Люди-скелеты Юпитера - Берроуз Эдгар Райс - Страница 4
- Предыдущая
- 4/15
- Следующая
– Ты отлично справился, – сказал У Дан. – Ты смог в очень короткое время овладеть языком моргоров достаточно хорошо, чтобы удовлетворить их.
Шел пятнадцатый день. В течение остальных трех дней меня оставили в покое. Путешествие в пространстве отупляюще однообразно. По целым дням я едва выглядывал наружу. Впрочем, в основном, так было потому, что все мое время было посвящено занятиям. Но теперь, не имея другого дела, я смотрел в иллюминатор. Невероятно величественная картина предстала моим изумленным глазам. В своей величавой огромности светил ослепительный Юпитер. Были отчетливо видны пять из его спутников. Я даже различал ближайший к нему, самый гладенький – всего тридцать миль в диаметре. В следующие два дня я увижу (по крайней мере, я так думал) остальные пять лун. А Юпитер все увеличивался и становился все внушительнее. Мы приближались к нему с весьма значительной скоростью двадцати трех миль в секунду и все еще находились от него на расстоянии в два миллиона миль.
Избавленный от однообразных занятий языком моргоров, мой мозг снова был порабощен любопытством. Как может существовать жизнь на планете, о которой одна школа научной мысли объявила, что температура ее поверхности – двести шестьдесят градусов ниже нуля, а другая школа столь же убеждена, что поверхность ее все еще в полурасплавленном состоянии и такая горячая, что все газы горячим паром поднимаются в теплую, насыщенную атмосферу, чтобы затем упасть беспрерывным дождем? Как может существовать жизнь в атмосфере, состоящей из метана и аммиака. А как насчет действия ужасной силы тяготения? Смогут ли мои ноги выдержать мой вес? Смогу ли я встать, если упаду?
Другой вопрос, пришедший мне на ум, касался энергии, которая со страшной скоростью семнадцать дней несла нас через пространство. Я спросил У Дана, не знает ли он.
– Они используют восьмое излучение, которое применяется и на Барсуме, вместе с высококонцентрированными силами гравитации тех небесных тел, в поле тяготения которых находится корабль. И еще концентрированные космические лучи, которые с большой скоростью разряжаются в особых разрядниках на корме корабля. Восьмое излучение позволяет кораблю набрать начальную скорость при взлете и замедлить космическую скорость при посадке на планету. Силы гравитации используются для ускорения полета и для управления кораблем. Секрет успеха моргоров заключается в тех простых методах, которые они открыли, чтобы сконцентрировать эти силы и управлять их чудовищной энергией.
– Спасибо, У Дан, – сказал я. – Думается, я уловил основную идею. Несомненно, это удивило бы некоторых моих ученых друзей на Земле.
Мимолетное воспоминание об ученых заставило меня подумать о той огромной куче теорий, готовых разлететься вдребезги, едва я окажусь на Юпитере в ближайшие двадцать четыре часа.
Конечно, на нем должны обитать существа, во всем подобные нам. У них есть легкие, сердце, почки, печень и другие внутренние органы, похожие на наши. Я знаю это потому, что сам видел их, когда кто-нибудь из моргоров оказывался против света. До того тонкой и прозрачной была кожа, так туго обтягивающая их тела. Опять эти ученые не правы, мне было их жаль. Столько раз они ошибались, и так часто приходилось им смиряться. К примеру, ученые, которые цеплялись за систему Птоломея. Те, что после открытия в 1610 году Галилеем спутников Юпитера провозгласили это открытие абсурдом, и главным их доводом было – раз в нашей голове семь отверстий (два глаза, два уха, две ноздри и рот), то в небе не может быть более семи планет! В такой научной манере, опровергая вздорные выдумки Галилея, они добились того, что его бросили в темницу.
На расстоянии примерно пятисот тысяч миль от Юпитера корабль, готовясь к посадке, стал постепенно замедлять ход, и часа через три-четыре мы вошли в плотную облачную атмосферу, что окружает планету. Теперь мы просто ползли, делая не более шестисот миль в час.
Я сгорал от нетерпения увидеть поверхность Юпитера, и самым невыносимым было время, которое понадобилось кораблю, чтобы пройти атмосферу, сквозь которую мы не могли видеть абсолютно ничего. Наконец, мы пробились. Что за вид открылся моему изумленному взору!
