Ставка на возвращение - Басов Николай Владленович - Страница 45
- Предыдущая
- 45/69
- Следующая
В трюме пришлось расположиться на самых задних скамеечках. Не отрывая пистолета от дыхательного отверстия Пинсы, Рост быстро осмотрел ружья и мешки, в которых помимо патронов было немного сушеного мяса и тыквенные фляги с водой. А Шипирик уже поднял ступени и хотел было закрыть дверцу, как из кустов неожиданно показался Лодик. Он подскочил к машине, набирающей обороты, и изо всех сил прокричал, словно Рост мог его не услышать:
– Я должен лететь с вами!
– Ты не полетишь, – твердо отозвался Ростик. – Прощай, и спасибо за все хорошее. – И вдруг, неожиданно для себя, добавил: – Если сможешь, позаботься о Василисе.
– О ком? – не понял ярк. – Ага, о той габате… Если ты возмешь меня с собой, я сделаю все, что смогу, обещаю.
– Нет, – решил Ростик. – Ты сделай это… из доброты.
И Шипирик захлопнул дверь. Машина тут же поднялась в воздух. Ярк, оставшийся на плитах небольшой площадочки внизу, пригнулся, потому что стоял слишком близко.
Рост раздумывал о том, как странно он высказался, пока Шипирик, который устраивался в машине, словно собирался купить ее для личного пользования, вдруг тронул его за плечо. Рост посмотрел в окно. Около них, на расстоянии полукилометра, не больше, висел тяжелый черный треугольник, ощетинившийся пушками.
– С другого борта еще один, – сказал Шипирик. Потом сходил в кабину пилотов и оттуда прокричал: – И впереди – тоже.
Рост посмотрел на несупену, она прикрыла глаза и выглядела отрешенной от всего мира.
– Убери эти крейсеры, – попросил Ростик. Именно попросил, а не приказал, как у него получалось, когда они находились на Земле.
– Я прикажу, но ты должен убрать свой пистолет, – отозвалась Пинса. – Из-за него мне дышать трудно.
– Тогда я должен буду связать тебя, – согласился Ростик.
Пинса по-прежнему равнодушно ждала, пока Шипирик привязал ее ножки к опорам креслица, в котором она сидела, потом связал ее слабые и неуверенные ручки, и лишь после этого Рост вытащил ствол из ее дыхала.
Они полетели. Рост ощущал все большую расслабленность, он и сам не понимал, почему у него оказалась такая сильная реакция, если все прошло более-менее успешно. Он даже закрыл глаза, чтобы подремать, но потом сообразил, что Шипирик толком не знает, куда лететь, и пришлось снова включаться в происходящее. Хотя крейсеры и приотстали, они все равно болтались где-то недалеко, только теперь расплывались в сером мареве Полдневного неба. Рост решил, что до них километров двадцать или чуть больше.
Как Рост и обещал охране, он предложил Шипирику опробовать съедобность продуктов на Джаре, и пернатый быстро сообразил, зачем эта мера нужна. А потом принялся так деятельно поить-кормить пилота, что довольно скоро из кабины донеслись протестующие вопли, в Джара попросту не могло влезть столько, сколько пытался впихнуть в него Шипирик, чтобы быть уверенным во всех продуктах. К счастью, бегимлеси и сам скоро понял, что несколько перегибает палку, и решил считать этот приказ Роста выполненным.
Они летели уже часа полтора, когда ламар невнятными рыками сообщил, что у него кончается топливо, сходить за ним в самый хвост антиграва он не мог, потому что был привязан. Пришлось Ростику подниматься и самолично тащить полотняные мешочки с таблетками к котлу. Шипирик тем временем сидел в кресле второго пилота, следил за Джаром и время от времени выкрикивал Росту приметы местности внизу.
Потом Рост и сам разок слазил к Джару и показал ему по карте, куда и как именно следовало лететь. Тот покивал головой, показывая, что все понял, но не произнес ни слова. А Росту как раз с ним хотелось бы поговорить, объяснить, что он не враг ему, Джару, пилоту, с которым у него сложились такие отношения, что если бы не они, он бы в какой-то момент не выдержал одиночества. Но объяснить это было сложно, да и не к месту. Вот он и не сказал ни одного лишнего слова, как и сам пилот. Да и не следовало этого делать, иначе чегетазуры из жестокости могли что-нибудь с ним сделать после возвращения…
Рост понял, что дремлет, неудобно привалившись к обшивке антиграва, когда Пинса неожиданно проговорила на очень отчетливом едином:
– Тебя отдадут бонокам, и они сделают из тебя «овощ».
