До конца своих дней - Бенедикт Барбара - Страница 51

• Предыдущая
• 51/91
• Следующая

– Твоя мама была женщиной, – ласково говорил Раф, – и я никого так не любил, как ее.

Джуди бросила на него скептический взгляд.

– Ну да, но она была твоей сестрой. Ты должен был ее любить. А меня ты совсем не знаешь, и ты так редко здесь бываешь, что, видно, никогда и не узнаешь.

– Это верно, – с усталым вздохом признал Раф, но тут же ласково улыбнулся девочке. – Попробуй понять. Я уезжаю не потому, что мне хочется уехать. Я бы с радостью оставался здесь, с вами. Но для того чтобы мы могли жить как нормальная семья, мне нужно много работать. Пожалуйста, поверь, что я делаю все возможное, чтобы мы могли жить все вместе.

Во взгляде девочки мелькнула искра надежды, но она спросила все тем же скептическим тоном:

– И с какой стати я должна тебе верить?

Раф секунду молчал. Глядя на его напряженное лицо, Гинни поняла, как трудно ему вести этот разговор. Он, видимо, не привык вслух выражать свои чувства. Он повернул голову и обвел взглядом всех пятерых детей – пусть знают, что он имеет в виду их всех.

– Потому что я вас никогда не оставлю, – просто сказал он, глядя на Джуди. – И я хозяин своему слову.

Гинни вдруг вспомнила Рафа-мальчика, который бросился ей на помощь, когда ее толкнул Ланс. «Ему можно верить», – чуть не крикнула она, но вовремя удержалась. А ведь совсем недавно она считала этого человека убийцей и извергом, считала, что он избивал жену и до смерти пугал своих детей. Как же это она так быстро изменила о нем мнение?

Раф протянул руку и нежно погладил Джуди по голове. И тут Гинни получила ответ на свой вопрос. Она увидела настоящего Рафа, того, которого он скрывал от всего света.

– А потом, – все так же мягко сказал он девочке, – куда мне от вас деваться? Вы – моя семья. Кроме вас, у меня никого нет.

– О Раф, прости меня, пожалуйста! – воскликнула Джуди и бросилась Рафу на шею. – Я не хотела тебя обманывать.

– Я знаю, – сказал он, сел на постель и взял Джуди себе на колени. Мальчики столпились около них. Глядя, как Раф утешает свою племянницу, Гинни почувствовала, как ей сдавило горло. Как бы ей хотелось, чтобы ее так же любили и о ней так же заботились! Но еще больше ей хотелось, хотя она не смела себе в этом признаться, попробовать, каково это – сидеть на коленях у Рафа.

И тут он поднял голову, и их взгляды встретились. У Гинни возникло чувство, будто она стоит перед ним голая, настолько очевидной была ее тоска, ее жажда любви. Ей хотелось бежать, но взгляд Рафа держал ее на месте. В голове ее слышались отзвуки слов, которыми они скрепили свой брак: «любить», «уважать», «беречь».

Видимо, что-то почувствовав, Джуди глянула через плечо. И тут же соскочила с колен Рафа.

– А эта что здесь делает? – враждебно спросила она, вперив взгляд в Гинни. – Она не имеет права лезть в наши дела.

Раф отвел глаза от Гинни и сердито посмотрел на племянницу. Сейчас он сделает ей выговор. Гинни тем временем собралась с мыслями.

– Пожалуйста, не браните ее, – торопливо сказала она. – Джуди права – мне нечего здесь делать. Я пойду в другую комнату.

– Не уходите! – решительно сказал Раф и тут же добавил более мягким тоном: – Пожалуйста, выслушайте детей, они хотят вам что-то сказать.

Все пятеро враждебно смотрели на Гинни и не произносили ни слова.

Раф встал и сказал, обращаясь к Патрику:

– Я жду.

– Раф говорит, что мы должны перед вами извиниться, – неохотно проговорил Патрик, помедлил и, увидев, как нахмурился Раф, добавил: – Извините нас.

Остальные едва слышно вторили ему. Джуди демонстративно молчала. Когда ее дядя посмотрел на нее, она сказала:

– Я уже извинилась. По новой не буду.

– Надо говорить: еще раз не буду, – поправила ее Гинни, на что Джуди лишь презрительно фыркнула. – Не фыркай, Джуди, мне надо научить вас говорить правильно.

Джуди вопросительно посмотрела на Рафа.

