Обретение мира - Басов Николай Владленович - Страница 1

• 1/68
• Следующая

«Мужчина должен любить меч, весло и женщину. Если он не знает хотя бы одного из этого, он не живет сам, а его живут».

– Друг-Докай, – Ростик поднял голову от каменной плиты, – я уже не вижу, что здесь нарисовано. Пойдем наверх.

– Нет, друг-Ростик, – Докай был суров, даже не отрывался от той каменной страницы, которую читал, – света достаточно. Ты просто устал. Но все равно читай.

Рост снова попробовал сложить вычурные штрихи в текст. Получалось что-то странное. «Если не знаешь меч, тогда ты раб, не сумеешь защитить место, где живешь. Если не знаешь весло, ты не поймешь, как торговать и питаться. Если не знаешь женщину, ты не сможешь продолжить род. Тогда лучше бы на тебе все и кончилось». Ростик улыбнулся, подумал, что он не знает меча, а женщины сами делали из него… продолжение рода.

– Ты знаешь оружие, – проговорил Докай, не поворачиваясь к Росту. – Ты умеешь стрелять, как мне говорили, получается у тебя неплохо.

– Стрелять – не мечом рубить, – Ростик подумал, – только у аглоров с мечом получается. Может, еще Квадратный это умеет. А весла, даже в переносном значении, я вообще не знаю.

– Я – здесь, – отозвался Докай, – и сделал это ты. Так что весло ты умеешь.

– По-нашему так не говорят. – Ростик погладил шершавую, литого камня доску, которую читал. От нее пахло химией и пылью, она должна была пережить его. Слова, которые она несла, того стоили.

– Сейчас ты мне мешаешь. – Докай все-таки повернулся к нему, его лицо слегка светилось в полумраке. Он что-то внушал, но Ростику было лень вникать в его мысли. – Ты не можешь понять, какое счастье заслужил.

– Это – труд, а не счастье.

– Ты можешь, значит, должен быть счастлив. Когда это пройдет, пожалеешь, что не успел.

– Конечно, пожалею. – Ростик смеялся, Докай тоже внезапно улыбнулся.

– Что мне в людях нравится – ваш смех. – Докай снова повернулся к каменной доске. – Бастен, ты тоже мешаешь. Читай не меня, а его.

Рост попробовал найти невидимку в этом зале, из которого, кстати, Докай не разрешал выносить ни одной пылинки. Каменная стопка сбоку немного сдвинулась, какая-то из скрижалей повисела в воздухе, потом легла на место. Оказывается, это был Бастен, а Ростик думал, что это Ихи-вара или Сурда'нит-во.

«Тот, кто не дает достойным людям оружие, не заслуживает руководства. Он сам плебей, только добравшийся до верха. – Ростик читал, но чувствовал, что у него уже плывет сознание. – Женщина должна любить кровь как продолжение рода. Это ее оружие. Она может не знать весло, но она должна уметь любить мужчину. Она ищет в нем то, чего мужчина не всегда должен искать в женщине. И она всегда выигрывает».

– Все, я больше не успеваю, – Ростик положил свою плиту на место, растер руки, почувствовал, как болят плечи. – Лучше бы они писали менее… концентрированно.

– Почитай еще, – прозвучало у него под ухом. Ростик едва не вздрогнул. Оказывается, Сурда'нит-во тоже была здесь. И в отличие от остальных, кажется, пыталась разобраться в том, что Рост читал. Ей было интересно.

В конце зала, где они стояли в пыли и знаниях прошедших племен, открылась каменная дверь, вошел своей качающейся походкой Шир Марамод, за ним, что-то проговаривая на своем ужасном клювастом языке, следовал Шипирик. Как он-то оказался в Чужом городе, Ростик не помнил, но он отсюда не уходил уже несколько дней, что-то ему было тут нужно. И следом, строгая, как икона, вышагивала Баяпошка. Но пахла она, как лужок трав и наслаждений.

Она улыбнулась, не поднимая глаз от пола. Ей нравилось, когда Ростик ее замечает. Она от этого становилась спокойнее, хотя Ростик и не помнил, чтобы сам от этого становился спокойнее, скорее наоборот, но до ухаживаний дело он все-таки не доводил.

– Завтра почитаю, – пообещал Рост и сразу же понял, что такого больше не случится. Что-то в том мире, где светило солнце и не было чрезмерной мудрости, происходило. И требовало его участия.