– Ага, боноки – это те прозрачные, которые воюют против вас? Я видел их разок, мне они понравились, их даже вас-смеры боятся.
– Когда боноки стреляют, они опасны. А вот когда они хотят кормиться, они… Обволакивают существо своими телами, и оно становится никем. Словно и не было его никогда.
– Но они же стреляли в ваших, – не понял Рост, должно быть, от слабости.
– Они воюют как наемники за того, кто платит. – Пинса открыла на миг глаза и посмотрела на Ростика. – Неужели ты думаешь, у нас нет своих боноков?
На том разговор и закончился. Рост встряхнулся после сна, заставил себя подняться, потянулся, выглянул в окно. Они летели уже над невысокими деревьями, которые обещали лес, темно-зеленой стеной встающий впереди. Помимо своего мрачного величия, он грозил новыми, возможно, даже более опасными испытаниями, чем все то, что Рост оставил за собой.
Почему вдруг Пинса заговорила? Ростик снова уселся, еще раз проверил свой пистолетик – три патрона, малый калибр. Но и это оружие было еще вполне пригодно, чтобы сыграть свою роль, если в этом возникнет необходимость. Рост посмотрел на несупену. Она снова закрыла глаза, как-то слишком уж демонстративно. Рост задумался.
И неожиданно осознал, что напряжение, которое испытывала Пинса, нарастало. Действительно, они ушли уже достаточно далеко, чтобы прервалась поддерживающая ее связь с Савафом. Она осталась в одиночестве. А для ментально развитого существа, каким была несупена, это было очень необычно, даже страшно. Возможно, они такими здоровыми кораблями и путешествуют по Полдневным океанам, потому что не способны отрываться от себе подобных, вяло подумал Рост.
Или дело было даже не в количестве ее соплеменников, какими бы они ни были, и не в ментальной поддержке Савафа… А просто антиграв входил в зону, где начиналось что-то еще, враждебное чегетазурам и несупенам, что приходило от существ не менее сильных, чем весь синклит каменных гигантов Вагоса и других близких городов. То есть у чегетазуров, какими бы непробиваемыми они ни казались, имелись враги. И их приходилось опасаться, причем так, что Пинса не могла сдержать свой страх.
Даже ее мозги стали вполне доступными. В них сейчас творилось что-то невероятное. Пинса представляла нечто, что заставило Ростика долго-долго смотреть на нее, чуть ли не разинув рот. Если бы хоть малая часть этого хаоса попала в его сознание, кто знает, возможно, он начал бы действовать, не задумываясь, и, конечно, очень жестоко по отношению к ней, к Пинсе. Но как раз свое воздействие на него она очень жестко контролировала.
Эта пертурбация каменной несупены была… Да, была как-то связана с металлом. И снова, как когда-то, когда Рост только учился своим предвиденьям, он понял, почему в этом мире такое значение имеет металл. Не только по причине его редкости… Как раз чрезмерно редким в Полдневье он не был, если принять во внимание способность местных моллюсков выращивать металлические шрапнелины. Это было отражением извечной, длящейся миллионы лет войны за главенство в Полдневной сфере.
Знать бы, что хуже – эти пурпурные или то, к чему мы летим, подумал Рост. И тут же сообразил, что мыслит в нормальном, вполне доступном Пинсе режиме, а не в «подвальном» регистре. Она даже слегка уколола его порывом своего внимания. Она за ним следила не менее внимательно, чем он за ней.
Ростик тут же, почти автоматически, принялся «маскироваться». Обратив все свое внимание на самые незначимые фрагменты действительности, например, на то, что он, Ростик, обычный человек, улетает из города, набитого невиданными существами, на гравилете с ручным приводом и попутно ведет беззвучную телепатическую дуэль с каменной глыбой, которую взял в заложники…
Нет, маскировка все равно выходила не слишком удачной, Пинса спокойно отметала ее и узнавала о нем, может быть, даже больше, чем за все их прежние контакты. Следовало менять тактику.
- Предыдущая
- 45/69
- Следующая