– Пожалуй, с уроками можно подождать, – сказал он и бросил на Гинни раздосадованный взгляд.

– Нет уж, начинать так начинать, – возразила Гинни. – Сами понимаете, учиться нам надо многому.

Раф несколькими шагами пересек комнату и остановился в дверях, возвышаясь прямо над Гинни. Его взгляд словно сдирал с нее шелуху, пытаясь добраться до ее сути.

Потом он пожал плечами и пригласил Гинни пройти с ним в другую комнату. И тут же вышел. Она со страхом смотрела ему вслед. Чем еще она ему не угодила?

Потом, почувствовав на себе пять пар любопытных глаз, она повернулась к детям. Они стояли кучкой, объединившись против общего врага.

– Я вас все равно научу приличным манерам, – сказала она, погрозив им пальцем. – Научу, даже если мне придется заколачивать их вам в глотку силой.

– Гинни!

Гинни вздрогнула и поспешила на командный призыв Рафа. Он стоял у двери, ведущей на крыльцо. Его лицо, как всегда, выражало раздражение.

– Скажите, вы специально упражняетесь или у вас это само собой получается? Каждый раз вы находите самый верный способ восстановить их против себя.

Гинни словно споткнулась посреди комнаты. Она-то считала, что взяла с детьми правильный тон – твердый и без сюсюканья.

– Что бы я ни делала, они все равно настроены против меня.

– Мне нелегко было заставить их извиниться, – продолжал Раф, словно не слыша ее слов. – Ну почему вы не могли великодушно их простить? Дальше было бы легче. Нет, вам надо было придраться к слову.

– Но их надо поправлять, – оправдывалась Гинни. – Разве вы не для этого меня сюда привезли?

– Я привез вас, чтобы вы их учили, а не создавали у них чувство неполноценности. Послушать только, как высокомерно вы с ними разговариваете! С тем же успехом вы могли бы прямо им сказать, что из них никогда не выйдет толку.

– Ничего подобного...

– Живете там в своем роскошном доме и воображаете, что одно ваше имя уже делает вас лучше других.

– Я не желаю это выслушивать.

– Нет, послушайте! Сейчас вы оказались в нашем мире, моя прекрасная дама. В мире, где человека ценят не за то, в каких домах он принят, а за то, чего он сумел добиться. Работу и честность мы ценим выше, чем умение правильно пользоваться ножом и вилкой. Не забывайте про это, когда будете заколачивать ваши так называемые приличные манеры в глотки моим племянникам. И потом, как я припоминаю, хорошие манеры также подразумевают доброту и такт. Так почему бы вам не начать с того, чтобы как следует познакомиться с детьми? Если вы отбросите свои снобистские замашки, то обнаружите, что они вас тоже многому могут научить. Учитывая, как расстроены дела вашего папочки, вам, может быть, и не вредно научиться жить попроще.

– Почему вы говорите со мной так зло?

– Разве?

Он замолчал, изумленно воззрился на нее, потом отвел глаза и провел рукой по волосам.

– Может быть. Мы все очень устали и, возможно, говорим лишнее. Мне вовсе не хочется непрерывно с вами ссориться, моя прекрасная дама. Жизнь и так достаточно тяжела.

Эти слова вызвали отклик в ее душе. Да, у него тяжелая жизнь: это видно по бороздившим его усталое лицо морщинам. Но Гинни не успела всерьез его пожалеть. В следующую секунду Раф тихим голосом объявил, что ей пора ложиться спать.

– А я поеду обратно, вот только пойду вымоюсь хорошенько.

– Как это – поедете? – выпалила Гинни. У Рафа стал еще более усталый вид.

– Надо ехать. У меня невпроворот дел.

– Ночью? – повысив голос, спросила Гинни. – Что это за дела, которые заставляют человека бежать из дома поздно ночью? Контрабандой вы, что ли, занимаетесь? Или грабите на большой дороге? А потом прячете награбленное в болоте?

– Награбленное? – с таким презрением повторил Раф, что Гинни почувствовала себя полной дурой. – Посмотрите на эту хижину! Если бы я был, как вы полагаете, грабителем, вам не кажется, что я мог бы жить и побогаче?

Гинни уже поняла, что ее вовсе не волнует, чем он занимается, ей просто не хочется, чтобы он уезжал.

– Как вы можете так со мной поступать? – в отчаянии закричала она.

• Предыдущая
• 51/91
• Следующая