– Рост-люд, – проговорил Марамод по-русски, – ты нужен.

– Кому?

– Тебя вызывают, – добавил Шипирик.

И тогда заговорила Баяпошка:

– Ты неправильно читал иероглиф «весло», – она подходила все ближе. Рост чувствовал, что давно уже следовало отпроситься у Докай и хотя бы на пару деньков слетать в Храм, к Винрадке. – Он имеет композицию, сходную с понятием времени и продолжительности, тебе следовало бы думать правильно. – Она подошла. То, как ее облегало платье, следовало запретить законом. – К нам прилетела Лада, с ней Ким, что-то плохое получается на юге. И еще… Ладушка больше не твоя жена.

– Как и ты, – буркнул Ростик, отлично понимая, что мог бы этого не говорить. – Шир Марамод, что происходит?

– Они устали, но могут лететь с тобой.

Ростик погладил стопку каменных плит, похоже, что он этого больше не увидит, время его пребывания тут истекло. И лучше бы ему готовиться к смерти. Хотя Докай отлично видел эти его мысли, и Баяпошка, кажется, тоже понимала, никто не хотел ему ничего подсказывать.

– Ты почти угадываешь, – сказал Докай, не оборачиваясь. – Тот, кто готов умереть, всегда выживет. К тому же будущее – не сложенное строение, а куча заготовок, может выйти и так и эдак.

– Похоже, мои мысли ни для кого больше не секрет.

– Это и делает вас доминантными, – сказала Баяпошка. – Кстати, твой бок опять болит. Пошли.

– Шипирик, – Рост хотел было спросить, зачем он тут оказался, в Чужом, но понял, что это опять лишнее, – рад тебя видеть.

– Л-ру, друг, – сказал Шипирик и слегка присел. Все-таки пернатым не хватало мимики.

Рост подошел к нему, привстал на носки, похлопал его по плечу. Шипирик снова присел, его серая хламида коснулась пола. Баяпошка неожиданно погладила Роста по спине, лучше бы она этого не делала. Ростик сразу согласился:

– Пошли.

Ступени медленно светлели, пока они поднимались. Рост подумал, что ему почему-то не хватает музыки. И очень хотелось догадаться, какая музыка осталась на Земле, которую они оставили. Наверное, отличная. И очень правильная. Хотя, конечно, дури и там хватало. Рост оборвал себя.

– Опять читаешь?

– Что в вас такого? – Баяпошка улыбнулась, как, бывало, улыбалась мама. – И почему вы всех покоряете?

– Мы не покоряем, – Рост готов был обидеться. – Мы…

– Да, знаю, вы – русские. Слышу тебя так, что чуть не спотыкаюсь.

Они вышли на свет. Солнце слепило, от него можно было устать. Напротив Роста, с какой-то на редкость хмурой физиономией, стоял Эдик, кажется, он подозревал, что Ростик вот сейчас уведет его Баяпошку и она больше не вернется. Ростик вздохнул и подмигнул Эдику, тот скрестил руки на груди.

– Как знаешь, – Рост осмотрелся, антиграв Кима и Ладушки стоял где-то за стеной. Как в лабиринтах этого города можно было пройти покороче, он так и не усвоил.

– Рост, люд, л-ру, – разнеслось устало даже для этих древних стен с барельефами. Из какой-то прорехи между домами вышагал Ким. Он доедал кусок чего-то, что сжимал в кулаке, пока подходил к Росту.

За ним не очень уверенно переставляла ноги Лада, она была такой замедленной, какой Ростик ее еще не видел. Она даже не подошла к нему, а подождала, пока Ким приведет его. Но не сразу, Ростик все-таки обернулся и поцеловал Баяпошку в щеку. Она послушно подставилась, хотя ее губы шевелились так, словно Ростик должен был прямо на глазах мужа почувствовать их вкус.

Пока он шел через площадь, чувствовал, как она смотрит ему в спину. Лада махнула ей рукой, и сразу стало ясно, что она будет держаться, пока не упадет.

– Может, завтра полетим? – спросил Ростик у Кима.

– Дурак, – устало проговорил он, – там люди на нервах сидят, а ты…

– Загребного все-таки сменить нужно, – проворковала Ладка. – Он уже и котел крутить не способен.

• 1/68
• Следующая