Экспансия - Басов Николай Владленович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/69
- Следующая
– Типун тебе на язык, – отчетливо проговорила Лада.
– Ну, я же за тебя отвечаю, – «нашелся» Смага.
Ростик окинул его глубокомысленным взглядом, Смага отступил на полшага, даже он понял, что мог бы сказать Ростик. А сказать он мог бы многое, потому что, когда он предложил идти к этому лесу всем вместе, всем караваном, так сказать, показать местным дварам, кто они, сколько их, и даже предположительно обозначить их возможности, Смага взвился под потолок. Он даже пытался кричать, слегка брызгая слюнями.
Его аргумент сводился к тому, что прежде-то Ростик хотел направиться к лесу отдельным, почти безопасным для остального каравана посольством. А потом, когда они находились уже на кромке плато, разведанного во время памятного полета с Ладой, он вдруг понял, это может быть ошибкой, не слишком значимой, но все-таки… И предложил идти всем лагерем под лес.
А впрочем, возможно, Ростик был тут не слишком… справедлив. Крик поднимали все, кто только мог, и высказывалась гора сомнений пополам с аргументами – дельными и не слишком, – но все-таки он одолел всех, даже не доказал, а просто настоял на своем.
Вот теперь-то они тут и стояли в ожидании. Вернее, уже дождались.
Рост проверил свою пушку, вставил новые, не слишком отсыревшие патроны, которые в этих зимних туманах оказывались не очень-то надежными, похлопал Василису по плечу в знак благодарности. Смага следил за ними хмуро, потом почему-то проговорил:
– Гринев, взгляд у тебя стал… Ты так на дваров не смотри, а то пальнут.
Ого, он даже шутить пытается. Или это была не шутка? Странно, что остальные не воспринимали всякие Ростиковы «выражения» лица, а этот… Стоп, он же просто повторяет чьи-то слова. Да, так и есть. Ну а то, что они его обсуждают как командира – обычное дело, ничего страшного в этом нет.
То, как легко Ростик об этом догадался, показало, что он будет в отличной форме, когда дело дойдет до переговоров. Может, даже приступ всезнания у него возникнет или еще что-нибудь столь же ценное. Только бы прежде времени не случилось, тогда можно и испортить все дело.
– Со мной Лада и Яха. На пушке – Футболист.
– Загребных я, пожалуй, двух возьму, – медленно проговорила Лада. – Микрала и Чераку, – она повернулась к Ростику, – ты с ним не летал, кажется, а он выносливый, как буйвол.
– Не летал, – отозвался Рост, – но знаю.
Черак был п'током, одним из тех, кого присоветовал использовать Манауш, знающий всех, кто когда-то имел отношение к антигравам. Причина была понятна, летать приходилось много, иногда очень много, вот штатные загребные и не справлялись. К счастью, среди пурпурных было немало п'токов, которых раньше уже использовали в таком качестве, а на полетную норму питания перейти из них были согласны почти все. Даже Манауш приобрел себе замену, как бы собственного второго пилота, такого же, как и сам, мускулистого и внешне невыразительного г'мета. Но в воздухе этот самый парень, которого почему-то среди людей прозвали Кучером, работал совершенно невероятным образом, у него даже Лада пробовала учиться. И как-то под вечер выразилась в том смысле, что жалко, что Кима тут нет, он бы мог повторить эти трюки. Подразумевая при этом, что остальные пилоты на это повторение не способны.
– Может, вместо меня Кучера возьмете? – спросил Яха. – А то я ведь с бортовых пушек стрелять почти не умею.
– Я умею, – буркнула Лада.
– А если…
– Все, – вмешался Ростик. – Тут важно будет не стрелять, а доложить потом, что произошло, если произойдет… Поэтому – ты.
Рост уже давно понял, что Яха, несмотря на желание всегда держаться сзади, в тени, на третьих ролях, непревзойденный наблюдатель.
Они взлетели с назначенным экипажем. Рост сидел на мешках с топливными таблетками в корме, придерживал свое ружьецо, даже не думал ни о чем, что тоже было неплохо, потому что это подразумевало возможность собраться позже. Когда будет нужно и наилучшим образом.
Долетели быстро. Лада не подвела, отыскала выставленный среди не слишком высоких деревьев шест с красной тряпочкой с первого же раза, даже по курсу, кажется, не рыскала.
