Восход шестого солнца - Бенедиктов Кирилл Станиславович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/33
- Следующая
Кортес внимательно посмотрел на Джафара.
— Кто же он, по-твоему? — спросил он, отметив про себя, что лекарь ловко уклонился от ответа на первый вопрос. — Араб или, может, кастилец?
— Мне кажется, в роду у него были норманны. Но, по правде говоря, я ни разу не говорил с ним об этом.
У дверей комнаты пленника играли в кости Эстебан и Хорхе Два Стилета, смертельно обиженные на весь мир за то, что им выпала сомнительная честь охранять Кецалькоатля, в то время как все их товарищи наслаждаются жизнью в «домах радости».
— Он пел, капитан, — сообщил Эстебан, поднимаясь и поправляя перевязь своего меча. — И долго так, у меня даже голова разболелась. Хотел я было проучить мерзавца, да ведь вы же не велели его трогать…
— И о чем же он пел? — без тени улыбки спросил Кортес. Эстебан пожал плечами.
— Кто ж его разберет, капитан… Я такого языка и не слыхал никогда. Хорошо хоть, сейчас замолчал… А это еще что за чучело?
Эрнандо покосился на араба, но тот равнодушно разглядывал стены караулки.
— Это врач, который будет лечить нашего гостя. — Кортес ткнул Эстебана кулаком в живот, заставив вытянуться и расправить плечи. — А вы будете за ним присматривать, ясно? И чтобы больше никаких игр на посту.
Он сгреб со столика кости и ссыпал их в карман. У Хорхе наверняка где-то припрятаны запасные, но в ближайший час доставать их он поостережется.
Кортес толкнул массивную дверь и вошел в комнату Кецалькоатля. Тот вопреки обыкновению не лежал, а сидел на циновках, раскачивал ся из стороны в сторону, сжав ладонями виски, и что-то еле слышно бормотал себе под нос. При виде Джафара он сразу же прекратил раскачиваться и сделал неуклюжую попытку подняться.
— Нет-нет, господин, — торопливо проговорил араб на науатль, — сидите, прошу вас! Вы еще недостаточно поправились, чтобы вставать навстречу вашим ничтожным слугам!
Пленник пробормотал что-то неразборчивое. Врач подошел к циновкам, опустился на колени и дотронулся лбом до босой ступни Кецалькоатля.
— Слава Аллаху, что позволил снова увидеть вас живым и невредимым, — воскликнул он. — Теперь вам нечего бояться; все ваши злоключения позади.
— Переходите к делу, — нетерпеливо напомнил Кортес. — У нас не так много времени.
— В таком случае я попрошу оставить нас вдвоем, — твердо сказал Джафар, развязывая мешок.
Эрнандо собирался возразить, но отвратительный тухлый запах мгновенно распространился по всей небольшой комнате, и он поспешил приложить к лицу тонкий шелковый платок — подарок Ясмин.
— Хорошо, лекарь, — приглушенно проговорил он, зажимая платком нос. — Но помни, что мои люди будут следить за каждым твоим шагом.
— Это мудро с твоей стороны, господин, — араб вытащил из мешка какой-то длинный черный предмет, похожий на змею с плоской круглой головой. — Но мне понадобятся для лечения кое-какие снадобья, которые можно найти в городе. Не будут же твои люди оставлять пост, чтобы сопровождать меня на рынок?
— Я пришлю тебе пару меднокожих. Объяснишь им, что тебе нужно, а сам останешься здесь. И помни: что бы ни случилось, за жизнь Змея отвечаешь головой.
«Нужно поставить еще один пост при входе в башню, — решил Кортес, спускаясь по лестнице. Мысль эта была вызвана каким-то неясным беспокойством, поселившимся у него в душе с тех пор, как он увидел посланцев Семпоалы. — И лучше всего послать туда арбалетчиков».
Объяснить, почему он подумал именно об арбалетчиках, Кортес вряд ли сумел бы. Это было сродни наитию, тайному голосу ангела-хранителя, не раз выручавшего кастильца. За долгие годы Эрнандо научился доверять этому голосу и никогда не оставлял без внимания его советы. Поэтому перед тем, как присоединиться к переговорам с вождями тотонаков, он разыскал Диего и приказал ему послать к башне двух стрелков.
