Торговцы жизнью - Басов Николай Владленович - Страница 64
- Предыдущая
- 64/69
- Следующая
Уже ни на что особенно не надеясь, Рост изобразил волосатика, подобного Винторуку. Он еще не завершил рисунок, а три Шира, которые привели Ростика к Марамоду и которые вошли следом за ним в кабинет, принялись о чем-то весьма тревожно попискивать. А зеленокожая красавица с цветком даже попыталась что-то пририсовать тонким, ухоженным коготком на трехпалой ручке… Значок ее был сложен, больше напоминал иероглиф и ничего Ростику не говорил. Но ощущение тревоги, даже, пожалуй, страха, у него определенно закрепилось.
Тогда, осознав, что Ростик не понимает их знака, Марамод нарисовал вокруг волосатика характерный картуш, который мог изображать и клетку, и носилки, и повозку, и все, что угодно, а потом длинной, энергичной стрелкой вывел это изображение за пределы их самодельной карты. Яснее их мнение рисунком показать было трудно. Ростик призадумался. Не вызывало сомнения, что отношение к волосатым у Широв было в высшей степени негативным, но какова была его причина? Об этом не возникало даже случайного предположения. А потому Рост решил об этом не спрашивать.
После этого Шир Марамод долго крутил головой, что-то негромко бормотал про себя, а через несколько минут вообще ушел. Должно быть, сообщение Ростика было слишком неожиданным для него, у него возникла необходимость обсудить новую информацию с кем-то, может быть, более информированным, чем сам Марамод.
Он вернулся через полчаса, не раньше. Тем временем Ростику принесли очень вкусную сладко-кислую воду, налитую в слишком плоский для человека, похожий на миску сосуд, и несколько цветов, с которыми он не знал, что делать. То ли есть их, то ли любоваться. Есть он не решился, а к красоте остался равнодушен, потому что думал о другом – о том, что будет дальше.
Но вышло все довольно хорошо, по крайней мере, понятно. Шир Марамод покланялся, потом подошел к восковой доске, стер прежние рисунки и обозначил буквально одним росчерком Чужой город. Ростик уже в который раз подивился изобразительной силе зеленокожих. Потом зеленокожий нарисовал Боловск, примерно так, как его рисовал Ростик, но и так, как его можно было увидеть с самой высокой башни Чужого города. И вполне неожиданно Марамод нарисовал трех Широв, идущих по плавной дуге из Чужого в Боловск.
Ростик не поверил своим глазам, но Марамод твердо обрисовал троичную семью картушем, а затем сделал четыре линии и от крайней отвел еще двенадцать линий, получив общее число сорок восемь. Потом обозначил впереди себя, для верности потыкав стилом в изображение одинокого Шира, сильной правой рукой коснувшись своего темени, прямо над затылочным глазом, и уже после этого показал, как за ними идет отряд червеобразных, которые несли что-то непонятное. Когда Рост спросил, что несут Махри, нарисовав вопросительный знак над ними, Марамод ни с того ни с сего принялся рисовать дома, какие-то стены, блоки, даже, кажется, мебель.
Рост опять его не понял. И тогда Шир взял Ростика за обе руки и внимательно, очень внимательно посмотрел ему в глаза. В этом взгляде сначала не было ничего необычного… Но вдруг мир вокруг стал таять, расплываться, уходить вдаль. Нет, это, конечно, не было настоящим приступом, которые спонтанно одолевали Ростика, и, конечно, это ни в какое сравнение не шло с внушением, на которое был способен Фоп-фолла, но главное он понял. Вернее, ему показалось, что он понял. Рост попытался показать Ширу своим взглядом, что будет способствовать всему, что Марамод предлагает, но… Все-таки он был еще слишком слаб, а понимание даже такого легкого послания, какое передал сейчас Шир, было трудным делом, прямо-таки невыносимой тяжестью… Рост почувствовал, что у него подгибаются ноги и что его голову, как это уже бывало, наполняет неощутимая боль. Он попытался встряхнуться, чтобы избавиться от нее, но…
Он очнулся, когда его, плавно покачивая, несли в открытых носилках чуть не две дюжины червеобразных Махри. Впереди шагала, кажется, та же троица, что присутствовала на переговорах. И направлялись они к лодке Кима.
