Торговцы жизнью - Басов Николай Владленович - Страница 60

• Предыдущая
• 60/69
• Следующая

– Отлично калится. Мы опробовали и получили такие результаты… Рядом с этой каленой нержавейкой даже инструментальные стали не сравнятся. – Он отдышался и веско добавил: – Кстати, мы еще на заводе заметили, что котлы гравилетов и некоторые блины имеют поверхностное упрочнение. Только не понимали, какое именно, но теперь… Да и внутренние стенки их пушек тоже не просто так высверлены.

– Значит, викрамы хотят каленые, – удовлетворенно, словно от этого зависел не только авторитет Ростика, но и его собственный, отозвался Ким. Только сейчас стало ясно, как он волнуется чуть не за каждую новую идею, которую Рост выносил из своих предвидений.

– Товарищи инженеры, – капитан посмотрел на Полика и Казаринова, – подсчитайте, чего и сколько тут должно быть.

– Нужно новое оборудование сюда везти, – тут же отозвался Поликарп. – Да еще и о топливе подумать… Эх, найти бы нам здесь уголь, сколько проблем… – Его прервал внимательный взгляд Ростика. Вагоноремонтный и на все руки инженер стушевался: – Ты чего?

– Ничего. Просто пытаюсь определить, кому принадлежит авторство этой фразы?

– Журналист имеет право повторять чужие идеи, донося их до… – зачастил Эдик, – до публики.

– Так, решили, – поставил точку в обсуждениях капитан. – Старшим для выполнения этого задания назначаю… Поликарп, раз ты тут, вот и организовывай работу. Даю тебе все полномочия.

Полик нехотя кивнул, словно носом клюнул. Потом посмотрел на Пестеля, спрашивая без слов, а может ли он рассчитывать на поддержку биолога. Но Пестель, как и многие другие, медленно перевел взгляд на Казаринова.

Но вместо того чтобы заметить в средневозрастном паровознике обиду или досаду, Ростик вдруг понял, что у того есть что-то очень важное. Причем такое, что, может быть, важнее даже всех их подначек и служебных назначений. Просто мнение Казаринова давно уже оставалось последним, а очень часто и неучтенным, и он не протестовал по привычке. Кстати, это же почувствовал и капитан. Он спросил бывшего главного инженера:

– Что случилось?

– Как я недавно узнал, за холмами на юге, которые почему-то называют Олимпийской грядой, или как-то похоже, есть болота. Если это тысячелетние болота, то их надо бы… обследовать. Причем очень тщательно. Пусть не уголь, но торф, выдержанный, настоящий, найти тут, по-видимому, можно. Кстати, иные торфяники по теплотворной способности уступают углю не больше чем в два раза. В Германии или Китае до сих пор есть целые электростанции, которые отапливаются именно торфом.

Идея была стоящей. Даже Ростика, который участвовал в том походе на юг, когда эти болота, собственно, были открыты, она проняла. Правда, он помнил, что они вынуждены были улепетывать оттуда что было сил, но, может быть, дело в том, что их было всего трое. А если бы больше? Если послать вполне оснащенный батальон? Тем более что из всех торфяников им нужно совсем немного, лишь столько, чтобы не жечь неэкономичный хворост?

И почти тотчас пришла уверенность, что это будет не просто – отобрать себе хоть немного тамошней территории. Как бы в довесок к этим сомнениям Ростика прозвучал голос старшины Квадратного:

– Пока мы не придумаем, как ту местность удерживать, как ее защищать от подвижных и очень умелых отрядов пернатых, не советую туда и соваться.

Капитан Дондик посмотрел на Квадратного, на Ростика, на Пестеля, которые втроем и составляли тот самый первый отряд, перешедший Олимпийскую гряду, и громко, вполне решительно скомандовал:

– Общее совещание закончено. Все могут идти работать. А вот вас, ребята, – он указал на троих путешественников, – а также тебя, Поликарп, я попрошу остаться. Хотелось бы все-таки понять, что там тогда произошло и почему эту идею все время то предлагают, то отвергают?

Совещание в более тесном кругу продолжилось почти до обеда. И даже после, когда Ростик ушел к себе наверх, потому что был еще слаб и не мог вспоминать и строить предположения весь день напролет. А вот вечером, когда он уже улегся спать, его вдруг одолели полусонные мысли.