Ужин, которым правитель Шочикемалько угощал мятежных вождей, роскошным назвать было трудно. Кортес, неплохо знавший этикет мешиков, подозревал, что, предлагая гостям костлявых перепелок и жестковатые кислые сливы, правитель наносит им тщательно завуалированное оскорбление, но послы, казалось, вовсе не обращали внимания на то, чем их потчуют. Маштла с одинаково угрюмым выражением пережевывал горячие пироги-тамаль, медовые лепешки и стручки жгучего зеленого перца. Второй вождь, имени которого Кортес не знал, ел крайне мало и был полностью поглощен беседой с правителем.
Коронадо, со скучающим видом прислушивавшийся к их разговору, объяснил командиру, что тотонаки пытаются убедить правителя перейти на их сторону и примкнуть к союзу прибрежных городов, поклоняющихся Кецалькоатлю и отвергающих кровавую дань Теночтитлану. С точки зрения Кортеса, это выглядело полным безумием, поскольку отоми, в отличие от прибрежных племен, были давними и преданными союзниками мешиков и никогда не пытались выступить против власти тлатоани. Тем не менее правитель внимательно слушал послов, время от времени важно кивал и с живым интересом расспрашивал их о том, какими силами располагают мятежные города и все ли их воины собрались сейчас у подножия гор. Послы отвечали охотно, но понять, что в их словах правда, а что ложь, было совершенно невозможно. Так, они утверждали, что ацтекский наместник Киауитцлана со всем своим гарнизоном принял веру Кецалькоатля, отрекся от старых богов и движется сейчас на юг, в страну Сапотекапан, чтобы поднять там знамя восстания. На вопрос, сколько воинов стоит сейчас на равнинах у Халапы, первый посол ответил: «Сорок тысяч», — а Маштла, оторвавшись на мгновенье от обгладывания рыбьего скелета, буркнул: «Сто». Толку от таких сведений, разумеется, было немного.
Послушав эту бессмысленную беседу, Кортес решил, что парламентеры скрывают истинную цель своего визита, и встревожился еще больше. Возможно, они собирались разведать, хорошо ли охраняются лестницы в скалах, ведущие к воротам Крепости Цветов. Если это так, не худо бы продержать их в гостях до прибытия Правителя Орла Хальпака…
— Мы просим вас освободить нашего повелителя, Змея в Драгоценных Перьях, — неожиданно обратился к нему посол. — Если вы отпустите его, мы немедленно снимем наш лагерь и вернемся на побережье.
Кортес покачал головой.
— Я и мои люди спасли Кецалькоатля от грозившей ему гибели. Разве ты не видел, как в тот день в Семпоале тысячи людей не смогли защитить Змея от мерзкого колдуна? Уверяю тебя, под защитой наших мечей он находится в безопасности.
Посол явно растерялся, но тут Маштла выплюнул сливовую косточку и хмуро спросил:
— Вы везете его в Теночтитлан? А там нашего господина уже ждет не дождется сам Монтекусома. И уж от него-то вам его нипочем не защитить.
— Нехорошо говорить так о великом тлатоани, — недовольно заметил правитель.
Маштла отмахнулся.
— Мы можем предложить вам выкуп, — понизив голос, проговорил он. — Золото и нефрит. Четыре большие ноши. И еще четыре — для Монтекусомы.
— Золото в дисках или в песке? — неожиданно заинтересовался Коронадо.
Маштла презрительно посмотрел на него.
— В дисках. Первую половину получите хоть завтра. Вторую — после того, как отпустите Кецалькоатля.
Рука Коронадо, наливавшего себе октли из кувшина в чашку, дрогнула. Маштла сделал вид, что ничего не заметил.
— Интересное предложение, — сказал Кортес, в упор глядя на тотонака. — Только вот откуда вы возьмете столько золота? Это больше, чем Монтекусома получает в год со всего аль-Ануака.
— Твое ли это дело, чонталь? — надменно возразил Маштла. — Мы предлагаем — значит, нам есть что предложить.. Тебе тоже есть что предложить нам, и я хотел бы узнать, согласен ли ты на такой обмен.
— Это нужно обдумать, — Кортес бросил быстрый взгляд на Коронадо. Глаза его ближайшего соратника алчно блестели. Еще бы — четыре ноши золота позволят всем солдатам отряда вернуться на родину богачами. Вот только Эрнандо почему-то сомневался, что Монтекусома, а особенно глава всесильной Михны ал-Хазри останутся довольны подобной сделкой. — Возможно, завтра или послезавтра я смогу сообщить о нашем решении. Пока же я предлагаю вам воспользоваться гостеприимством нашего хозяина, повелителя Крепости Цветов.
- Предыдущая
- 29/33
- Следующая
