Разоблаченная Изида. Том II - Блаватская Елена Петровна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/205
• Следующая

А теперь мы снова зададим вопрос: кто были первые христиане? Это были люди, которые легко были обращены красноречивой простотой Павла, который именем Иисуса обещал им свободу от тесных пут церковности. Они поняли только одно – что они «дети обетования» [Галатам, IV, 28]. «Аллегория» Моисеевой Библии была для них разоблачена; завет «горы Синайской, рождающий в рабство» был Агарью [там же, 24], старой еврейской синагогой, и она была «в рабстве вместе со своими детьми» у Иерусалима, нового и свободного, «матери нас всех». С одной стороны синагога и закон, преследовавший каждого, кто осмеливался переступить узкую тропу фанатизма и догматизма; с другой стороны, язычество[174] с его величественными философскими истинами, скрытыми от взоров, – раскрывающимися только для немногих, и оставляющими широкие массы в безнадежных поисках знания, кто же бог среди переполненного пантеона божеств и помощников божеств. Другим же, апостол обрезания, поддержанный всеми своими последователями, обещал, если они будут соблюдать «закон», жизнь после смерти и воскресение, о котором они не имели ни малейшего представления. В то же самое время он никогда не упускал случая противоречить Павлу, не называя его имени, но указывая на него так ясно, что почти невозможно сомневаться, кого Петр имел в виду. Хотя он может быть и обратил некоторых людей, которые, верили ли они в Моисеево воскресение, обещаемое фарисеями, или увлекались нигилистическими доктринами саддукеев, или принадлежали к многобожному язычеству языческой черни, не имели никакого будущего после смерти, ничего, кроме тусклой пустоты, – мы не думаем, что труд по взаимоопровержениям, так систематично проводившийся обоими апостолами, мог много способствовать их работе по прозелитизму. У образованных мыслящих классов, как ясно показывает история церкви, они имели мало успеха. Где была истина; где было вдохновенное слово Бога? С одной стороны, как мы видели, они слышали апостола Павла, объясняющего, что из двух заветов, «которые являются аллегориями», старый завет с горы Синая, «который порождает рабство», есть Агарь, рабыня; и сама гора Синай соответствует «Иерусалиму», который теперь «в рабстве» вместе со своими обрезанными детьми; и что новый завет означает Иисуса Христа – «Иерусалим, который вверху и свободен»; и с другой стороны – Петра, который противоречил ему и даже оскорблял его. Павел с жаром восклицает:

Что же пишет Петр? Кого он подразумевает, говоря:

Вне сомнения, Петр не мог иметь в виду гностиков, так как те никогда не видели «святых заповедей, данных им»; Павел же видел. Они никогда никому не обещали «свободы» от пут, но Павел обещал это неоднократно. Кроме того, последний отвергает «старый завет», рабыню Агарь, а Петр крепко за него держится. Павел предостерегает людей против сил и властей (низших ангелов каббалистов), а Петр, как будет видно из дальнейшего, уважает их и поносит тех, кто не уважает. Петр проповедует обрезание, Павел запрещает его.

Позднее, когда все эти чрезвычайно грубые ошибки, противоречия, расхождения и выдумки были насильно втиснуты в систему, тщательно выработанную кастой епископов новой религии, и названы христианством; когда сама эта хаотическая картина была коварно сохранена от слишком близкого с нею знакомства целым строем грозных церковных епитимий и анафем, которыми любопытные удерживались на почтительном расстоянии под фальшивым предлогом недопущения святотатственной профанации божественных тайн; и миллионы людей были умерщвлены во имя Бога милосердия, – тогда пришла Реформация. Она, несомненно, заслуживает свое название в полнейшем парадоксальном значении. Она оставила Петра и утверждала, что выбрала Павла своим единственным вождем. И апостол, который метал громы и молнии против старого закона рабства, который предоставил полную свободу христианам соблюдать субботу или не соблюдать, который отверг все, что предшествовало Иоанну Крестителю, – является теперь провозглашенным знаменосцем Протестантизма, который придерживается старого закона больше, чем евреи, бросает в тюрьму тех, кто рассматривает субботу так, как рассматривали это Иисус и Павел, и превосходит синагогу первого века по догматической веронетерпимости!

Но кто же тогда были первые христиане, можно все-таки спросить? Несомненно – эбиониты! и в этом мы следуем утверждениям лучших критиков.

Но кто же были эбиониты? Ученики и последователи ранних назареев, каббалистических гностиков. В предисловии к «Кодексу назареев» переводчик говорит:

Кроме того, Епифаний, этот христианский Гомер «Ересей», говорит, что

Это название, несомненно, с большим правом было применено к ним, нежели к ортодоксальным (так называемым) христианам школы Иринея и позднее – Ватикана. Ренан показывает, что среди секты эбионитов числились все, оставшиеся в живых родственники Иисуса. Иоанн Креститель, его двоюродный брат и предтеча, был принятым Спасителем назареев и их пророком. Его ученики обитали по ту сторону Иордана, и автором книги «Сод, сын человеческий» ясно и вне сомнения доказано, что то место, где происходила сцена крещения, было местом поклонения Адонису.[176]

Так как они были соединены (conjunctus) с назареями, каждый (эбионит) заражал других своей нечестивостью, и они решили, что Христос был порождением человеческого семени», – пишет Епифаний.

Но если они так решили, то мы должны думать, что они знали больше о своем современном пророке, чем знал Епифаний 400 лет спустя. Теодорет, как будет показано в другом месте, описывает назареев как евреев, которые «чтут Помазанника, как праведного человека» и пользуются евангелием, называемым «Евангелие от Петра». Иероним нашел достоверное и подлинное Евангелие, написанное по-еврейски Матфеем Мытарем; он нашел его в библиотеке, собранной в Кесарее мучеником Памфилием.

• Предыдущая
• 56/205
• Следующая