Эшелон - Шкловский Иосиф Самуилович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/65
- Следующая
На примере моего, самого крупного в Академии, отделения я в течение последнего десятка лет наблюдаю, как изменилась сущность этой организации. Получивший могучее самостоятельное развитие в нашей стране (так же, как и в Америке) военно-промышленный комплекс захлёстывает Академию на всех её уровнях, начиная с её президента Анатолия Петровича Александрова – типичного представителя этого комплекса. Он приходит на собрания отделения с единственной целью – «пробить» очередного кандидата комплекса на академическое кресло. С точки зрения руководства Академии и отделения, наука – это то, что стреляет, взрывается, регулирует, самонаводится. Уже давно наше отделение, по существу, стало отделением технической физики. Им мало, что в стране имеются могучие отраслевые институты и «почтовые ящики», забирающие львиную долю средств и кадров. Они хотели бы всю Академию превратить в некий аппендикс к сверхгигантскому почтовому ящику. Глупцы – они не ведают, что творят!
Среди прущих в Академию «организаторов науки» особое место занимают «сынки» и «зятья». Речь идёт о сыновьях и зятьях членов Политбюро ЦК. На последних выборах по нашему отделению, правда не без скрипа, прошёл сынок Устинова – его сильно вытаскивал Александров. Правда, по отделению механики и процессов управления крупно погорели зятья Кириленко и Суслова 27. В этой ситуации указанное отделение продемонстрировало, что оно не соответствует своему названию. Но ничего! На следующих выборах положение там будет нормализовано. Ещё один сынок стал членом-корреспондентом – это директор Института стран Африки Громыко.
Итак, тяга широких слоев учёной и начальственной общественности в Академию представляется вполне понятной. Но мы уже видели на приведённых выше примерах, что перешагнуть её порог всё же нелегко, даже для высочайших сыновей и зятьев. На этом тернистом пути их подстерегают многочисленные ухабы. И первым барьером служат отборочные комиссии при отделениях. Их задача – из числа заявленного великого множества кандидатов отбирать для ориентировки голосующих малую часть, из расчёта 1-2 человека на вакансию. Практика, однако, показывает, что сверх объявленных вакансий часто удаётся получить 1-2 дополнительные. Часто, в явном противоречии с Уставом, такие дополнительные вакансии жёстко закреплены за кандидатами, предлагаемыми Директивными Органами. Так было, например, с Устиновым-младшим. В таких случаях вся эта комбинация прикрывается флером «секретности» – удобнейшая штука! Заметим ещё, что члены отборочной комиссии голосуют тайно. Решение отборочной комиссии (по существу являющееся решением партийной группы) имеет очень большое значение для исхода выборов. По моим многолетним наблюдениям, свыше 50 процентов рекомендуемых этой комиссией избирается. Это, конечно, сужает свободу манёвра во время голосования, но всё же кое-какие возможности остаются.
Следующий круг предвыборной карусели – знаменитый «президентский чай». По традиции члены отделения приглашаются президентом для оглашения результатов работы отборочной комиссии, после чего начинается предварительный обмен мнениями по поводу кандидатур. Тем временем обслуга разносит довольно жиденький чай с лимоном и вазончики с печеньем. Сперва в присутствии всех членов отделения обсуждаются кандидатуры в членкоры, после чего членкоры постыдно, наподобие школьников, приглашённых на педсовет, изгоняются из зала. А ведь это пожилые деятели, многие из них – директора! Оставшиеся академики обсуждают кандидатов в действительные члены: при выборе последних голосуют только академики. Уже на стадии президентского чая разыгрываются первые авангардные стычки между враждующими группировками. Бывают ситуации, когда решающие выборные маневры осуществляются как раз на президентском чае. В качестве примера приведу случай на выборах 1946 года, когда в члены-корреспонденты баллотировался директор Пулковской обсерватории Григорий Николаевич Неуймин. Его надо было выбрать – предстояло восстановление разрушенной до основания Пулковской обсерватории, да и по традиции директор Пулковской обсерватории должен иметь академическую позицию. Неуймин был «крепким» астрономом старой школы, известным своими исследованиями комет и астероидов. Выступавшие на чае у президента Вавилова не знали, конечно, работ Неуймина – это были физики. И каждый из них, желая поддержать кандидата, что-то долдонил о кометах. Из астрономов на чае присутствовал один Амбарцумян, который всю дискуссию молчал. Наконец Сергей Иванович не выдержал и обратился к Виктору Амазасповичу:
– Что же вы молчите – ведь Неуймин достойный кандидат, он открыл кометы…
И тут Амбарцумян, впервые нарушив молчание, очень серьёзно сказал:
– Да, но моя тёща тоже открыла три кометы!