Подо мной лежал огромный мир, освещенный красным таинственным светом, который, казалось, струился с внутренней поверхности облачной атмосферы, бросая розовые блики на горы и долины, холмы, равнины и океан. Сначала я не мог сообразить, откуда этот всепроникающий свет, но вдруг в отделении, скользя глазами по великолепной панораме внизу, я увидел чудовищный вулкан, над которым на тысячи футов вздымалось вверх огромное пламя. Как я узнал впоследствии, кратер этого вулкана имел целых сто миль в диаметре, и по всему экватору на тридцать тысяч миль протянулась цепь таких же гаргантюанских кратеров. Вулканы были разбросаны и по всей остальной поверхности и давали свет и тепло миру, который без них был бы темен и холоден.
Едва мы очутились пониже, я различил что-то похожее на города. Все они располагались на почтительном расстоянии от кратеров. В воздухе я увидел несколько кораблей, подобных тому, что унес меня с Марса. Одни были очень малы, другие – куда больше, чем ставший мне таким знакомым. К нам приблизились два небольших корабля. Мы замедлили скорость и почти остановились. Это были явно патрульные корабли. Орудия из нескольких бортов были направлены прямо на нас. Один из кораблей лег в дрейф неподалеку, другой стал рядом с нами. Наш командир поднял крышку люка над рубкой управления и выглянул наружу. В борту патрульного корабля открылась дверь, и появился какой-то моргор. Они обменялись несколькими словами, после чего командир патрульного корабля, отсалютовав, закрыл свою дверь. Нам разрешили следовать дальше. Все это произошло на высоте примерно пяти тысяч футов.
Снижаясь по спирали, мы медленно приближались к большому городу. Позже я узнал, что он занимал площадь почти четыреста квадратных миль. Город был весь обнесен стеной. И здания, и стены были только темно-коричневого цвета, такие же, как и камни мостовой. Это был унылый, мрачный город, построенный из вулканического камня. В его черте я не мог обнаружить даже намека на какую-нибудь растительность – ни дерева, ни кустика, ни травинки. Никаких других цветов, чтобы оживить однообразие темно-коричневого.
Город представлял собой совершенный прямоугольник, двадцать пять миль в длину и шестнадцать в ширину. Совершенно прямые проспекты, абсолютно одинаковые по длине, разрезали город на бесчисленное множество одинаковых кварталов. Здания – совершенные прямоугольники, правда, разной длины, ширины и высоты – вот единственный просвет в угнетающем однообразии мрачного города.
Впрочем, не единственный: имелись открытые пространства, лишенные строений, возможно, площади или плац-парады. Правда, я не видел их, пока мы не опустились достаточно низко, потому что они были вымощены тем же темно-коричневым камнем. Сверху город выглядел также уныло, как Солт-Лейк-сити февральским пасмурным днем. И единственным спасением от возникающего уныния был розоватый свет – отражение пламени гигантских вулканов от внутренней поверхности облачной атмосферы, который озарял этот пейзаж. Только свет да буйные заросли тропической растительности за городскими стенами – таинственная неземная растительность, чужих неземных цветов.
В сопровождении двух патрульных кораблей мы мягко опустились на большое поле почти в центре города и остановились у ряда ангаров, в которых было много кораблей, таких, как наш.
Нас сразу окружил отряд воинов, и, к великому моему изумлению, я увидел несколько существ, куда более похожих на меня, только кожа у них была пурпурной. На них были лишь набедренные повязки и отсутствовали перевязи, которые носили моргоры, не было оружия. Едва мы высадились, как эти люди загнали корабль в ангар. Они были рабами.
Не было обмена приветствиями между возвратившимися моргорами и теми, что вышли встретить корабль. Только начальники обменялись салютом и несколькими краткими фразами. Командир нашего корабля назвал свое имя – Хаглион, назвал корабль и сообщил, что возвращается с Марса, он назвал его Гаробус. Потом выбрал десятерых из своих спутников, чтобы сопровождали его и охраняли нас с У Даном. Моргоры окружили нас, и под присмотром Хаглиона мы зашагали с летного поля.
- Предыдущая
- 4/15
- Следующая
