Торговцы жизнью - Басов Николай Владленович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/69
• Следующая

Ростик снова попытался осторожно, чтобы вызванное им движение воды не заставило желтые раковины захлопнуться, повиснуть вверх ногами. Трюк привел к успеху – в трех раковинах из трех, в которые он заглянул, находились почти такие же кругляшки.

Чтобы не пострадать попусту, Ростик вставил между створок рукоять ножа, достал жемчужину, почти без труда выдернул его, потому что полусферическое навершие и само чуть не выскакивало от усилий раковины. Потом рассмотрел добычу.

Горошины были тяжелые, даже очень, и совершенно ясно было, что это не жемчуг. В них ничего не было от перламутра, от красоты драгоценной органики. Скорее всего, они напоминали пули или шрапнелины, в каком качестве их вполне можно было использовать даже без обработки.

Внезапно Эдик тряхнул Ростика за плечо. Потом показал на часы и ткнул пальцем вверх. Рост кивнул и стал медленно подниматься следом за журналистом. Их первая ходка под воду окончилась.

В лодке воздух показался живительным, как поцелуй феи, но в целом все стало гораздо более тяжелым, чем в воде. Даже втащиться в «Калошу» Ростик сумел только с помощью Кима. А может, все дело было в том, что он не мог как следует уцепиться за борт лодки – мешали зажатые в кулаке шрапнелины.

Потом они стали обсуждать эти катышки. Хотя и обсуждать было, по сути, нечего. В свете яркого солнца, в привычном воздухе даже Эдик не сомневался, что ярко-желтые моллюски откладывали горошины из какого-то металла. Хотя что это был за металл и какова его ценность – еще предстояло выяснить.

Чтобы не терять время, в акваланги влезли Пестель с Кимом, и они ушли под воду, шутливо переругиваясь с Эдиком, который опять пробовал их учить обращаться с часами. Но Ростик уже понимал, что по-своему журналист, конечно, прав. Он сам был тому свидетелем – как бесшумно, вкрадчиво и отвратительно незаметно течет время под водой, над самым дном, особенно когда не нужно слишком уж напрягаться. Или там что-то происходит с сознанием, с мозгами в целом?

Вместе со своей порцией горошин Пестель притащил десятка три целых раковин в старой капроновой авоське. Он перевалил их через борт осторожно, как самую главную свою добычу. Ростик поинтересовался, когда у биолога из ушей вытекла вода:

– Зачем тебе ракушки?

– Если это действительно металл, то нам следует знать о жизни этих существ как можно больше, – Пестель кивнул на свою авоську.

– Пожалуй, – согласился Ким. Потом он посмотрел в бесконечную морскую даль на севере. – Ну что, пойдем в море, где большие поля этой желтухи начинаются?

– Зачем? – удивился Пестель. – И так все понятно.

– Да, – кивнул Ростик. – Похоже, там то же, что и тут, только дальше тянется.

– Тогда погребли к берегу? – с надеждой поинтересовался Пестель.

У него была добыча, которая требовала исследования. Ему уже не терпелось оказаться в своей лаборатории и приняться за какие-нибудь опыты.

Пестелю никто не ответил, все просто расселись на веслах и принялись работать, хотя уже и без прежнего энтузиазма. И разморило их, и есть что-то захотелось.

Пройдя треть пути, Эдик ни с того ни с сего заговорил о маске, питаемой помпой с борта лодки. Но никто тему не поддержал, и он почувствовал, что как начальство утрачивает свои позиции. Дело оказалось не очень хитрым и пока неопасным. Ростику даже стало жалко бывшего журналиста, потому что никто уже не сомневался, что через пару недель они все заткнут его за пояс и как пловцы, и как добытчики.

Если не будет никаких сложностей, подумал он, мерно наваливаясь на весла. А вот с этим не все было чисто, потому что Ростик ни на мгновение не забывал про чувство холода, обдавшее его на дне. Это непременно обещало неприятности, вопрос в том – насколько серьезные?

Ростик проснулся, словно его кто-то толкнул под бок. Он поднял голову, огляделся. Открытое, лишенное стекла окно выходило на набережную со статуей. В темноте нагромождение, поставленное над фонтаном, выглядело особенно странно, словно невиданные существа упражнялись тут в искусстве неведомых абстракций. Да, собственно, так и было, вероятно. Или близко к тому, решил Рост и почувствовал, что просыпается окончательно.

