.

– Чудовище набросилось на нас, и тогда маг дороги… Лена? Ты где?

Все обернулись ко мне. Трубач, которого я когда-то лечила, подбежал, чтобы помочь мне подняться. Будто не замечая его протянутой руки, я нехотя встала и подошла к огню.

– Лена, маг дороги, охраняла нас от опасностей, спасла, была с нами во многих переделках… Лена, что же ты молчишь? – Принц говорил лихорадочно, будто ему вот-вот грозили заткнуть навеки рот. – Расступитесь! Нам надо немедленно к королю!

В этот момент прибежал, запыхавшись, гонец от шатра. Это был начальник стражи – он здорово исхудал за время пути, и пышные усы его поседели.

– Распоряжение короля…

Стало тихо. Даже принц с Эльвирой замолчали.

– Его величество повелевает: прибывших накормить и устроить на ночь. Не спускать с них глаз, чтобы опять не пропали. Завтра утром состоится суд и будет принято решение.

– Э-э-э, – пробормотал принц. – Я хотел бы видеть отца сейчас…

– Его величество повелел – завтра утром. – Начальник стражи смотрел спокойно и просто. – Приказ короля.

– Мы рассчитывали на более теплый прием. – Эльвира через силу улыбнулась. – В конце концов, мы преодолели столько опасностей на пути…

– Приказ короля, моя принцесса. Ничего не могу поделать.

Он обвел толпу глазами, будто кого-то искал. Его глаза нашли меня.

– Госпожа маг дороги! Король повелел – ваш посох вернуть ему до завтрашнего разбирательства.

– Мой… посох?

Вот и все.

Дураки принц с Эльвирой. Еще на что-то надеются, будто Оберон круглый дурак. Мне их даже немножко жалко… Но жальче всего – себя.

– Пожалуйста, – сказала я твердо, даже безмятежно. – Я должна отдать посох королю лично?

– Нет. Передать через меня.

– Возьмите.

Голос мой все-таки дрогнул. Кажется, целое Королевство собралось сейчас вокруг, все смотрели, как я отдаю посох начальнику стражи. Мой посох. Посох Оберона с изумрудно-рубиновым круглым навершием.

Этим посохом я, между прочим, проучила туманную бабу…

Я видела в старых фильмах, как исключали из пионеров перед строем. Или снимали погоны с какого-нибудь кадета. Как отбирали у человека в наказание что-то очень важное, дорогое, лишали права называться другом и верным товарищем. Очень неловкая сцена. Единственное спасение – сделать вид, мол, «не больно-то надо».

Я выпустила древко из рук. Спросила, как могла, равнодушно:

– Больше король ничего не повелел?

– Ничего. Только ждать утра.

– Значит, будем ждать.

Ни на кого не глядя, я отошла опять в тень. «Накормить»? «Устроить на ночь»? Мне ничего от них не надо. Скорее бы это утро – а там, глядишь, и голову снесут, и можно будет вздохнуть спокойно…

Принца и Эльвиру, растерянных, увели куда-то к другому костру. Обо мне они даже не вспомнили. И очень удачно – видеть их не могу. Понемногу все успокоилось – стражники расселись на свои места, говорили мало, выглядели усталыми и сонными. А тот, которого Эльвира назвала палачом, сидел мрачнее других – я видела его лицо, подсвеченное пламенем. Он явно был не в восторге от предстоящей работы. Еще бы: рубить голову человеку, с которым недавно вместе рыбу удил!

А где Гарольд? Где Ланс? Почему они не пришли посмотреть на меня? Неужели даже не спросят, не дадут и слова сказать в оправдание? Ведь я же совсем не виновата – это принц с Эльвирой обманули меня, втянули в историю. Неужели мне даже не дадут защищать себя?

Не может быть. Оберон справедливый, а значит, на суде и меня выслушают. А я не буду никого покрывать – расскажу всю правду, всю до копеечки. И пусть принц с Эльвирой попробуют что-то возразить!

В конце концов, Оберон ведь обещал мне, что меня ни в коем случае не казнят! Я спросила – «Вы суровый король?» А он сказал: «Гарантирую»… Я человек из другого мира, меня нельзя казнить. Ведь если я не вернусь – мой мир так и останется застывшим, как фотография. Пусть король презирает меня – но пусть отправит обратно!

• Предыдущая
• 46/54
• Следующая