Он словно бы знал, что вот-вот произойдет, что случится в несколько ближайших дней и что будет длиться долго, в течение месяцев, а может быть, и лет. И еще при некоторой концентрации внимания начинал понимать, чем это кончится. Причем выводы, к которым он приходил, совершенно не укладывались в его представление о настоящем положении дел.

Это было странное состояние, появившееся в последние несколько дней, может быть, за последнюю неделю, после того, как он побывал в слишком плотном контакте с викрамами. Хотя, Ростик твердо знал, виной тому были не викрамы, а то существо, которое он ни разу не видел, но в реальности которого не сомневался. Более всего это прогнозирование походило на прозрения, которые мучили Ростика с момента Переноса в Полдневье. Но сейчас оно оказалось не острым и болезненным, а расплывчатым и очень неотчетливым.

Сейчас, засыпая, Ростик понял, что с торфом не выйдет. Потому что эту территорию пернатые без боя не отдадут… Даже не без боя, а настоящей войны, может быть, долговременной, кровавой и почти невероятной по числу возможных потерь. Не та у людей оснащенность, чтобы легко выиграть эту, пожалуй, первую настоящую войну тут, в Полдневье, когда противник не уступает людям ни в уме, ни в организации, ни в численности.

Но это все виделось в таком отдаленном будущем, что Ростик почти не сомневался, сейчас эти мысли неактуальны. Чтобы столкнуться с этой проблемой, следовало миновать еще немало других опасностей… Ах, как заболела вдруг голова. Может быть, об этой боли и следует думать, может, с ней-то и следует бороться? Может, с ней-то и связано то, что окажется следующей большой бедой?..

Он почти не удивился, когда с тревожным светом факелов в его комнату вломились Квадратный и Ким. За ними следовал Винторук, который что-то безостановочно лепетал, чего раньше представить было невозможно. Кроме того, в голосе волосатика звучала откровенная паника – он то всхлипывал, то хныкал, то просто выл, как иногда воют панцирные шакалы, на которых гиеномедведи открыли охоту за неимением другой добычи.

– Пойдем, Рост, – попросил Ким, – что-то плавает в гавани… Как ты и говорил.

– Что я говорил? – удивился Ростик, быстро одеваясь, не обращая внимания на слабость рук и дрожание пальцев. Похоже, ему начинали приписывать мнения и слова, о которых он не имеет понятия.

– Ты говорил, – поддержал Кима старшина, – что эта штука всплывет. Вот она до нас, похоже, и добралась.

Они вылетели из общежития и, не сбавляя хода, добежали до причальной стенки на краю площади. Тут уже скопилась немалая толпа, причем почти треть собравшихся ребят держали над головой факелы, пытаясь разглядеть нечто, что бултыхалось в темной воде у их ног.

Кто-то тихо, в четверть голоса переговаривался, но в общем ребята были молчаливы. И на удивление податливы, решил Ростик. При желании всеми этими людьми можно управлять, как единым целым, как общим организмом, словно индивидуальности ушли и осталось лишь нечто объединяющее всех людей, как некогда насекомых объединяло единство Роя. Вот и тут в нечто роеподобное превращались люди… Это было ужасно. Но дело еще не зашло далеко, в этом Рост был уверен.

– У нас что – нет других способов осветить гавань, кроме факелов? – дребезжащим от раздражения голосом спросил Ростик.

– Есть у кого-нибудь ракета? – тут же поинтересовался Квадратный очень уверенно, спокойно и твердо.

Люди стали приходить в сознание, кто-то даже повернул голову в его сторону.

– Давно они стоят? – спросил Ростик Кима.

– Кто его знает? Некоторые, кажется, и не ложились. Как оказались тут, так и застыли.

– Что же вы раньше не пришли?

– Сами только что узнали, от него, – и Ким кивнул на Винторука.

– И это называется круглосуточной охраной города?

– Ладно тебе, у меня следующий обход через час, а разводящие… Они же ловились на эту штуку, – старшина кивнул в темную гавань, – как простые патрульные. – И все-таки старшина вздохнул. – Конечно, ты прав – это не дело. Вот сейчас ребята соберутся, высветим эту тварюгу, если надо, из пушек вжарим… Ведь ничего ужасного не произошло?

• Предыдущая
• 60/69
• Следующая