Разоблаченная Изида. Том II - Блаватская Елена Петровна - Страница 74

• Предыдущая
• 74/205
• Следующая

Проследив таким образом аналогичность взглядов в отношении Логоса, Метатрона и Медиатора в таком виде, как они изложены в «Каббале» и в «Кодексе» христиан-назареев и гностиков, читатель подготовлен к тому, чтобы должным образом оценить наглость замысла отцов церкви превратить чисто метафизическую фигуру в конкретную форму и повернуть все так, точно палец пророчества с незапамятных времен указывал в веках на Иисуса как на грядущего Мессию. Теомиф, созданный для символизирования грядущего времени, близком к завершению великого цикла, дня, когда «радостная весть» с небес провозгласит всемирное братство и всеобщую веру человечества, дня возрождения – был насильно искажен превращением его в уже совершившийся факт.

«Почему ты называешь меня благим? Никто не благ, кроме одного, то есть Бога», – говорит Иисус. Разве это речь Бога, второго лица Троицы, которое тождественно с Первым? И если этот Мессия или Святой Дух гностической и языческой Троиц пришел собственной персоной, то что он подразумевал, делая различие между собой, «сыном человеческим», и Святым Духом? «И кто бы ни сказал слово против Сына человеческого – тому простится, но кто будет кощунствовать против Святого Духа, – тому не простится», он говорит [Лука, XII, 10]. И как объяснить эту поразительную тождественность сказанного им со сказанным за века до него каббалистами и «языческими» посвященными? Нижеследующее представляет только несколько примеров из множества.

«Ни один из богов, ни человек, ни Владыка, не может быть благим, а только один бог», – говорит Гермес [501, VI, 55].

«Быть благим человеком невозможно, только Бог один обладает этой привилегией», – повторяет Платон с небольшой разницей.[280]

Мы кончаем этот список примеров не из-за недостатка других примеров и доказательств, но просто потому, что то, что мы теперь говорим, было уже сказано и доказано другими много раз до нас. Но нет более неисцелимого порока, как слепой и нерассуждающий фанатизм. Мало людей, которые, подобно д-ру Пристли, осмелятся писать:

Магомет появился почти за 600 лет спустя после предполагаемого богоубийства.[282] Греко-римский мир все еще находился в конвульсиях религиозных расхождений, несмотря на все объявленные в прошлом имперские эдикты и насильственную христианизацию. В то время как Собор в Тренте вел диспуты о «Вульгате», единство Бога спокойно вытеснило Троицу, и вскоре магометане превзошли численностью христиан. Почему? Потому что их пророк никогда не стремился отождествлять себя с Аллахом. Иначе, можно с уверенностью сказать, он не увидел бы расцвета своей религии. До нынешнего дня магометанство приобретало и приобретает больше последователей, чем христианство. Будда-Сиддхартха пришел как простой смертный, за века до Христа. Ныне находят, что религиозная этика этой веры по своей нравственной красоте намного превосходит все, что когда-либо снилось Тертуллианам и Августинам.

Истинный дух христианства может быть полностью найден только в буддизме; частично он проявляется и в других «языческих» религиях. Будда никогда не делал из себя Бога, также он не был обожествлен своими последователями. Известно, что в настоящее время буддисты по численности намного превосходят христиан – их число доходит до 500 000 000. В то время как случаи обращения в христианство буддистов, брахманов, магометан и евреев стали настолько редки, что показывают бесплодность усилий наших миссионеров, – атеизм и материализм гангренозными язвами все глубже вгрызается в самое сердце христианства. Среди языческого населения нет атеистов, и те немногие среди буддистов и брахманов, которые заразились материализмом, обычно попадаются лишь в больших городах, набитых европейцами, и то только среди образованных классов. Правильно сказал епископ Кидер:

В талантливо написанной небольшой брошюре, принадлежащей перу популярного лектора Дж. М. Пибла, доктора медицины, автор цитирует статью из лондонского «Athenaeum», в которой описано благосостояние и цивилизация обитателей Яркенда и Кашгара, «которые кажутся добродетельными и счастливыми». «Милосердные небеса!» – восклицает с жаром честный автор, который сам когда-то был священником универсалистом, – «не допустите миссионеров в «счастливую» и языческую Татарию!» [513]

С самых ранних дней христианства, когда Павел укорял Коринфскую церковь за преступление, «какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего»; и за то, что они превращают «Святую Вечерю» в предлог для разврата и пьянства [1 Коринф., V, 1], – вероисповедание имени Христа всегда было более предлогом, чем свидетельством возвышенных чувств. Однако, правильное изложение этого абзаца следующее: «Везде среди вас слышно о непристойных деяниях, таких непристойных, как нигде среди языческих народов – даже об овладении или женитьбе на жене отца». Кажется, что в этих речах налицо персидское влияние. Такие деяния «нигде среди народов» не происходили, за исключением Персии, где они рассматривались особо похвальными. Отсюда и возникновение еврейских повествований об Аврааме, женившемся на своей сестре, о Нахоре – на племяннице, об Амраме – на сестре своего отца, и о Иуде, женившемся на вдове своего сына, чьи дети, кажется, были законными. Арийские племена ценили эндогамные браки, тогда как татарские и все варварские народы требовали, чтобы все брачные союзы были эксогамными.

Был только один апостол Иисуса, достойный этого имени, и этим апостолом был Павел. Как бы руки догматиков ни исказили его «Послания», прежде чем допустить их в Канон, – его концепцию о великой и божественной личности философа, умершего за свою идею, все еще можно проследить по его обращениям к различным языческим народам. Только тот, кто захотел бы лучше его понять, должен сначала изучить Логос Филона, порой отражающий индусского Шабду (логоса) школы Миманса.

Что же касается других апостолов – тех, чьи имена прикреплены к Евангелиям, то мы не можем по-настоящему поверить в их достоверность, когда обнаруживаем, что они приписывают своему Учителю чудеса, окруженные обстоятельствами, записанными если и не в старейших книгах Индии, то, по крайней мере, в таких, которые намного опережают христианство, и притом в точности соблюдая фразеологию этих преданий. Кто в дни своей простой и слепой доверчивости не восхищался трогательным повествованием в Евангелиях Марка и Луки о воскрешении из мертвых дочери Иаира? Кто когда-либо сомневался в его достоверности? И все же это повествование скопировано целиком из «Хари-Пураны», где оно числится среди чудес, приписываемых Кришне. Мы переводим это с французской версии:

• Предыдущая
• 74/205
• Следующая