Выбери любимый жанр

Утренний всадник, кн. 2: Чаша Судеб - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 26

Изменить размер шрифта:

– Это на забороле! – защебетали разом обе боярышни. – Кто-то важный едет! Побежим… Солнечная княгиня не хочет пойти с нами на стену и посмотреть, кто сюда едет?

Смеяна мимолетно позавидовала им: ей, как видно, никогда не научиться разговаривать так вежливо, так подбирать слова, как принято среди высокородных, произносить их с таким учтивым выражением. Вот что значит родиться боярской дочерью! Но тут же она отмахнулась: раз уж ее стали звать солнечной княгиней, то пусть другие думают, как бы повежливее обратиться к ней.

– Нет, я пойду к князю! – ответила она.

Девушки обменялись беглыми взглядами: должно быть, у рарогов князь и княгиня встречают гостей по отдельности. Ну да пусть их!

* * *

Смеяна даже не удивилась, когда выяснилось, что к ним приехал новый огнегорский князь Боримир. Видимо, с посланным гонцом он разминулся, поскольку находился не у себя в стольном городе, а где-то поблизости, и о приглашении ничего не знал. Но тем дороже стоило его добровольное появление, и Держимир настроился держаться по возможности любезно.

Князь Боримир въехал во двор первым, позади него тянулась дружина. Держимир уже готов был произнести слова приветствия, но Боримир вдруг изумленно вскрикнул и натянул поводья. Конь его заплясал, ехавшие позади кмети чуть не наткнулись на князя. И тут же лица их выразили изумление, они все смотрели куда-то вверх, как околдованные, не видя ни прямичевского князя, ни Гневуши, ни истокских старейшин перед крыльцом терема.

Дрёмичи растерялись, и тут Смеяна вспомнила, что сокол вылетел из терема вместе с ней и уселся над крыльцом.

– Что вас так удивило, любезные гости? – первым опомнившись, спросил Гневуша.

Но князь Боримир, не слушая его, поднял руку и сделал непонятное движение, согнул руку перед грудью и приподнял локоть, словно приглашал сокола сесть. Его движение выглядело настолько привычным, что Смеяна догадалась: а ведь он, пожалуй, и есть хозяин этой упавшей с неба птицы.

Но сокол не двинулся с места. Тогда Боримир повернулся к людям на крыльце. Взгляд его упал на Смеяну, словно он ее одну и увидел в общей толпе. Ее рыжие косы лежали на груди, на пестром рысьем полушубке, блестело янтарное ожерелье, сходное по цвету с ее глазами. И огнегорец вздохнул глубже, не в силах опомниться от изумления. Похоже, рароги приехали сюда затем, чтобы изумляться.

Смеяна, в свою очередь, разглядывала гостя. Единственный сын князя Предибора, дарованный отцу уже в преклонных годах, оказался молод, лет двадцати пяти, и острые черты его лица с большими глазами и тонким носом сразу напомнили Смеяне двух Гневушиных боярышень. У него были пушистые брови и пышные русые волосы, вьющиеся тонкими прядями. Красивый почти по-женски, Боримир казался изнеженным, и Смеяна подумала, что убедить его в чем-то будет легко. Такие красавцы редко обладают твердым нравом. На память ей пришел Светловой, и она вздохнула.

– Я рад видеть тебя в моем городе так скоро! – сказал Держимир. Голос его звучал ровно, с достоинством, но и с уважением к гостю, и Смеяна восхитилась в душе: и он может быть образцом для всякого правителя, если вдруг захочет! – Я сам приехал сюда только вчера, но уже сегодня утром послал к тебе гонца с приглашением. Я рад, что твоя добрая воля опередила меня.

– Я вовсе не по… – резко начал Боримир, и Смеяна вздрогнула от неожиданности.

Бросив еще один взгляд на сокола над крыльцом, князь рарогов сдержал резкие слова, но лицо его разительно переменилось. Светло-зеленые глаза смотрели умно и холодно, красивое лицо приобрело выражение надменной враждебности.

– Я искал мою священную птицу! – снова заговорил Боримир. – И я нашел ее здесь, в твоем доме. Как она здесь оказалась?

Держимир нахмурился, выражение спокойного радушия мгновенно сменилось более привычным выражением настороженной суровости. Смеяна встревожилась: темное облако вражды повисло над княжеским двором. Как от встречи кремня с огнивом рождается искра, так от встречи этих двоих родилась вражда, имевшая какую-то давнюю, неизвестную ей основу.