Место для посадки Ладку разозлило, но она и тут справилась, выбросила Роста с первого захода, хотя приказала котел не глушить, чтобы мощность на антигравитационных блинах не упала. Рост выбрался через донный люк и пробился между двумя крайними блинами, ощущая, как кровь у него уходит в ноги, и голова кружится, и вообще как эти самые блины обжигают его, словно бы даже не жаром, а, наоборот, каким-то холодом.
Но выбрался. Должно быть, Лада все-таки чуть сбросила их мощь на время, пока он будет под лодкой проползать. И тут же взлетела, покачалась, словно самолет, обозначая, что у нее все в порядке. Рост забыл ей сказать, чтобы она отошла подальше, но потом решил, что она бы и не послушалась. Слишком уж трудно было вглядываться между деревьями, пусть и по-зимнему без листьев, в то, что происходило внизу.
Он подошел к шесту высотой чуть не в десяток метров, с розоватым флагом, совсем не кумачовым, как бывало во время демонстраций на Земле, и сел на кучу сухих веток, заранее кем-то приготовленных.
Сидеть теперь нужно было долго, по крайней мере он к этому приготовился… И вдруг осознал, что за ним наблюдают.
Из-за ближайшего дерева, словно призрак, появился двар в белоснежных доспехах, каких Рост никогда прежде не видел, даже пушка у него была белой. И был он огромным, даже непонятно стало, как за таким не слишком толстым и зимним деревом могло спрятаться… такое? Потом Ростик обнаружил, что он окружен доброй дюжиной дваров, но ружья они держали наперевес.
Он поднялся, потянулся, демонстрируя полную свободу, тщательно отставил свою пушку и прокричал в этом мертвенно-тихом лесу слово мира:
– Л-ру, господа. – Зачем он добавил это обращение, и самому стало непонятно. Неужто все-таки побаивался? Впрочем, слово мира получилось неплохо, как у дваров, гортанно, чеканно, но и напевно.
Один из дваров сделал жест, словно приглашал за собой. Рост кивнул, перевесил ружье на плечо и потопал. Шли по глубокому снегу долго, Ростик запыхался и даже немного взмок под своим офицерским бушлатом. Подумывал уже было расстегнуть его совсем, чтобы хоть немного проветриться, как они вдруг пришли.
Это было подобие бобровой хатки, сложенной из сухих веток, только ветки эти походили на стволы небольших деревьев, а сама «хатка» была таких размеров, что четырехметровый двар мог бы войти в нее, лишь слегка склонив голову.
Рост вошел, в шалаше, как он и надеялся, была Она, полусидя-полулежа на невероятного размера куче из мягких, свежих веточек, каждая из которых была не больше, чем те, что в человеческом мире использовали для банных веников. Для дваров, вероятно, это было то же самое, что сено для людей.
Рост еще раз проговорил слово мира, получив в ответ такое же. Потом глубокий, низкий, с некоторыми взрыками голос проговорил… на едином:
– Мы знали, как тебя следует вызвать.
– Я пришел, – сказал Ростик с облечением.
Он-то сразу, едва вошел, подумал, как же он тут будет рисовать, если темно? То, что двары отлично видели в темноте, он не сомневался, но вот за свои возможности опасался – проявлять перед дварами какую-нибудь неполноценность, с точки зрения ящеров, было бы несомненной ошибкой.
– Двое гонцов из трех заплатили за переход по Мертвым землям своими жизнями.
– Мы сожалеем об их гибели, но вы все равно должны были знать о нашем появлении. К тому же вы как-то переговариваетесь с… кланами на той стороне континента, почему бы и не на этот раз…
Он решил сразу считать, что лес тут един, общий, и двары, соответственно, общие, хотя иногда даже в том лесу, что был неподалеку от его Храма, ящеры вели серьезные войны. И все-таки переговоры следовало начинать именно с этой позиции, вдруг хоть немного поможет?
– Вас было мало для перехода по… – Дальше шло что-то невразумительное, рык пополам с едва ли не жалобным попискиванием. Ну, если предположить, что ящеры умеют пищать. Концовка этой «реплики» прозвучала на едином: – Вы тоже заплатили за этот поход многими жизнями.
- Предыдущая
- 52/69
- Следующая