До нее уже и оставалось совсем немного. Ким, дружище, выскочил из тени, образованной сводами ворот, и поспешил навстречу. На лице его читалось удивление, он просто не понял, что Ростик только что был в отрубе, он заподозрил, что его друг детства решил опробовать на вкус рабовладение, вернее, Махривладение… Рост подумал и не стал ему ничего объяснять. Он просто попросил готовиться к отлету и даже ничего не ответил на Кимово замечание, что таким голосом, каким отдано это распоряжение, только анекдоты про дистрофиков рассказывать.
Уже в воздухе, немного придя в себя, Ростик понял, что информация, которую Шир Марамод каким-то образом вложил в него, никуда не исчезла, а усвоилась, и теперь он даже может на эту тему связно думать. Это же заметил и Ким. Он, поерзав на своем сиденье, вдруг довольно веско предложил:
– Рассказывай.
– Знаешь, Ким, пусть все уложится в черепушке как следует, а?
– Нет, ты не верти вола, как говорит наш одноногий Серегин, ты рассказывай.
А впрочем, подумал Ростик, это будет хорошей тренировкой перед докладом Председателю, и он начал:
– В общем так. Они определяют численность пернатых на острове в сто пятьдесят тысяч особей, в степях южнее гряды еще сто тысяч или чуть больше. Думаю, с этими друзьями нам придется иметь дело, если мы всерьез надумаем добывать там торф.
– Всего штук двести пятьдесят? Не слабо. – Ким вздохнул. – Непросто будет до этого торфа добраться.
– Кроме того, они определяют… – Рост показал пальцем назад, где трудился на котле Винторук, – как достаточно серьезную опасность, которую следует с нашей территории срочнейшим порядком изгонять.
– Да ты что? – удивился Ким. – Да если меня спросят, я первый скажу, что более надежного союзника…
– Я говорю то, что мне самому сказали. И что в любом случае следует рассматривать как информацию для оценки и обсуждения. Дружеские и прочие чувства тут ни при чем. – Ким понурился. Он не любил таких сложностей, это Ростик замечал за ним с детства. – А теперь они хотят…
– Чего они хотят? – Ким немного воспрял, должно быть, понял, что сию же минуту никто изгонять волосатиков не собирается.
Ростик подумал, еще раз проверил все, что теперь находилось у него в сознании, и уверенно продолжил:
– Они хотят направить сорок восемь своих семей к нам в Боловск.
– В Боловск? Что они там будут делать?
– Построят дома, будут жить.
– Зачем это им?
– Понимаешь, если я правильно понял Марамода, у них мало детей, нет новых Гошодов. У нас как раз с детишками проблем не возникает, они плодятся и будут плодиться еще больше, если ничего не произойдет. Вот Гошоды и собираются бродить по городу, смотреть… Так сказать, начнут вбирать в себя нашу способность к размножению.
Ким задумался. Судя по всему, думал он усиленно. Наконец спросил:
– Разве так бывает?
– Опять же, если я правильно понял своего друга Марамода, вернее, свою подругу… В общем, так часто делают в иных старых расах. То есть заимствуют силу молодых. Расы, которые помогают объединиться и выжить старикам, только ты держись крепче за свои рычаги, не то упадешь… Такие молодые расы называются «торговцами жизнью».
– Ничего себе названьице. – Ким посмотрел на Ростика, сидящего в правом переднем сиденье.
– Вот именно, – продолжил Ростик. – Причем этот термин происходит от какого-то другого значения – так называют то ли солдат, которые охраняют от нападений, то ли тех, кто ничего не соображает, но которым все удается, которым везет, понимаешь? Например, как нам повезло в войне с насекомыми.
– Ничего я не понимаю. Так мы солдаты или просто везунки?
– Я тоже не очень понимаю, – разумно пояснил Ростик. – Это что ни говори, а понятие из области головоломных абстракций, прямиком из их философии… Поди пойми философию, когда у тебя всего-то средств – воск на стенке и деревянная палочка в руке.
– Так бы сразу и сказал, – согласился Ким.
– В общем, они считают нас этими самыми торговцами жизнью. Это какой-то очень сильный вариант союзничества. И мне кажется, для нас он возник очень вовремя. У нас с ними теперь не будет ни сложностей относительно Одессы, ни проблем с гелиографом в Чужом городе.
- Предыдущая
- 64/69
- Следующая