– Так это твоя священная птица? – протянул Держимир, тоже вспомнив о соколе над крыльцом. – Чем спрашивать, как он оказался у нас, сначала лучше расскажи, как ты ее потерял. Может быть, сокол решил сменить хозяина.

– Хозяин его – Свентовид-Огневик! – сурово ответил Боримир. Его лицо дышало яростью: он готов был ненавидеть всех дрёмичей, но ему приходилось сдерживаться, пока его священный сокол сидел на крыльце их дома. – Священная птица живет в храме и сидит на плече самого бога. Раз в год, в День Весеннего Огня, сокол вылетает из храма, чтобы указать Солнцу дорогу в мир. Вчера он вылетел, но не вернулся. Мои жрецы сказали, что он не нашел Солнца. Мое племя в тревоге.

– Пошли твоих жрецов свиней пасти, – непринужденно предложил Баян.

Гневушу передернуло, он мгновенно вообразил кровавую схватку прямо здесь, на дворе, но Боримир промолчал: как видно, он и сам примерно так оценивал способности своих жрецов. А Баян весело продолжал, будучи не прочь хорошо подраться:

– Твой сокол гораздо умнее жрецов. Он нашел солнце. Он нашел Солнечную Деву, которая приносит племенам удачу и милость богов. Она сама – солнце, и он хочет остаться с ней. Позови-ка его, – предложил он Смеяне.

Смеяна спустилась с крыльца, нашла взглядом сокола на крыше и слегка взмахнула рукой, не зная, как полагается его подзывать. Но сокол тут же с готовностью снялся с места и стал кружить над ней, ожидая, что она подставит ему руку. Этого Смеяна не решилась сделать, боясь острых когтей. Тогда птица уселась на поручни крыльца поближе к ней.

Изумленные рароги молчали.

– Зайди в дом, князь Боримир, – сказала Смеяна. – Твоему священному соколу у нас вроде понравилось, может, и тебя принять сумеем.

* * *

Пир, приготовленный для рарожского князя Боримира, был изобилен, но веселья не получалось. Сидя по правую руку от хозяина, знатный гость оставался неразговорчив и все время прислушивался к возне сокола, сидящего над головой Держимира. На Смеяну молодой огнегорский князь поглядывал так же часто, и она изо всех сил старалась сохранять важный и гордый вид, как и положено… Огненной Рыси? Солнечной Деве? Как они там все ее называли, опять забыла! Короче, как положено важной особе, с которой не сводят глаз люди и боги. Смеяна не очень хорошо представляла, что в этом случае от нее требуется, но старалась не вертеться, не болтать, и даже ела совсем чуть-чуть. Судя по выражению лица Баяна, который тайком умирал со смеху, получалось неплохо.

– Бывало, что ссорились дрёмичи с рарогами огнегорскими, видно, была на то воля богов, – говорил Держимир. Он чувствовал, что из-за сокола надменный противник полностью в его руках. – Мой отец, князь Молнеслав, немало бился с твоим отцом, князем Предибором, и я бился с ним. Но я не хотел бы продолжать вражду с тобой и завещать ее нашим будущим детям.

Смеяна мельком бросила взгляд на кудри Боримира и подумала, что о будущих детях обоим князьям рано рассуждать. Оба они в гриднице сидели без шапок, что говорило об отсутствии законной жены, высокородной женщины, дети которой станут полноправными наследниками.

– Моя вещая дева, еще вчера сказавшая мне о твоем приезде, передала мне волю богов, – без тени улыбки продолжал прямичевский князь, слегка наклонив голову в сторону Смеяны.

Она опять постаралась сделать важное лицо. «Эй, вы, Перун с Яровитом! – вспомнились ей насмешливые слова Держимира, сказанные им с Баяном при въезде в Исток. – Важности во взорах побольше!» И для того, чтобы удержать смех, ей потребовалось не меньше усилий, чем Святогору, когда тот пытался поднять землю.

– Боги советуют нам с тобой дать мирные обеты, пока мы не успели обагрить оружие кровью, – невозмутимо говорил Держимир и старался не смотреть на Смеяну и Баяна, чтобы не сбиться с торжественного настроя. – Твой сокол, приведший тебя ко мне, подтверждает волю богов. Ведь так?