Над городом, в тихом предутреннем воздухе проплыла перекличка часовых на стенах. Ростик просчитал направление криков, все посты были на местах, все казалось мирным и покойным. И все-таки он не сомневался, что разбудил его страх, опасение за что-то или кого-то.

И тогда он понял. Пестель остался один в своей лаборатории. А тут никто не должен оставаться в одиночестве. И даже неизвестно почему, вполне возможно, что это до конца так никогда и не выяснится. Но сейчас это и неважно было, просто существовала необходимость никогда и никого не оставлять одного. Даже в таком, казалось бы, защищенном месте, как те склады, где Пестель устроил свою лабораторию. Они только кажутся защищенными и охраняемыми. На самом деле…

Ростик так и не понял, что это значит, но вскочил, стал натягивать штаны. Пока надевал второй сапог, доскакал на одной ноге до двери, отпихнул ее и стукнул в дверь напротив. Оттуда не раздалось ни звука, но Ростик не сомневался, что по ту сторону двери уже не спят.

– Ким, просыпайся. И хватай оружие, что-то происходит.

Дверь в комнату пилота раскрылась со скрипом, от которого на миг заболели зубы. Показался Ким, он был сонный и нелепый.

– Чу-челось?

– Ничего не случилось, но мне, понимаешь… В общем, нужно проведать Пестеля.

Ким уже обретал нормальную способность разговаривать.

– Сейчас, только рожу ополосну… Эй, у тебя воды с вечера не осталось, а то у меня – ни капли.

Умываться приходилось, как в средние века, из тазиков, заготавливая воду с вечера в кувшинах.

– По дороге из фонтана ополоснешься. Оружие возьми.

Открылась дверь дальше по коридору. Из нее плавно, как будто вместо ног у него были приделаны колеса с отменными рессорами, выкатился Квадратный. Он осмотрелся в свете факелов, освещающих площадь и через окно обрисовавших Ростика в отцовской тельняшке, понял, кто его разбудил.

– Зачем тебе оружие, лейтенант?

– Ты спи, – предложил Ростик, – мы вдвоем… Да и нет ничего конкретного, так, плохой сон приснился.

– Знаю я твои сны, – пробормотал старшина и уже из глубины своей комнаты произнес в приказном тоне: – Меня подождите.

Одевался он куда быстрее Кима и появился, уже готовый для похода, раньше пилота. К тому же у него и подсумки болтались на поясе, и меч хлопал по боку, и даже автомат он уже подвесил под правой рукой. Вот только пуговицы на гимнастерке застегивал на ходу.

Они вышли из гостиницы, кивнув сонному постовому у входа, чуть в стороне от факелов. Ростик провел пальцами по металлу своего «калаша». Это прикосновение, как всегда, должно было вселить уверенность и спокойствие, но… Оно же значило, что его нужно успокаивать. От чего?

Он еще раз осмотрелся. Тьма над морем стояла непроглядная, не было видно ни единого огонька. Да и откуда им тут взяться?

– Что-нибудь чуешь? – спросил старшина.

Почему-то простонародное словечко зацепило Ростика, словно крючок.

– Я тебе собака, что ли?

Но вместо того, чтобы хохмить или подлавливать его, старшина вполне серьезно прошептал:

– А ты все-таки постарайся. Подумай и скажи – что это?

Ростик так и сделал. Страх, ужас, как отдаленный гром, которого человеческое ухо уже и слышать не может, но все равно ощущает, стал медленно затихать в стороне гавани. Ближе к воде, нет, пожалуй, у самой воды. Или нет, вода тут, кажется, ни при чем.

– Не знаю. Теперь ничего не чувствую.

– А было? – спросил старшина, все еще шепотом, словно боялся спугнуть что-то, словно сидел в засаде.

Ростик не ответил. Зато неожиданно подал голос так и не умывшийся Ким.

– Я, кажется, тоже это… чую. Словно звук какой-то или далекий крик.

– Крик и есть звук, – огрызнулся Ростик. – Хватит рассуждать, пошли к Пестелю.

• Предыдущая
• 33/69
• Следующая