Послышались смешки. Получалось, что человека будут выбирать за дело, которое может выполнить тёща… И через несколько дней, на выборах, Неуймина завалили! А ведь прав был Амбарцумян! Он только не добавил, что его тёща – Пелагея Федоровна Шайн, известнейшая женщина-астроном!
Во время выборов 1976 года я боролся за кандидатуру моего талантливейшего ученика Коли Кардашева. Его экспертная комиссия не рекомендовала совсем, и вообще практически его никто не знал. В этой ситуации моя задача на чае сводилась к привлечению внимания к его кандидатуре, что я и сделал путем реплики скандального характера. Цель была достигнута – кандидатура Кардашева запала в память! На том же чае покойный М. А. Леонтович вдребезги завалил некоего деятеля военно-промышленного комплекса.
Но вот наступает финал (и главная часть) драмы выборов. И вот тут мы сталкиваемся с основными движущими силами, управляющими течением этого, казалось бы, стихийного процесса. На самом деле основное содержание выборов на уровне отделения – это столкновения и сделки между разного рода входящими в его состав мафиями. Но прежде всего необходимо само это понятие прояснить. Известный американский рентгеновский астроном Рикардо Джиаккони как-то заметил:
– У вас, русских, совершенно ошибочное представление о мафии. Вы наивно представляете какого-нибудь мафиози как злодейского вида малого в маске, с кинжалом в зубах и с «машинганом». Это дикая чушь! Лучше всего перевести на русский язык слово «мафия» словом «блат». Услуга за услугу! И всё это окрашено в оптимистические тона добрых семейных отношений!
Говоря о мафии, я как раз имею в виду приведённый только что комментарий тонко разбирающегося в этом вопросе Джиаккони.
Имеется и довольно обширное «болото» с неустойчивыми очертаниями берегов. Первая заповедь кандидата: чтобы из «шансонеток» попасть в «проходимцы», надо быть либо членом одной из лидирующих групп, либо примерным поведением заручиться их поддержкой. Я, в частности, всегда горел на том, что никогда не принадлежал ни к одному из кланов и ни перед кем не лебезил. В членкоры я был избран в 1966 году в общем-то случайно: в нарушение Устава в тот год ввели довольно жёсткий возрастной ценз, уже на следующих выборах отменённый.
Забавно слушать процедуру обсуждения кандидатов, предшествующую голосованию. По иезуитской традиции не принято ругать обсуждаемых – это почему-то считается плохим тоном. Есть, однако, богатейший арсенал средств унижения нежелательного кандидата и возвеличения своего. Не все, однако, владеют этой изощрённой техникой, и довольно часто мне приходилось наблюдать смешные «ляпы». О научных заслугах кандидата говорят очень кратко; часто пользуясь невежеством основной массы выборщиков, несут демагогический вздор. Членство кандидата в иностранных научных обществах и академиях чаще всего работает против него. «Ишь, какой прыткий! Он член, а мы нет; у нас ты ещё подождёшь!» Много зависит от обстановки в отделении. Например, отделение математики хорошо известно своими антисемитскими традициями. Именно там неоднократно проваливали члена ведущих академий мира, нашего крупнейшего математика – И. М. Гельфанда 28. На последних выборах он даже не баллотировался – вот молодец! Тот факт, что я член тех же академий, также работал против меня. Лучшего нашего астронома С. Б. Пикельнера пять раз проваливали и так и не выбрали по нашему отделению.
- Предыдущая
- 34/65
- Следующая
